Сквозь полуопущенные ресницы Бет разглядывала чеканный профиль беседующего с водителем Рафаэля – высокие скулы, аристократический нос, четкую линию губ, волевой подбородок, который уже начинал нуждаться в бритве. Как обычно, телохранитель был одет в отлично сшитый черный костюм-тройку с шелковой рубашкой и синим, под цвет лазурных глаз, галстуком. Однако вся эта цивилизованная элегантность не могла скрыть сдерживаемую до поры мощь сильного тела. На ум пришло сравнение со свернутой под давлением пружиной, готовой распрямиться в любой момент…
Бет почувствовала, как по позвоночнику пробежал уже знакомый холодок, соски уперлись в ткань свитера, джинсы показались слишком тесными. Это доказывало, что ее реакция на Рафаэля никак не связана с брошенным ей вызовом.
– Куда мы едем? – встревожилась она, заметив, что машина свернула за город.
Рафаэль спокойно обернулся к ней:
– У меня было слишком мало времени, чтобы подготовить твой дом, поэтому нам придется провести несколько дней в усадьбе Цезаря в Хэмпшире, пока работы не будут закончены.
– Подготовить мой дом к чему? – вытаращила глаза Бет.
– Чтобы ты могла там жить, конечно. – Взгляд телохранителя подернулся ледком.
– Я и так могу там жить! Что конкретно ты там делаешь и как вообще туда попадают посторонние люди? Неужели Грейс дала ключи?
– Несколько дней назад. Она обеспокоена твоим благополучием в такой же степени, что и другие члены семьи, – сказал он, заметив в ее глазах обиду на такой подлый трюк со стороны сестры. – Мы устанавливаем систему безопасности. Внешнее видеонаблюдение – Грейс не одобрила камер внутри – и датчики на окнах…
– Понятно. – Махнула рукой Бет, не желая дальше слушать о вторжении в дом без ее ведома и согласия. – А усадьба в Хэмпшире – это та самая, где Грейс начинала работать на Цезаря и все время чувствовала себя как в тюрьме?
– Та самая, – кивнул Рафаэль. – Но если хочешь, видеокамеры внутри дома можно отключить.
– А сенсоры на окнах и кодовые замки? И как насчет того, чтобы убрать охранников от ворот и из сада?
– Это невозможно.
Бет тряхнула головой:
– Тогда разворачивай машину. Мы едем обратно.
– Успокойся, Габриэла…
– Клянусь, если ты еще раз назовешь меня этим именем…
– То?.. – Невозмутимо поднял бровь Рафаэль.
– Меня зовут Бет. – Она перевела дыхание, с трудом сдерживая гнев. – Советую впредь звать меня так, если хочешь, чтобы я отвечала.
Он пожал плечами:
– А я тебя ни о чем не спрашивал. Я констатировал факт.
Бет смерила его негодующим взглядом:
– Я тоже хочу констатировать кое-что. А именно что не собираюсь сидеть под замком в вашей затерянной черт знает где крепости!
Рафаэль с трудом сдержал улыбку. Ярость делала Бет еще прекраснее: ее глаза сверкали, на бледных щеках выступил румянец, полные губы слегка приоткрылись. Если он не ошибался, даже соски резче обозначились под тонким свитером.
– Надеюсь, ты извинишь меня… – начал было он, не отводя взгляда от ее груди.
– Я скорее извиню ядовитую змею, чем тебя!
– Уймись, Бет, иначе у меня голова закружится от твоих комплиментов, – сказал Рафаэль, развеселив шофера.
– Хотела бы я найти в тебе хоть что-нибудь достойное похвалы! – процедила сквозь зубы Бет. – А теперь попроси водителя…
– Его зовут Эдвард, – представил Рафаэль. – Эдвард, познакомься с мисс Наварро.
– Бет Блейк, – поправила она, улыбнувшись в зеркало заднего вида. – Пожалуйста, Эдвард, разверните машину. Рафаэль покажет дорогу к моему дому.
Рафаэль пожалел, что два дня назад удержался от соблазна как следует отшлепать капризную девицу.
– Как я уже говорил, – невозмутимо продолжал он, делая знак водителю двигаться вперед, – усадьба Цезаря не тюрьма и не крепость и находится отнюдь не в дикой глуши. Там есть город…
– В десяти километрах двухстах метрах. Именно так ответил Цезарь на аналогичное замечание Грейс, насколько я помню, – упорствовала Бет. – Для тех, кто привык жить в огромном оживленном Лондоне, это и есть дикая глушь. А как я буду добираться до работы? Уж точно не на лимузине с шофером. – Она рассеянно кивнула Эдварду: – Не обижайтесь.
– Что плохого в том, чтобы ездить в комфортабельном автомобиле? – полюбопытствовал Рафаэль.
Бет взглянула на него с нескрываемым сожалением и произнесла:
– Я всего лишь младший ассистент пиар-службы.
– Ну и что?
– А то, что даже старшие менеджеры не приезжают в издательство на лимузинах!
Рафаэль пожал плечами:
– Мне их очень жаль, но…
– Попробуй на минуту спуститься в мир простых смертных, – перебила его Бет с негодованием. – Покинь башню из слоновой кости, где властвует Цезарь и откуда моя сестра пытается выволочь его на свет Божий, невзирая на отчаянное сопротивление. Похоже, ты вполне там прижился и забыл, что обычные люди не летают на частных самолетах, не ездят в лимузинах. Нам привычнее автобусы и метро или такси, если хотим шикануть.
– Пожалуй, в данных обстоятельствах я готов признать, что лимузин будет выглядеть несколько… вызывающе, – согласился Рафаэль и помрачнел, заметив победную улыбку Бет. – Но признать чужую точку зрения еще не значит согласиться с ней. Цезарь дал мне четкие инструкции…
– А если бы он приказал тебе прыгнуть с моста в реку, ты бы прыгнул? – приторным тоном протянула Бет.
– Только в том случае, если бы ты тонула.
– Значит, у нас есть хотя бы небольшой простор для маневра?
– Для маневра, но не для ошибки, – напрягся Рафаэль. – С моей стороны было бы вершиной глупости разрешить тебе пользоваться общественным транспортом.
– Знаешь, чем скорее ты поймешь, что у тебя нет полномочий разрешать мне что-то, тем скорее мы придем к решению, которое устроит нас обоих.
– Ты забываешь, что меня-то уже все устраивает. – Рафаэль довольно улыбнулся.
У Бет в который раз ощутила себя героиней задачки, в которой непреодолимая сила воздействует на нерушимую стену. Никто и никогда не ограничивал ее свободу так категорично.
– Ты всегда так упрям?
– Если дело касается вопросов безопасности, то да.
При всем своем упорстве Бет знала, когда нужно признать поражение. В данном случае стена в лице Рафаэля действительно оказалась нерушимой.
Она тяжело вздохнула:
– Ладно, я готова провести пару дней в Хэмпшире, но мне надо заехать домой за одеждой, в которой хожу на работу. После чего разрешу тебе отвезти меня на работу в лимузине. – Она сделала паузу и продолжила с вызовом: – Но я абсолютно запрещаю тебе переступать порог моего издательства. Договорились?
– Я не Цезарь…
– Поверь мне, я в курсе. Договорились?
Рафаэль внимательно посмотрел на Бет.
– Согласен, – кивнул он наконец и дал указания шоферу поворачивать к ее дому.
Эта локальная победа оставила Бет в сомнениях, выиграла ли она что-нибудь на самом деле. Или Рафаэль заранее предвидел такой поворот событий и был к нему готов.
* * *
– Грейс говорила, что в доме есть зал с тренажерами?
Рафаэль повернулся к Бет, прервав разговор с начальником английской службы безопасности Цезаря, встретившим их в холле особняка в Хэмпшире.
Бет вела себя непривычно тихо с той минуты, как увидела чужих людей, деловито шныряющих по комнатам ее дома. Молча поднялась в спальню за вещами, пока Рафаэль внизу обсуждал технические вопросы, и не проронила ни слова на обратном пути.
Рафаэль заметил, что девушка бледна.
– Да. Над гостевой спальней направо вверх по лестнице.
– Там есть боксерская груша?
Он заломил темную бровь:
– С моим портретом?
– Желательно. Впрочем, Цезарь тоже сойдет.
Рафаэль не мог понять, почему ровно в половине случаев реплики Бет вызывали у него желание рассмеяться, а в половине – задушить ее. На сей раз он не удержался от улыбки:
– Нет, но пока ты можешь просто пришпилить к мешку фотографию одного из нас. Тебя это утешит?
– Вполне.