равно есть доля натянутости. Я очень увлекаю-

щийся человек, я способен погружаться с голо-

вой во всеразличные штуки. Но рано или поздно

приходится всплывать и снова слышать эту ме-

лодию. И снова пытаться от неё избавиться.

…Однажды я встретил девушку с такими же пу-

стыми глазами, как у меня. Как и я, она тянулась

к наполненности. Мы обнимались и целовались,

а потом разошлись и долго друг друга не видели.

Зачем? Пустота не может наполнить другую пу-

стоту…»

135

***

…А я так и продолжаю ждать, пока ты со-

изволишь еще раз обратить на меня вни-

мание. Как и многие красивые люди, в

душе я глубоко в себе не уверен. Я уже

боюсь подходить к зеркалу. Я начинаю

огрызаться в ответ на каждый компли-

мент. Мне тоскливо. Мне уже ничего не

хочется.

Я начинаю по тебе тосковать.

Между нами больше тысячи километров, я

в Москве, а ты – в Санкт- Петербурге… А

я тянусь к тебе. В мыслях, мечтах, снах…

Невольно начинаю писать неудачные,

откровенно бездарные стихи. Я пока еще

не решаюсь их куда-то выкладывать.

Но в один из субботних вечеров мне ста-

новиться еще более тоскливо, и один я

все-таки ухитряюсь на стене у себя разме-

стить.

136

Сотни лайков, куча комментариев.

«Наш Тарасик влюбился?», «Милый…ты

такой романтичный!»…И так далее, в духе

дурной бесконечности. Но я в смутной на-

дежде заходу в «Контакт» и машинально

ищу твой, именно твой комментарий.

У меня не хватает смелости первым тебе

написать. Ну хватит уже. Перестань иг-

рать со мной в прятки.

Сделай, наконец, хоть что-нибудь! Пока-

жи, что тебе не все равно.

Умоляю…умоляю…умоляю….

И снова бесплодные ожидания и понемно-

гу я начинаю забывать…

Как же это глупо – ждать, надеяться, ис-

подтишка наблюдать. Нужно либо брать

дело в свои рук и доводить все до конца,

либо вообще не давать человеку ложных

надежд. Не нужно обманывать, и делать

вид, что он чем-то тебе небезразличен.

137

В чем я перед тобой провинился, раз ты

решила намеренно причинить мне боль?!

***

-Ты –это то, что ты слушаешь.

-Дай.

-Что дать?

-Ту песню, которая лучше всего способна

охарактеризовать именно тебя.

Машинально тянусь к поиску. Не то…тоже

не то…Опять не то… Снова и снова, и тут

меня зацикливает. Я не могу найти то, что

отражает именно меня. Не сиюминутное

настроение. Не то, что мне бы хотелось

собой представлять.

Не то, не то, не то…

-Ладно. Сдаюсь. Дай мне сама такую пес-

ню.

138

В комментарии летит что-то с непонятным

названием. Какая-то немецкая готическая

группа.

Включаю… С первых же аккордов –мороз

по коже. Кто…может…воспринимать…

меня… так?

Мысли растекаются, они просачиваются

через эту рвущую душу музыку. Нет, она

не тяжелая и не безумная, она красивая,

очень красивая – и это готика… Все, как я

люблю.

Она состоит из двух компонентов. Низкие,

тяжелые, гулкие звуки. Барабан. Моя

основа. Басовитые нотки, та мрачная тя-

жесть, которую я так часто ощущаю в

себе, где-то на задворках сознания, дале-

ко на периферии.

Нежная, лиричная мелодия, красивая…

очень красивая. Берущая за душу. Такая

сладкая, трогательная –удивительно, что

139

готы, мои любимые непокорные бунтари,

так показушно обожающие Смерть – могут

петь так…

Самое странное, что я не могу найти слов.

Не могу достойно ее описать. Мне неожи-

данно становится страшно.

Что кто-то так глубоко заглянул в меня – и

увидел всю суть. Обнаженное перед ним

мягкое, незащищенное мое подбрюшье.

Рука дрожит. Она сама тянется к мышке.

Что со мной? Почему я вдруг решил тебя

удалить? Почему мне страшно?

Я останавливаюсь и быстро выхожу из мо-

его уютного «Контакта». Мне страшно,

меня трясет. Я неожиданно увидел себя –

со стороны.

…лежу на постели, колечки дыма летят в

потолок и рассеиваются по пути… в ком-

нате темно, накурено…рядом сердито

140

фыркает вылавливающая какую-то мел-

кую нечисть кошка.

…Думаю.

…Ты –это то, что ты слушаешь…

Но я не хочу быть таким. Мрачным, де-

прессивным, ничего не выражающим.

Мне иногда хочется вот так раствориться

в окружающей меня пустоте. И я привык к

окружающим меня плоским, невырази-

тельным, каким-то картонным людям. На

их фоне я считаю себя бриллиантом. Иг-

рающим на солнце сотнями огоньков, кра-

сивым, блестящим, переливающимся…

Камень. Просто камень. Пусть и очень до-

рогой.

Я снова ежусь от холода. Мне неуютно.

Очень хочется кого-то обнять, прижаться,

зарыться в волосы, стать губами на чьих-

то губах. Сжать ладонь. Ощутить биение

141

сердца рядом со своим. Сердца, бьющего-

ся ради меня.

Стать чьим-то продолжением.

Мне опять тоскливо…. Что хоть плачь. Но

мальчики не плачут.

Мальчик привык забываться, вместо того,

чтобы что-то исправлять. Отвлекаться. Но

ничто не может заменить ту Самую,

Единственную… Ту, которая сможет дать

мне смысл жить дальше. Жить, несмотря

на то, что я от этой жизни в свои 24 уже

устал.

Я сыт по горло и этими дешевыми девка-

ми, и такими же дешевыми «друзьями», и

властью, и деньгами, и славой.

Ну найдите же меня, хоть кто-нибудь.

Дайте мне ощутить себя нужным и живым.

Не просто красивой куклой с карманами,

набитыми долларами. Живым. Настоя-

142

щим. Чьим-то другом, любовником, мужем

и отцом.

Мне очень-очень нужно это. Я до сих пор

и сам не понимал, как.

…Клубком сворачиваюсь на постели. За-

крываю глаза. И только теперь позволяю

себе расслабиться. Немного помечтать.

Как бы это было. Как бы оно могло быть.

…Глаза у тебя сияют, да? Как будто ты

постоянно улыбаешься. Даже тогда, когда

тебе плохо. В твоих глазах внутренний

свет. Ты излучаешь непонятную мне Силу.

В них ласка, нежность. Хотел бы я видеть

эти глаза, когда в тебе проснется

Страсть…

У нас обоих – синие глаза. Одинаковый

цвет. Но мои – пустые, будто бы клочки

неба. Оно точно такое же –красивое, но

бездушное и невыразительное. Они дав-

ным-давно уже перестали так сиять.

143

А вот твои… Они меняются, то темнеют,

то становятся светлее, то как небо перед

грозой, то как ночное небо…Живут своей

жизнью. Это так странно и так заворажи-

вающе…

Я могу часами за тобой наблюдать. Про-

сто смотреть. И представлять, какого это –

принадлежать тебе, безраздельно и без

остатка. Сам себя бы приковал наручника-

ми к твоей кровати. Делал бы только то,

что ты от меня ждала.

Раствориться в тебе… В тепле твоего

тела. В бархате кожи. В мелких родинках,

усеивающих твои плечи. Целовать каждую

их них, языком дразнить напрягшиеся от

холода соски… Полностью сосредото-

читься на твоем удовольствии, не вспоми-

ная о своем

Вот такой я, да… такой я на самом деле.

Но я тебе не нужен. Ты услышала во мне

144

какую-то музыку и уже сама для себя все

решила.

Ты решила оставить меня и дальше вот

так вот медленно умирать…

***

Ты так смотришь на меня… Я начинаю за-

дыхаться. Что ты видишь? Но язык не по-

ворачивается - спросить. Ты смотришь на

меня, как верующие –на своего Бога.

Приятно.

Я снова и снова приезжал в свой старый

двор. Я поймал тебя – буквально за руку.

Сделал вид, что потерялся. Попросил по-