Лекамир рассмеялся.
— Ну ты прямо как моя мать. Хорошо ещё не спрашиваешь меня, поел ли я.
— Зачем? Ты же, ко всему прочему, ещё и обжора. Я первая удивлюсь, если однажды ты поесть забудешь. А вот одежду сменить или привести себя в надлежащий вид — запросто, я уж не говорю про помыться.
— Что б я без тебя делал? — Лекамир развёл руками, забавляясь ворчанию Зики.
— Убивал бы врагов своим запахом, — тут же ответила девушка на полном серьёзе и, повернувшись к рыцарю, строго нахмурилась, указывая на обувь. — А ну снимай сапоги, я хоть почищу их перед отъездом.
— Ох замуж тебе пора, — вздохнул Лекамир, но послушно стянул сапоги.
Зика тут же замолкла и, подхватив обувь, пошла в угол, даже не сказав ни единого едкого слова про запах. И Лекамир решил было, что она успокоилась и отстала от него, как девушка едва слышно проговорила:
— Не пойду я замуж.
Повернувшись к ней рыцарь нахмурился.
— Почему ты опять упрямишься? Нравится в девках ходить? Даже я, вон, смирился с тем, что жениться придётся, а ты всё в никакую.
— Старейшина сказал мне, чтобы я заботилась о тебе, и я буду, — упрямо сказала девушка, слишком усердно начищая сапоги.
— Опять ты начинаешь. — Лекамир устало уселся на ближайший стул. — Я уже столько раз тебе говорил, что ты не моя собственность, что можешь сама распоряжаться своей жизнью. Можешь делать всё, что хочешь.
— В таком случае, я хочу заботиться о тебе и дальше. И после того, как ты женишься, я всё так же хочу остаться рядом. Готовить, мыть, стирать, делать всё по дому... — Зика подозрительно шмыгнула носом. — И я рада, что ты хочешь жениться именно на жрице Риане, потому что, мне кажется, она не будет против, то есть не будет гнать меня...
К концу своих слов Зика уже плохо видела из-за слёз, которые выступили на глазах.
— Ну-ну. Тихо ты, плакса, — прошептал Лекамир и, подойдя ближе, выхватил свои сапоги из её рук, прижимая плачущую девушку к себе. — Никто тебя выгонять не собирается.
— У нас в деревне жёны почти всегда выгоняли прислужниц, которые были до этого у их мужей. И пусть я не... то есть, я просто убираюсь... я боюсь...
— Да о чём ты говоришь?! Ты не какая-то служанка, сколько можно тебе говорить. Ты свободна. У нас никто не может владеть другим человеком. Сколько раз я должен тебе это повторить, чтобы ты поняла? Ты можешь делать всё, что хочешь. Жить где и с кем захочешь.
— Я хочу жить с тобой! — Девушка обхватила рыцаря, прижимаясь к нему со всей своей силой. — Я буду, как и раньше, следить за домом, буду нянчить твоих детей, стирать твою одержу...
— И чистить мои сапоги? — безнадёжно вздохнул Лекамир.
— И чистить твои сапоги, — хихикнула сквозь слезы девушка. — Я даже буду слушаться твою жену, только не прогоняй меня.
Лекамир уже привычно гладил Зику по голове в очередной раз не зная, что делать. У него сердце кровью обливалось из-за того, что она вот так вот всю жизнь и будет стирать да убирать. Она молодая красивая девушка, но совершенно не хочет устраивать свою собственную жизнь.
И в очередной раз он решил оставить эту тему. Может быть, когда он женится, что-то поменяется. Может, она, наконец, созреет и сама захочет семью.
В конце концов, отъезд младшей принцессы не стали откладывать надолго, и как только снег сошёл, а дороги успели подсохнуть, тяжёлая процессия двинулась в путь. Как оказалась, принцесса не может отправиться в гости, даже если это простой визит, только в сопровождении охранников. Потому помимо роскошной кареты, в которой ехала сама Олея со свой гувернанткой, были ещё кареты попроще для фрейлин, повозки для слуг, которые, помимо прочего, везли ещё и многочисленные сундуки с нарядами принцессы и придворных дам. И, конечно же, сопровождал всё это отряд лучших рыцарей королевства, которые все, как один, были одеты в полированные доспехи, сияющие на солнце.
В этот день все, забросив свои дела, повыскакивали на улицы, чтобы полюбоваться на красивую королевскую карету и сияющих рыцарей во главе с героем Лекамиром Абретисом, который, конечно же, сиял ярче всех. Ну и, безусловно, на жрицу, которая предсказуемо отказалась ехать в карете, предпочтя лошадь. Риана так же одела парадный доспех, в котором прибыла в этот мир, и широко улыбалась, глядя по сторонам. Даже лошадь под ней, словно осознавая, что большинство взглядов направлено в её сторону, начала гарцевать.
Торжественное шествие продолжалось даже тогда, когда они выехали за пределы города и проезжали мимо одиноких пристроек, когда вокруг и вовсе остались только поля да деревья. И лишь когда был сделан первый привал, ближе к вечеру, рыцари сняли парадные одежды и переоделись в простые доспехи, более приспособленные для походов.
Погода благоволила путешественникам, и процессия двигалась быстро и без проволочек. Риана этому не могла нарадоваться. Она постоянно крутилась по сторонам, рассматривая всё вокруг. В каждой деревне, где им приходилось останавливаться, она непременно собирала возле себя толпу людей, которые каким-то непонятным образом сразу чувствовали, кто она такая, и тянулись к ней, как растения к солнышку. Жрица каждому уделяла столько времени, сколько могла. Отвечала на вопросы, помогала и давала мудрые советы. Каждый раз, когда Лекамир бросал в её сторону взгляд, он непременно видел её улыбку или слышал её смех.
Сам же рыцарь бдительности не терял и следил за тем, чтобы и воины, сопровождающие принцессу и жрицу, так же были на чеку. Он регулярно отсылал вперёд и даже назад разведчиков, чтобы не повторилась недавняя история, когда на них было совершено неожиданное нападение. Однако даже чрезмерная защита не может уберечь от всего. Когда они заканчивали уже седьмой день своего путешествия и проезжали совсем близко от границы с королевством Алекион, на них всё же напали.
Произошло это, как ни странно, пополудни, хотя все знают, что разбойники предпочитают тёмное время суток. Первая стрела досталась одному из крайних рыцарей, и, посланная мастерской рукой, попала в самую щель между пластинами нагрудника, но, по счастливой случайности, рыцарь отделался только лёгкой раной, зато тут же поднял тревогу, что значительно осложнило разбойникам их планы.
Слуги начали действовать уже машинально, не даром рыцари каждый вечер проводили среди них инструктаж для подобного случая. Они шустро прикрыли все окна карет и сами укрылись под телегами, не мешая воинам защищать их жизни. Воины так же дружно окружили кареты и выставили щиты, готовясь к обороне. Даже Риана, к удивлению Лекамира, не стала лезть вперёд и послушно заняла ранее установленное место. Жрица уже поняла, настолько важна команда и люди, которые прикрывают твою спину.
Будь она одна, её бы не особо заботили такие мелочи, но позади неё была беззащитная принцесса и прочие дамы, которые могли, разве что, героически броситься на меч, и то не всегда. Поэтому приходилось думать так, чтобы и врага одолеть, и союзника не потерять.
Разбойники, впрочем, не заставили себя долго ждать, и когда первый град стрел стих, унеся с собой несколько жизней, толпа ринулась в атаку.
Первое, что отметила Риана, — то, что нападающие одеты весьма хорошо для разбойников. Почти на каждом были доспехи, латанные и местами потёртые, но вполне добротные доспехи. Каждый имел оружие, а некоторые и не одно. Хорошие и крепкие сапоги, более или менее опрятный вид.
— Это не просто разбойники... — проговорила она сама себе, прежде чем, спрыгнув с коня, заблокировать один из ударов нападающего.
— Куда! — крикнул Лекамир, заметив, как жрица спешилась. Но понимая, что девушка его не слышит, со злости рубанул одного из разбойников, пробубнив сам себе: — На коне же проще...
Но Риане было гораздо легче именно на ногах. Она привыкла сражаться именно так, используя всё своё тело. И сейчас, борясь с собственным желанием кинуться в самую гущу, она орудовала двумя клинками, которые кружились вокруг неё как два крыла бабочки. А длинные волосы, собранные в хвост, мелькали, как алые всполохи.
