— Ну, пойдем же, Ханс! Если мы вышли гулять, то давай гулять, — взмолилась Элси. Огонь камина казался ей намного привлекательнее, чем почти невидимая в тумане улица.

— Элси, ты такая красивая.

Это был всего лишь шепот, но он не был бы таким ошеломляющим, даже если бы он прокричал эти слова с высоты самой высокой крыши.

— О-о! — только и смогла выдохнуть девушка. Ее карие глаза расширились, а одетая в перчатку рука прижалась к губам.

Ханс Кристиан резко повернулся и поспешил вниз по улице, увлекая за собой Элси. Он начал быстро говорить:

— Мне нравится, когда с моря накатывается туман. Я раньше думал, что это божий дар, посланный мне, потому что он скрывал то многое, чего никто не хотел видеть. А вот и канал, ты можешь различить его через туман, но трудно разглядеть его темную воду. Ты можешь услышать ее, но теперь она уже не гипнотизирует тебя, обещая, что однажды затянет в свои глубины. А вот там грязные улицы, где живут в горе и отчаянии нищие падшие существа. Я там тоже жил. Но все скрывает туман. Я хочу забыть об этом.

Элси вырвала свою руку из его захвата и приподняла юбки, готовясь убежать. Лицо ее было бледным, а зубы стучали не только от холода.

— Я иду домой! Не провожай меня! Я сама найду дорогу!

Ханс быстро пришел в себя.

— Я напугал тебя? Прости меня. У меня была такая тяжесть на душе этим утром. Я всего лишь хотел, чтобы ты поняла. Пожалуйста, не уходи!

Прекрасная улыбка его детства осветила лицо Ханса. Эффект был таким же, если бы солнце внезапно появилось сквозь туман. Элси улыбнулась в ответ и вновь взяла его под руку.

— Тогда ты должен говорить со мной как благовоспитанный молодой человек и не пугать меня такими ужасными вещами. Где мы сейчас?

— В парке. Сюда раньше прилетал воробей пообедать крошками. И здесь стояла скамейка, на которой я ел свои булки. Давай присядем на несколько минут.

Он вынул из кармана свой белый носовой платок и расстелил его на мокрой скамейке. Элси не могла противостоять нарастающему чувству любопытства. Она села и поправила свои юбки, чтобы освободить место для Ханса Кристиана.

— Видимо, это что-то очень важное, — воскликнула она. — Сначала тетя Гаррет посылает меня поймать насморк под дождем, теперь ты усаживаешь меня на мокрую скамейку, на которой я, без сомнения, получу ревматизм. Скажи мне быстро, Ханс Кристиан, мы что, должны решить судьбу Дании?

Ханс сел рядом с ней и снял свою шляпу. Капли с ветвей падали ему за воротник, но он даже не чувствовал их. Наступил поворотный момент в его жизни, и подобные мелочи не имели значения.

Но именно теперь, когда наступил этот момент, Ханс не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свои самые глубокие чувства. Он вдруг обнаружил, что думает о том, какое плохое время выбрал для ссоры с Генриеттой, она бы подсказала ему правильные слова.

— Элси, — начал он и замолчал, теребя шляпу в своих руках. — Элси, я хотел бы знать…

Нет, это было плохое начало. Он сконцентрировал свое внимание на буках, стоящих перед ним, подобно духам.

— Элси, я не богат и, возможно, никогда не разбогатею, но…

Опять не так. Он не должен начинать с самых неприятных вещей. Внезапно он повернулся к ней и схватил ее за руки.

— Элси, ты знаешь, что я хочу сказать! Я люблю тебя и всегда любил с того самого момента, как впервые увидел тебя танцующей под дождем на ступеньках твоего дома! Как странно думать о том, что я никогда не видел тебя в солнечном свете! Но я клянусь, что будущее будет светлым для нас! Если мы будем вместе, оно и не сможет стать другим! Элси, ты…

— Замолчи, Ханс Кристиан! — взмолилась девушка. — Я не должна слушать тебя! Я не могу!

Медленно Ханс отпустил ее руку.

— Не можешь? Но почему?

— Потому что я уже помолвлена с сыном аптекаря. Мы обручены с самого детства.

Сын аптекаря! Эти слова, словно бомба, взорвались в ушах Ханса Кристиана. На мгновение он почувствовал, что мир вокруг него разваливается на кусочки. Но затем ему в голову пришла новая мысль.

— Но ты же не любишь его! Ты не можешь! Это твой отец организовал помолвку! Ты даже не знаешь его!

Элси отрицательно покачала головой.

— Мы прекрасно знаем друг друга. По воскресеньям в хорошую погоду мы вместе ходим на прогулки.

Но Ханс уцепился за другую надежду.

— Но ты же не любишь его!

Ответа не последовало. Маленькое личико скрывали кружевные оборки воротника, а руки в красных перчатках были сложены на груди.

— Фрекен Гаррет одобряет мое предложение. А это все равно, что получить согласие твоего отца, — настаивал Ханс Кристиан.

Элси прямо посмотрела на него.

— Это не так! В том, что касается меня, мой отец очень решительный человек. Он говорит, что временами я легкомысленна и должна выйти замуж за человека, твердо стоящего на ногах. Он никогда не позволит мне стать женой поэта.

Все надежды, казалось, испарились. Ханс внезапно почувствовал дождинки у себя за воротником, но не пошевелился. Элси практично продолжала:

— Понимаешь, сын аптекаря уже определился в жизни, в то время как ты только начинаешь обосновываться. Он конечно же старше меня на двадцать лет, но у него много денег, и со временем после смерти отца он возглавит его дело.

— Ты не любишь его, — упрямо повторил Ханс.

— Может, и так. Но я с самого детства привыкла к мысли, что стану его женой, так что какая разница, люблю я его или нет.

Подобная ересь звучала ужасно. Ханс Кристиан вскочил со скамейки. Его голова ударилась о ветки, и капли водопадом посыпались за воротник. Но он не обратил на это никакого внимания.

— Элси, разве у тебя нет сердца? Как ты можешь выйти замуж за простого прозаического сына аптекаря, когда тебе предлагает чистую и сильную любовь поэт?

Мокрые от дождя ресницы девушки образовывали тонкий ободок вокруг ее чудесных глаз. Она была так красива, что Ханс бросился на колени на мокрую траву и обхватил девушку руками.

— Элси! Любимая моя! Сделай между нами правильный выбор!

— Я ничего не могу с этим поделать, — недовольно произнесла Элси, отталкивая Ханса и пытаясь встать со скамейки. — Мой отец всегда сам принимает самые важные решения. Он говорит, что уж если я не могу выбрать цвет своего платья, то и не смогу правильно выбрать мужа. Поэтому он все сам организовал. — Она рассмеялась сухо, но не злобно. — Если бы ты только видел себя сейчас, Ханс Кристиан! Пожалуйста, поднимись и отведи меня домой.

Ханс встал и отряхнул коленки. Конечно же он выглядел глупо. Вся затея была глупой с самого начала. И даже его мечты о ней были глупыми. Элсбет не любила его и никогда не полюбит. Он взял ее за руку и повел домой. Всю обратную дорогу она что-то лепетала, а Ханс не проронил ни слова.

Тетя Гаррет встретила их у дверей. Ей не было необходимости спрашивать о результате разговора. Один взгляд на лицо поэта все ей рассказал. Впуская Элси в дом, она украдкой смахнула слезу. По крайней мере, она сделала все, что смогла.

Отверженный, почти уничтоженный молодой человек одинокий побрел прочь сквозь туман.

Генриетта сидела у камина со своим шитьем. Мадам Вульф была наверху. У нее болела голова. Адмирал ушел на совещание в замок Фредериксборг, а мальчики где-то гуляли. В доме было тихо, как в склепе. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был треск поленьев в камине и стук веток по стеклам.

Внезапно юная леди отбросила шитье и вскочила с кресла.

— О-о! Как я ненавижу эти скучные дни! — громко воскликнула она. — Туман, ветер, дождь! Так отвратительно!

С этими словами она подошла к окну и оскорбительно высунула язык, показывая свое отношение к погоде.

Генриетта вполне осознавала, что не только плохая погода вызвала всплеск ее раздражения. Причиной была пустота внутри нее. Она чувствовала бы себя одинаково плохо, если бы солнце сияло и пели птицы. Однако для хорошо воспитанной девушки ничего не оставалось, как сидеть дома и ждать господина. Гетти решила, что это несправедливо. Со вздохом она прижалась щекой к холодному стеклу. Во всем у мужчин есть преимущества. Если захотят, они могут прийти к тебе в любое время, и не прийти, если не захотят. И никто не будет сомневаться в правомерности их действий, так как они вольны поступать так, как им заблагорассудится.