В I классе мне удалось разгадать тайну внефазовой дремоты, не имеющей, казалось бы, никакой закономерности; На самом деле закономерность была, только искать её надо было… в программе телевидения.

— Товарищи, кто из вас ложится спать в 9 вечера?

Лес рук.

— А кто вчера лёг в 9?

Уже, не лес, а непролазная чаща. Какое счастье мне привалило: передо мной сидят совершенно образцовые дети!

После уроков ненароком интересуюсь:

— Да, а кто из вас вчера вечером смотрел фильм по телевизору?

Опять лес рук. Это уже становится загадочным… Фильм шёл до полуночи — две серии.

— Знаете, я до конца его не досмотрела… Может, вы мне расскажете, чем там все кончилось?

И мои примерные дети бросились меня просвещать, перебивая друг друга.

Вот как все просто, оказывается.

Всё чаще приходится слышать в школе:

— Вместо того чтобы телевизор смотреть, ты бы лучше об уроках думал.

Противопоставлять учебу телепередачам — это своими руками выигрыш превращать в проигрыш, из плюса делать минус. Кругом видим одни недостатки. А недостаток — это такое достоинство…

Эх, дали бы мне развернуться на этом поприще. Я бы первым делом издала каталог мультфильмов. С аннотациями. То же самое и с «Ералашем». У нас в этой области работают замечательно талантливые люди — сценаристы, режиссеры, художники. Но находятся они в положении Золушки.

Читаю программу ТВ. Подробно указаны и названия передач и даже имена участников, ведущих. А потом: «19.15 — мультфильм». И всё. Иногда указано название, и тогда, если я фильм видела, могу заранее настроить ребят на восприятие, создать определенную установку.

Нам бы так писали: «20.15 — художественный фильм». И сидите, товарищи взрослые, гадайте, то ли все дела бросать и бежать к телевизору, то ли от него. Что бы мы сказали, если бы с нами так обошлись? А с детьми можно? Но ведь это гораздо опаснее! Мы-то сумеем отличить шедевр от халтуры, а дети принимают из наших рук всё подряд и всё подряд считают хорошим. И в результате:

— Ты любишь смотреть мультфильмы?

— Да!

— А какие тебе больше всего понравились?

— Все! — не раздумывая.

Вот такая всеядность. Умных, глубоких мультиков он наверняка не понял, так как тут требуется немалая работа: предварительная установка, — просмотр — анализ, осмысление — просмотр. Только тогда приходят понимание и радость. Радость на хорошем, глубоком уровне, радость со-чувствия и со-понимания. Но есть ведь радость и от того, что на экране просто движутся рисованные фигурки. Пустых, бездарных мультиков он тоже не поймёт, как не понимают, что тиражируют псевдоискусство и сами их создатели. Подделки эти вырастают на почве полного неуважения себя как автора, презрение к зрителям-детям (сю-сю!) и наплевательского отношения к своей работе. Скачут и суетятся на экране зайчики и белочки, болтают глупости приторными до отвращения голосами, а в зале или у телевизора сидят дети и пропитываются пошлостью, поскольку отличить истину от фальши не умеют.

После просмотра (без установки, на следующий день всё не так, как надо бы) обязательно обсуждаем мультфильмы, спорим. У ребят появляются вопросы, и это замечательно. Они пытаются разобраться в отношениях героев.

В фильмах — медведи, коты, гусеницы, а отношения-то человеческие, проблемы человеческие, нравственные категории человеческие. Обсуждаем мы только то, что достойно обсуждения. Когда нравственные задачи на экране пытаются решить неубедительными эстетическими средствами, получается ложь. И я хочу, чтобы дети умели отличать ее от правды, чтобы не стали всеядными потребителями, а потом равнодушными и к искусству, и к морали в равной степени людьми. Мало ли мы таких уже вырастили! А образец правды — Олег Табаков — кот Матроскин. Это же гигант, личность!

Я бы ещё издала книжки лучших мультфильмов: кадр — текст. Лучшие определила бы по итогам самого широкого обсуждения. Вообще-то, такие книжки и наборы открыток есть, их издают, но, видимо, весь тираж отправляют в Антарктиду: если бы куда поближе, я бы сумела раздобыть для ребят. Правда, несколько книжек, далеко не самых лучших, мне удалось летом купить. Для этого пришлось поехать в Москву, в чёрной маске ворваться в помещение Всесоюзного бюро пропаганды киноискусства и поставить вопрос ребром: книжки или жизнь?! Работники бюро после долгих раздумий выбрали жизнь и согласились продать мне 12 книжек. Похуже. С лучшими они не расстались, несмотря на мои разбойничьи методы добывания материалов для воспитания детей.

В начале года смотрели интересный мультфильм «Он попался» («Союзмультфильм», 1981). Некоторые моменты я… конспектировала — а что прикажете делать?

В лесу стало известно, что Зайца поймал Медведь. Белка собирает команду спасать Зайца. Идёт к его друзьям.

Бурундук. Я сейчас… я не могу… у меня ангина и ногу сломал. Эту. Нет, вот эту. А что ты ему скажешь?

Белка. «Как не стыдно!»

Бурундук. А он скажет: «А вот и не стыдно!»

Белка. Скажу «Позор!»

Бурундук. А он тебе по шее, по шее.

Белка. Бобер, идём Зайку спасать. От Медведя.

Бобер. А от какого? От белого или от бурого? Если от белого, то они в наших краях не водятся, ну а если от бурого, тогда совсем другое дело!

Подобные мультфильмы входят как составная часть в наши театральные занятия. В мечтах, конечно, иначе, чем в действительности. Там — школа полного дня, там наряду с библиотекой есть фонотека и видеотека. Мультфильмы в комплекте со сценариями и методическими разработками (необязательными, бери то, что тебе и твоему классу подходит). Когда такое будет! Но для того чтобы это было завтра, надо пошевеливаться и что-то делать сегодня. Мы делаем всё, что можем.

А можем мало. По свежим следам используем на уроках фрагменты недавно увиденных мультиков и «Ералаша», но время идёт, и детали стираются в памяти ребят, а вернуть, вспомнить — невозможно. В фильме, как и в нашем театре, моделируются ситуации, обнажающие жизненные позиции и отношения. Если говорить всерьёз, по-взрослому о людях и их непростых проблемах, дети не поймут, заскучают, так как еще не доросли. Но в фильме те же проблемы — есть добро и зло, и, пытаясь остаться в стороне, неизбежно переходишь на сторону зла; есть отвага и трусость, «добро с кулаками» и демагогия, заменяющая поступок рассуждениями, — словом, вполне взрослые проблемы изложены языком искусства, который доступен детям. И, что очень важно, без нотаций. Дети понимают, задумываются, теоретически определяют свою позицию. Потам, в театре, практически проигрывают ситуации, вживаются в разные роли. Теперь они лучше готовы встретиться с непростыми житейскими проблемами. Они узнают демагога и труса в любом обличье, увидят за всеми словесными выкрутасами, так как обратят самое пристальное внимание не на слова, а на поступки. Они вооружены.

Разумеется, и. любое происшествие мы подвергаем самому подробному анализу: причины, последствия, мотивы поступка, иные варианты. Столь же ярко высвечиваем и незаметные на первый взгляд случаи, пустячки, в которых тем не менее вдруг проявляется скрытая черта или новое созревшее качество. (Такие проявления я называю протуберанцами.)

Ездили мы ещё в сентябре в кинотеатр «Пионер», смотрели замечательный фильм «Айболит-66» (я бы его включила в программу школы полного дня). («Я бы сделала, я бы включила…» — только дай ей волю!)

Едем обратно. Ведут себя прилично, сдержанно. Но вот, казалось бы, мелочь, не заслуживающая внимания. Сидит женщина, рядом стоит Наташа Л. И захотелось Наташе на запотевшем стекле рожицу нарисовать. Захотела — рисует, при этом её локоть в каком-то сантиметре от лица женщины. (Пишу это слово и сразу начинаю кипятиться: ну почему «у них» — леди, мадам, госпожа, пани, сударыня в конце концов, а у нас — «женщина»?! Язык, он живой, он сам создаст — без наших потуг — другое слово, когда станет другим отношение.) Та отодвигается, укоризненно взглянув на девочку. Но ребёнок увлёкся рисованием и ничего не замечает — бывает!