Но он не мог оставить дракона. Теперь, когда они очень близки к цели. Но он не привык убегать от проблем. Хотя одно дело — сразить врага на поле боя или в поединке, и совсем другое, когда твой враг — всё общество, которое знает твою тайну. Тем более, если всплывёт, что Аккес не просто скертериец, а "из тех самых", что его предки передали ему дар первой жрицы. Дар, за который весь его народ был истреблён столетия назад.
По рассказам его отца, лишь одно племя его предков обладало даром чувствовать ложь. Место, куда один из сыновей главы того племени привёл молодую жрицу. Ещё в его таланты входило виденье в темноте, но мало кто об этом помнит. В памяти людей осталось только "варвары, которым нельзя солгать". И именно за эту способность всех скертерийцев начали поголовно истреблять. Даже тех, кто даром не обладал. Хотя он слышал, что некоторые наоборот давали убежище скертерийцам. Иметь человека, который бы всегда мог тебе подсказать, кто врёт, а кто нет, было так же выгодно, как и то, чтобы твой конкурент такого не имел.
Какое-то время те немногие выжившие, что остались, ушли в услужение особо богатым людям. Но и это длилось не долго. Кого-то убивали, а кто-то оказывался самозванцем без дара, и его убивал уже сам хозяин. Но самое страшное, что с каждым новым поколением дар начал у людей пропадать. Возможно, на то сказалось многочисленное смешение крови, а возможно, сказалась жизнь в неволе, никто не знает точно, но даже потомки тех скертерийцев, которые могли определить ложь, в настоящее время даже не имели и отличительных внешних признаков своего народа. Они были похожи на торкийцев, коргийцев, шентерийцев. Некоторые и не догадывались, кем были их прадеды.
В этом Аккесу повезло больше. Его семья вместе с несколькими другими семьями давно мигрировали из пустыни в Западные леса. По преданиям, ещё до поголовной охоты. Почему они это сделали, теперь никто и не помнит, однако они жили недалеко от талемких племён, но сами по себе. Пересекались с последними только чтобы поторговать или обменяться. Возможно, именно благодаря этому дар в его семье был таким же сильным, как, по легендам, он был во времена первой жрицы. Хотя наверняка за столько лет их кровь не раз смешивалась с талемами, но Аккес точно не знал. Он был слишком мал, когда...
— Эй! — послышался голос Альдана. — Каково это — оказаться на земле предков?
Он кивнул на песчаные барханы, которые виднелись впереди. И Аккес честно пытался прислушаться к своим ощущениям, однако ничего особенного не почувствовал. Видимо, слишком давно его предки покинули эти места.
— Не расслабляйтесь. — Эгрант поравнялся с ними. — К счастью, нам не надо слишком углубляться в эти безжизненные земли, но всё же держите ухо востро.
— Слушайте, может, вы сами туда поедете, без меня? — спросил Альдан, удручённо глядя вперёд. — Я же пока могу поехать в Алекион. Переговорить, так сказать.
— Один и без охраны?
— Ну, у меня есть и свои способы обезопасить себя, — усмехнулся он. — Королева-то женщина, плюс у неё две дочери, уже вполне созревшие.
— Опять думаешь тем, что у тебя в штанах. — Аккес скосил на него взгляд, откидывая маску за голову.
— Я же об общем благе забочусь. Пока вы там добудете амулет, я бы мог...
— Не беспокойся, у тебя ещё будет время, — улыбнулся ему Эгрант. — А пока ты нужен нам здесь.
— Действительно, — бесстрастно кивнул Аккес. — Вдруг на нас нападёт какое-нибудь племя сладострастных девиц. Кто ж нас выручит?
И так же, без тени эмоций на лице, он пришпорил коня и поехал вперёд, оставив двоих мужчин удивлённо смотреть себе в след.
— Это что сейчас было? — ошарашенно спросил Альдан. — Он что?..
— Ага. — Эгрант засмеялся и последовал за другом.
В пустыню они поехали только втроём. Сопровождающий отряд им был нужен, только пока они ехали по королевствам. Поэтому отряд талемов остался в небольшом лесочке на границе. В пустыне же неприспособленные воины будут только тормозить, да и погибнуть могут.
Альдан дал им чёткие указания дождаться их и ни в коем случае не высовываться. В лесу было полно белок и зайцев, так что от голода не помрут.
Само путешествие по пустыне было ещё скучнее, чем до этого. Тут даже смотреть по сторонам было не на что. Да и воздух был то обжигающим, то морозным. И впервые в жизни Альдан позавидовал Аккесу, а точнее тому, что у того на лице маска, которая бережёт его от солнца и песчаного ветра. И даже задумался о том, чтобы на скорую руку сделать себе такую же.
Но вскоре эта мысль канула в небытие, когда Эгрант дал ему один из шарфов и показал, как правильно закрутить его на голове, чтобы хоть немного уберечься от солнца и ветра. И что самое удивительное, Аккес вскоре тоже снял свою маску и замотался шарфом. Объяснил он это тем, что в маске нестерпимо жарко.
Аккес вообще всё это путешествие вёл себя странно. То мрачный и нелюдимый, то неожиданно шутил, то вообще задумывался так, что приходилось его несколько раз окрикивать.
Всё-таки земля предков имела над ним силу, хоть он и не хотел этого признавать. И выражалось это в том, что, хотя ноги и несли его вперёд, мысли устремлялись назад: в то время, которое Аккес меньше всего хотел вспоминать, но также и дорожил этими воспоминаниями как самым ценным, что у него имелось.
Ему было шесть лет.
Время, когда ты ещё ребёнок, но уже начинаешь что-то понимать, вникаешь в рассказы отца и песни матери. Смеёшься над тем, как старшая сестра украшает цветами косу и краснеет при виде соседского парня. И чувствуешь себя невероятно умным, когда пытаешься растолковать младшей сестрёнке, как правильно искать укрытие для игры в прятки.
Время, когда любой ребёнок бывает по-настоящему счастлив.
Время, когда у него было другое имя...
Его отец был одним из охотников. Он учил сына, как держать лук и кинжал. Куда кого бить, чтобы животное не мучилось, а шкура не испортилась. Как подкрасться к оленю или с какой стороны напасть на медведя. В шесть лет эти знания были ещё не нужны, но он с удовольствием слушал рассказы отца и, как любой мальчишка, считал того всесильным и всезнающим. Его мать была строгой, но заботливой женщиной. Он помнил и её суровый взгляд, и ласковую улыбку. Так же, как и помнил вечно смеющуюся старшую сестру, у неё были длинные чёрные волосы, в которые он постоянно засовывал лесных жуков. Он помнил, как она постоянно возмущалась и обижалась на него. А ещё он помнил, что она должна была стать невестой, и каждый раз глупо краснела, когда в семье заходила об этом речь. Его младшая сестра была ещё совсем маленькой и мало что понимала, однако она была привязана к брату настолько, что начинала громко плакать, когда он пытался убежать, до тех пор, пока тот не возьмёт её с собой.
Это было время, наполненное обычными детскими заботами и радостями.
Возможно, такой можно было назвать любую семью, если бы не тот факт, что они скрывались от остального мира, хотя сами уже не понимали, почему, а также то, что никто в их поселении никогда не врал, потому каждый мог чувствовать, если кто-то пытается сказать неправду.
Долгое время он вообще думал, что так живут все люди, пока как-то раз не увидел талемов. Это был единственный случай, когда отец взял его с собой на торговлю. Никто из их поселения никогда не приводил чужаков к себе, и все встречи происходили где-то в стороне. Отец пытался объяснить ему, что талемы отличатся от них, что они могут быть бесчестными и пытаться схитрить. И хотя им это никогда не удавалась, они не оставляли попыток.
Он не помнил, что конкретно произошло и почему, но однажды мужчины вернулись сильно раненные. В поселении началась паника, и старшая сестра взяла его, малышку и увела куда-то в тёмное место. Ничего не было видно, а слышны только крики вдалеке и тихий плач его сестёр.
Сам же он не помнил, плакал или нет, помнил только как прислушивался ко всему, что доносилось снаружи, в надежде услышать голос отца, который зовёт его. Или голос матери. Но, в конце концов, открылась дверь, на миг ослепив его, и он увидел огромного незнакомого мужчину в шкурах и крови. Тот схватил мальчика за волосы и, рванув, вытащил наружу. После чего эта же огромная рука потянулась к его сёстрам. То, что он видел дальше, навсегда осталось перед его глазами. Старшую сестру мужчина схватил и, разорвав на ней платье, повалил прямо на землю, завалившись на неё сверху. Сейчас Аккес понимал, что талем её насиловал, но тогда он понял только то, что этот чужак причиняет ей боль. Будучи ещё мальчишкой, он бросился с кулаками на того, кто был в четыре раза больше его самого. Однако ещё до того, как он успел что-либо сделать, его уже отволок какой-то другой варвар.
