— Где же они там живут? В хлеву? — не столько спрашивала, сколько возмущалась Франсиска. — Хотя у них и дом не очень отличается от хлева!

Жулия, стараясь сохранить нейтралитет, докладывала беспристрастным тоном:

— Беатриса живет в одной комнате с Катэриной, а Маурисиу — в отдельной комнате. После свадьбы туда переселится и Катэрина. А у Беатрисы будет отдельная спальня.

— Какой кошмар! — совсем расстроилась Франсиска. — Мои дети живут в одном доме с грязными итальянцами! Это непостижимо! Я никогда их не прощу. И никаких денег они от меня не получат. Даже после моей смерти.

В тот день, когда должна была состояться свадьба Маурисиу, на Франсиску вообще было жалко смотреть — она места себе не находила от горя и злости. Жулия искренне сочувствовала госпоже, но утешить ее ничем не могла и поэтому предпочитала держаться от нее подальше — во избежание незаслуженного нагоняя.

Однако отсидеться в сторонке Жулии не удалось: надо было доложить сеньоре о приходе некоего итальянца, которого угораздило именно в этот день нагрянуть сюда с визитом.

Жулия боялась, что Франсиску хватит удар, когда она услышит итальянскую фамилию гостя, и поэтому с ужасом выдавила из себя:

— К вам пришел сеньор… Фарина.

Франсиска же, к изумлению Жулии, не разгневалась и не. схватилась за сердце, а, наоборот, оживилась:

— Фарина? Пусть войдет. Я давно хотела с ним поговорить.

Этого итальянца Франсиска прежде никогда не видела. Он внес деньги за свою часть фазенды и сразу же уехал в Италию, где в то время тяжело болел его отец.

Не будучи знакомой с Фариной, Франсиска тем не менее представляла его таким же глуповатым и жадным до денег, как Адолфо, и связывала с ним самые радужные надежды. Если ей удастся выкупить и его пай, то Винченцо будет раздавлен! А в том, что она сумеет сторговаться с Фариной, Франсиска нисколько не сомневалась.

Однако ее ждал сюрприз: вместо «грязного итальянца», которого она рассчитывала сейчас увидеть, в гостиную вошел статный холеный мужчина средних лет; одетый в дорогой твидовый костюм, сшитый по последней европейской моде. «Уж не напутала ли Жулия чего-нибудь?» — подумала Франсиска, но гость, приветливо улыбнувшись, представился:

— Анасьето Фарина.

От растерянности Франсиска даже протянула ему руку для приветствия, и он галантно приложился к ней губами. После этого Франсиске оставалось только сделать вид, будто она затем и протягивала ему руку, чтобы он ее поцеловал.

— Я недавно вернулся из Италии, — начал Фарина, — и узнал, что вы меня разыскивали.

— Да, я хотела поговорить с вами о деле…

— Я догадываюсь, о каком, — не дал ей договорить Фарина, — потому что уже побывал у моего друга Винченцо.

— Тем лучше, — сказала Франсиска. — Значит, мы можем сразу перейти к делу. Я хотела бы купить вашу часть фазенды и могу предложить за нее хорошие деньги.

Пока она говорила, Фарина несколько раз оборачивался и поглядывал на портрет, висевший за его спиной, а потом вдруг изрек:

— Нет, я так не могу, он за нами подглядывает!

Франсиска остолбенела от такой наглости. Ей очень хотелось отбрить этого нахала, но она сдержалась, памятуя о Предстоящей сделке, и сказала с легкой укоризной:

— Это портрет моего мужа.

— Он умер? — спросил Фарина не то с сочувствием, не то с любопытством.

— Да, я вдова, — ответила Франсиска и тоже спросила из вежливости: — А вы женаты? У вас есть семья?

— Нет, до сих пор мне удавалось избегать семейных уз, — засмеялся Фарина, при этом окинув Франсиску откровенно плотоядным взглядом.

Она смутилась и поспешила спрятать свое смущение за напускной строгостью:

— Давайте все же говорить о деле! Я предлагаю вам…

И опять Фарина не дал ей досказать, но на сей раз он пошел еще дальше в своей дерзости, заявив:

— Я прошу вас: уберите этот портрет! Он смотрит на нас и ревнует!

— Что вы себе позволяете?! — не сдержалась Франсиска.

— А что такого? Я бы на его месте тоже ревновал, — продолжил в том же духе Фарина. — Он оставил такую прелестную даму на земле, и теперь ему только остается смотреть с небес и ревновать вас ко мне!

Он вызывающе улыбнулся, ожидая взрыва с ее стороны, и Франсиска не отказала себе в удовольствии поставить на место этого зарвавшегося итальянца.

— Перестаньте юродствовать! — приказала она Фарине, а он и не подумал ей подчиниться.

— Это не юродство. Я действительно считаю, что вы восхитительная женщина!

— Все, хватит, — устав бороться с ним, глухо процедила Франсиска. — Вы сказали, что намерены говорить со мной о фазенде. Так вот, я хочу купить у вас вашу часть земли и предлагаю…

— Да я сам готов выкупить у вас ту часть фазенды, которую продал вам Адолфо, — в очередной раз огорошил ее Фарина. — За этим, собственно, и пришел к вам.

— Но вы даже не услышали, какую сумму я предлагаю за ваш пай!

— Это не имеет значения, поскольку я все равно не собираюсь его продавать. А вы подумайте и сами назначьте цену за бывший участок Адолфо. Потом я увеличу ее вдвое. Договорились? Я буду счастлив еще раз с вами встретиться, вы необыкновенно приятная женщина.

Франсиска молчала, не в силах отвечать на его наглые выпады. Всем своим видом она показывала, что ждет не дождется, когда он наконец уйдет из ее дома. И Фарина не заставил ее долго ждать.

— Извините, — сказал он, — мне пора идти. Сегодня мой друг Винченцо выдает замуж свою дочь, и я приглашен на свадьбу.

Гримаса негодования перекосила лицо Франсиски. Фарина же тем временем принялся расшаркиваться, дескать, ему приятно было с ней познакомиться, но Франсиска выдержала все это, не проронив ни слова, только глядя на него с нескрываемым презрением.

И лишь когда Фарина ушел, она разрыдалась. Не от обиды на этого дерзкого итальянца, а на себя — за то, что не сумела справиться с ним, что позволила ему говорить комплименты, и самое ужасное — что они были ей приятны.

Фарина пришел к Винченцо, когда новобрачные уже успели обменяться кольцами и свадьба была в самом разгаре.

Поздравив жениха и невесту, Фарина подошел к Винченцо и Констанции:

— Позвольте и вас поздравить. Хорошее дельце вы провернули!

— Ты о чем? — не понял его Винченцо.

— О свадьбе.

— Да, мы потратили на нее все свои сбережения, — сказала Констанция. — Хотели, чтобы свадьба запомнилась Катэрине на всю жизнь. А как же? Это ведь наша дочь!

— Свадьба получилась на славу, — согласился Фарина. — Но я имел в виду другое: вы ухитрились породниться с богатой вдовушкой! Я был у нее сегодня. Красивая дама!..

— Да нам от этого родства никакой пользы, одни хлопоты, — принялся объяснять ему Винченцо. — Дети ее теперь живут у нас, денег она им не дает, а вражда из-за фазенды после свадьбы обострится во сто крат, я уверен.

— А мне кажется, все можно уладить, если потолковать с ней миром. Эта вдова строптива, но не настолько, чтобы нельзя было ее уломать, — заметил Фарина.

Винченцо и Констанция, перебивая друг друга, стали объяснять ему, что собой представляет Франсиска. Она такая жестокая! Она ненавидит итальянцев лютой ненавистью! Если она не пощадила собственных детей, то что от нее можно ждать хорошего! Не зря же люди дали ей прозвище: Франсиска Железная Рука!

— Как вы сказали? Железная Рука? — рассмеялся Фарина, и в его глазах появился озорной блеск, очень похожий на охотничий азарт. — Мне уже становится страшно!..

Свадьба между тем продолжалась. Музыканты без устали играли зажигательные итальянские мелодии, жених и невеста вместе с гостями плясали на широкой поляне, погода была прекрасной, вино лилось рекой, а веселью не было конца.

Одинокой и чужой на этом празднике чувствовала себя только Беатриса. Она уже не раз пожалела о том, что ушла из дома. Увидев, как скудно живут итальянцы и какую тяжелую работу они выполняют изо дня в день, обрабатывая землю и обихаживая скот, Беатриса пришла в ужас. А неустроенный быт и отсутствие в доме элементарных удобств и вовсе сводили ее с ума. Беатрисе казалось, что она попала в какую-то неведомую страну, которой не коснулась цивилизация и в которой сохранились порядки каменного века. Бедный Маурисиу, как же он здесь будет жить? Ведь для него теперь обратный путь заказан. Это Беатриса еще может вернуться домой. И она вернется! Вот закончится эта свадьба, и можно будет идти к маме, которой тоже сейчас несладко…