Тим свернул в переулок.

— Дмитрий, дом точно этот?

— Да.

— Зайдёшь сам? Мы припаркуемся прямо у подъезда и подождём.

— Думаешь, всё пройдёт быстро?

— Если нет — звони.

Дмитрий быстро вышел из машины и побежал к подъезду, где позвонил. Ответа по домофону он не дождался. Но ему повезло — кто-то из жильцов вышел.

Дорога перед этим домом была удобной: мало того что если осторожно, то могли разъехаться две машины, то ещё и чуть далее были стоянки для машин по подъездам, сейчас почти пустые. Пока ждали Дмитрия, две машины проехали мимо, прижимаясь к личным стоянкам. Дмитрий не вышел — позвонил.

— Да, сейчас будем, — сухо отозвался Тим и выскочил из машины.

Кира побоялась, что он оставит её здесь, но он открыл дверцу машины.

— Идёшь?

— Иду.

Виталий Викторович уже стоял у двери в подъезд. Когда Тим с Кирой добежали до него, он позвонил. Дмитрий открыл им. На лифте добрались до пятого этажа, где Дмитрий их и ждал у открытой двери.

— Не закрыта? — деловито спросил Виталий Викторович.

— Только на «язычок» замка, — сказал Дмитрий. — Вот тут на ручку нажимаешь — и открывается. В квартире — никого. Посмотрите?

Виталий Викторович, не снимая перчаток, перешагнул порог квартиры и недовольно сказал:

— Надо было подняться вместе с вами.

— Если вы имеете в виду перчатки, то я тоже не снимал их, — напомнил Дмитрий, демонстрируя руки.

— Виталий Викторович, мы тоже войдём, — негромко сказал Тим. — Кто-нибудь выглянет, да просто в «глазок» посмотрит — полицию вызовут: тут и незнакомые, и соседская квартира открыта настежь…

— Заходите, — рассеянно сказал начальник охраны. — Но дальше прихожей не ходите.

И ушёл в единственную комнату, а Дмитрий — по его просьбе — за ним. Врач часто бывал здесь. И, хоть Виталий Викторович на многое не надеялся, Дмитрий мог примерно сказать, что не так в комнате, а что и вовсе изменилось в квартире.

А Тим, таща за собой робеющую после слов начальника охраны Киру, переступил порог квартиры и осторожно, не до конца прикрыл за собой входную дверь.

Послушав немного неслышный отсюда и тихий говор в комнате, Тим и Кира переглянулись. После чего Тим одними губами прошептал:

— Кира, не бойся.

Сначала он расстегнул короткое пальто. Ещё одно движение сверху вниз — расстегнул «молнию» трикотажной рубахи. Кира непроизвольно облизала пересохшие, несмотря на помаду, губы: вокруг шеи Тима шевельнулось что-то призрачное. Шевельнулось — и потекло упорядоченными дымчато-зеленоватыми пятнами. Показалось — пространство медленно закружилось перед глазами: дрогнули стены, двери, покачался пол… А потом — коротко заглянули в глаза Киры пронзительно-голубые глазища змеи, чья узкая длинная голова замерла на мгновение рядом с ухом Тима.

Сама того не замечая, девушка изо всех сил стиснула ладонь Тима. И пришла в себя, лишь почувствовав ответное пожатие, напоминающее: «Не бойся!»

Пришедшей в себя Кире хотелось сосредоточить взгляд, чтобы лучше разглядеть призрачную змею, но получалось отчётливо видеть только змеиную морду, так как тело продолжало гибко стекать с Тима. «Ничего себе — татуировка!..» — подумалось в совершенном ошеломлении.

Наконец дрогнули и гипнотически неподвижные голубые глазища змеи. Вскоре вся она, довольно длинная, оказалась на полу и, не оглядываясь, скользнула в комнату, из которой раздавались тихие голоса мужчин.

— Поговорим в машине, ладно? — тихо сказал Тим.

Она ещё подумала: «А как поговорим, если в машине будет Дмитрий? Или врач знает об этой… татуировке?»

Поэтому на предложение Тима Кира только и смогла, что кивнуть. Говорить ей сейчас не хотелось: появилось странное желание не пропустить момент, когда змея вернётся, чтобы увидеть её новое появление.

Долго ждать не пришлось. Призрачное тело мягкой волной вылилось между дверью и косяком, скрутилось вокруг ног Тима (Кира с трудом заставила себя не отпрыгнуть), а потом обернулось вокруг тела хозяина… Девушке ещё показалось, что змеиная голова выглянула из-под мышки Тима, чтобы посмотреть на неё, на Киру, и пропала. Тим быстро застегнулся.

Вышли Виталий Викторович и Дмитрий.

— Всё на местах, — вздохнул врач. И взглянул на вешалку в прихожей. — Но это всё относится и к верхней одежде. Что делаем?

— Тимофей Алексеевич, — обратился к Тиму начальник охраны, — вы говорили: если его дома не будет, вы будете знать, где он находится. Итак?

— Адреса не знаю — всё визуально, — покачал головой Тим. — Мне придётся ехать впереди. Дмитрий, сядешь с Виталием Викторовичем, — распорядился он. — Наверняка по Игорю появятся вопросы, и Виталий Викторович может удовлетворить своё любопытство.

— Не возражаю, — быстро сказал начальник охраны.

Кира исподтишка взглянула на Тима: он сказал, что поговорят в машине — и наедине, — он это сделал!

Когда машина вывернула из переулка на центральную трассу, а за нею неотступно последовала вторая, Кира осмелилась спросить:

— Тим, адреса ты не знаешь, но ты ведь не знаешь и визуально? Да?

— Кира, до вчерашнего дня я так сомневался… — Тим сидел и снова улыбался счастливым хулиганом. — Мне было предсказано, что моя суженая появится среди зимы. Что у неё будут серые глаза, которых она давно не видела. Что она сама себя давно не видела… Зато она будет видеть то, что вижу только я. Странное предсказание, правда? И — сбылось! Чёрт, мне так повезло!

— В чём? И кто тебе предсказал? — Больше всего Кире захотелось немедленно схватить благодушно улыбающегося Тима за плечи и начать трясти его изо всех сил!

— А ты представь: каково жить с этим столько лет — и не осмелиться никому сказать! — уже серьёзно сказал Тим. — Помнишь, я рассказывал про Змеиный овраг?

— Это оттуда? — спросила девушка, подталкивая своим вопросом, потому что Тим внезапно замолчал.

— Да, оттуда. — Он выдохнул и уже спокойно продолжил. — Когда дядянька меня, избитого, туда швырнул с кромки оврага, я думал — умру. Пришёл в себя — я тебе уже рассказывал, что по мне змеи ползали. Встать боялся. Пару раз от боли сознание терял. Когда вечером они уползли, боялся вставать, потому что думал: наступлю хоть на одну — все приползут и покусают. А в овраге темно, и вдруг смотрю — огонёк засветился, зелёненький такой, а потом — бац, и два глаза. Посмотрели на меня — и отодвинулись. Я сначала не понял. Потом они ближе стали — и снова отдалились. Я пригляделся, а под этими огоньками — земля видна. Ну, встал и пошёл. Пару раз в глазах темнело. Вставал на месте, а потом страшно было дальше идти: а вдруг эта змеюга уползла, и как я теперь без неё выйду? Я ведь понял, что она помогает идти. Только как я понял — не знаю. Вот она меня и вывела из Змеиного оврага. В себя пришёл сначала у баньки, а потом в нашем с Лёнькой гнезде на иве. Приходил в себя долго. А потом чуть не поседел: когда ту змею на себе нашёл. Я ж сначала решил, что её все увидят. Прятался долго от всех — повезло, что в школу ходить не надо было — каникулы летние были. А потом решился к бабке одной пойти. Говорили про неё, что гадает хорошо. А ещё, что видит лучше других. Придумывали про неё много, конечно, что и домовые ей помогают, что и с водяным балакает. Ну, пришёл я к ней. Она как глянула, руками всплеснула и говорит: «Ну ты счастливый, Тимка!» А я даже поздороваться не успел. И откуда она имя знает? Так и не понял. В общем, она меня подбодрила, сказала, что дух змеиный мне теперь помогать будет, чтобы я слушался его, когда он подсказывает. И она же тебя нагадала. Потому, типа, я счастливый, что мне жена будет — девушка, которая эту змею видеть будет, потому что у неё свой дар будет. Ну и обсказала твои приметы. Я тогда это наизусть выучил, потому из-за змеи этой на теле до слов бабки от девок вообще шарахался, как бы они не увидели призрак змеиный.

— А она и правда помогала? — осторожно спросила Кира. — Ну, змея эта?

— Помогала. — Он некоторое время помолчал, а потом сказал: — В армии я однажды упал в ущелье, и меня не могли найти дня три. Это ущелье такое было, что акустика в нём — не слышно сверху, что снизу кричат. И выхода из ущелья нет, потому что как замкнутая пропасть вокруг. Змея моя провела меня дырой в скале. Три дня шёл — вышел… Ещё помогала… Мне кажется иногда, что моё умение играть в карты — от неё. Я такие комбинации иной раз разыгрывал, что сам не верил в выигрыш.