— А что родители? Я же только на каникулы — съезжу и вернусь. А Он… С ним ты поговоришь, я же не имею права к нему с просьбой прийти.

Он был Правителем Тридевятого царства. Грозным Его, конечно, назвать нельзя было. Просто, как и любой Правитель, Он принимал решения, издавал указы. Его толком никто и не видел, только слышали иногда. Кто-то говорил, что Он был высок и красив, кто-то, наоборот, что низок и толст. Но, учитывая, что мир был сказочный, каждый житель страны при желании мог на время принять любой облик. Все же чаще про Него говорили, что высок и статен, умен и справедлив.

— Ладно, — согласился Змей, — поговорю я с Ним, посмотрим, что скажет. Но это очень ответственный шаг, очень. Тебе надо все взвесить хорошенько, еще раз подумать.

— Да я уже не раз подумала, и не два. Несколько недель думала, прежде чем с тобой поговорить. Горыныч, может, искупаемся? Жарко что-то очень.

— Да можно, что-то ты меня слегка расстроила. Как ты там без меня? Что делать-то будешь? Пропадешь же, горе мое луковое! Хотя слушай. — Горыныча явно осенила умная мысль.

— А у меня ж там родственница живет — Раиса! — Змей явно был доволен своей идеей.

— Родственница? У тебя? По отцу или по матери? — Василиса прищурила один глаз.

— По сказочной линии! Издеваться вздумала, сейчас покусаю! — Горыныч картинно поклацкал своими белыми зубищами.

Василиса бросилась ему на среднюю шею и крепко обняла. Другие головы тоже к ней склонились, а Горыныч обнял ее своими лапами.

— Как я тебя люблю, Горыныч! Не представляешь! Всегда найдешь выход из любой ситуации, совет дельный дашь, подскажешь что-нибудь.

— Ладно, не подлизывайся, не то сейчас расплачусь.

— Ладно! Ладно! Айда в воду!

Василиса ловко скинула с себя платье и совершенно обнаженная вновь залезла на Змея.

— Вперед, мой рыцарь! — скомандовала она, и Горыныч с сопением пошел в воду.

Он рассекал воду, как подводная лодка. Когда дно ушло из-под лап Горыныча, Василиса соскользнула с него и поплыла. Ее длинные волосы шлейфом тянулись за ней. Вода была голубая-голубая и такая прозрачная, что было видно на дне даже мельчайшие камешки. А уж какие красивые рыбки там плавали! Доплыв почти до середины, Василиса немного поплескалась и поплыла обратно, навстречу Змею. Он смотрел на нее завороженно и каким-то, прямо скажем, человеческим взглядом. Василиса проплыла мимо и стала выходить. Уже на берегу она оглянулась и увидела, что Горыныч стоит как вкопанный, повернувшись к берегу, и все три головы с восхищением смотрят на нее.

— Горыныч, ты что онемел? — Василиса стояла на берегу, руки в боки, по великолепному обнаженному телу стекала вода. Золотые волосы струились от головы до самых пят. Воистину она была прекрасна: пышная упругая грудь, тонкая талия, крутые бедра и стройные длинные ноги.

Горыныч едва опомнился от этой сказочной красоты.

— Да я тут подумал, как же я такое сокровище в реальный мир отпущу? Может, я поколдую, сделаем тебя пострашнее, а? Как думаешь? — Змей продолжал пожирать ее всеми шестью глазами.

— Не говори ерунды! Что я там страшная-то буду делать? И хватит на меня пялиться! Бессовестный! — Василиса повернулась и пошла к платью.

— Ничего себе, разговорчики! Я — бессовестный! А кто разделся-то? Я с себя ничего не снимал!

— А тебе и снять-то нечего, вот! Ладно, Горыныч! Как будто в первый раз меня такую видишь!

— Не в первый! Но всегда поражался твоей красоте. А сегодня как-то по-другому на тебя взглянул. Подумалось, что уедешь, а там мир другой, порядки другие… Мало ли чего случиться может. Боюсь я за тебя.

Василиса надела платье, и оно соблазнительно прилипло к мокрому телу, лишний раз подчеркнув его идеальные формы. Горыныч стоял сзади и заплетал ей косу.

— Я буду аккуратна. Обещаю. Буду вести себя хорошо, во всем слушаться твою родственницу. Кстати, расскажи мне про Раису свою. Не она ли была Его любовницей? — Василисе вдруг припомнилась давняя история, хотя рассказывали о ней «по слухам», что у Правителя была тайная любовь. Жениться Он не мог, поэтому отправил ее в реальный мир, а она и не возражала, лишь бы иметь любую возможность хоть иногда, хоть изредка видеть его. Вот будто бы и встречались они там, где никто их узнать не мог.

— Тихо ты, раскричалась! — Горыныч прижал пальчик ко рту одной из голов. — Не наше это дело, не шуми, лишних вопросов не задавай. Завтра слетаю к Нему, посмотрим, что скажет.

Они полежали еще немного в травке и полетели к Василисе пить чай с пирогом. Феи пекли чудесный яблочный пирог! Яблони в сказочном саду плодоносили круглогодично. На месте сорванного яблока тут же вырастало новое, еще более спелое и сочное.

Во дворе в тени раскидистого дуба феи накрыли для Василисы с Горынычем стол. Огромных размеров пирог стоял посередине, а вокруг вазочки с вареньем из разных фруктов, печенье на топленом молоке, конфеты да сушки. Дерево, на котором зрели конфеты и печенье, тоже росло в сказочном саду. Во главе стола был поставлен самовар, большой и пузатый. Самовар улыбался и сам себе открывал краник, чтобы наполнить чашки.

— Ты когда полетишь к Нему? — вновь завела разговор Василиса.

— Да говорю же тебе, завтра слетаю, посмотрим, что скажет, хотя вряд ли сразу ответит.

— А Раиса не будет возражать, если я у нее остановлюсь?

— Нет, что ты! Она уж давно дома, в сказке, не была. Соскучилась, наверно. Ей приятно будет весточку отсюда получить, тебе все показать. Об этом не волнуйся. Да и вообще, общительная она, веселая, тебе понравится.

Вдруг Горыныч кого-то увидел вдалеке.

— Смотри-ка, Василиска, кто-то скачет на резвом коне. Иль на волке не менее резвом… Что-то со зрением у меня — наверное, возраст. Уж не Ванька ль твой? Вот какой неугомонный! — Горыныч заржал в голос.

— Какой ты злой, Горыныч. Нет бы сожрать его раз и навсегда. Надоел мне он.

Василиса присмотрелась.

— Точно Ванька это, кто ж еще. Так он вроде бы женился недавно, разве нет?

— Во-первых, я царевичей не жру, это только людей мной пугают. Ты же знаешь, я мирный. И более того — вегетарианец! Во-вторых, женился ли он, не знаю, может, и женился. Но тебя ж, коль увидел, разве забудешь?! Да и не только увидел… Тяжело, видать, ему? — Горыныч причмокнул всеми своими губами.

— Слушай. Сейчас запушу в тебя чем-нибудь, это точно! В одну из голов уж явно попаду.

— Не советую. Я что, с разбитым лицом к Нему полечу? Несерьезно! Ладно, разбирайтесь, полечу отдохну, завтра далеко путь держать. Жди вестей, не скучай. Быстро поцелуй меня — и я уже далече!

— Ладно, пока! — Василиса обняла Горыныча и поцеловала.

— Только ты сразу ко мне, я буду ждать! Никуда больше не залетай, сразу сюда, понял?

— Понял, понял. Пока! Ванюшке привет!

Вслед быстро удаляющемуся Змею Горынычу полетело румяное яблоко.

Это точно был Иван-царевич. Высокий, статный, красивый. Что он ей не приглянулся, непонятно. Была бы сейчас замужем, детишек бы воспитывала.

— Здравствуй, Василисушка! — царевич ловко соскочил с Волка, подбежал к ней и нежно обнял. Явно соскучился.

— Здравствуй, Ванюша, какими судьбами? Может, чаю?

— Поговорить приехал, можем к тебе подняться?

— А здесь чем плохо?

— Здесь? Да тут уши везде.

Василиса оглянулась. И впрямь — хитрецы! Птички, белочки, бабочки, даже тополь — все превратились в слух! Сплетники!

— Да, ты прав, пошли.

Они поднялись к ней в комнату. По дороге царевич хранил молчание. Но как только за ними закрылась дверь комнаты, он бросился к Василисе и крепко заключил в объятья.

— Василисушка, не могу я без тебя! — его голос был таким страстным, а дыхание возбужденным и жарким.

— Ванюш, пусти, договорились же. Что было, то было. — Василиса чувствовала сквозь тонкое платье его твердую готовность к любви, и от этого у нее слегка закружилась голова.

Он покрывал ее лицо поцелуями, одной рукой прикасаясь к груди, а второй уже пытаясь задрать платье. Василиса вдруг просто обвила руками шею царевича и прижалась к его губам. Подумав, поцеловать Ивана или оттолкнуть, она сначала решила: пусть это будет последний, прощальный поцелуй, а оттолкнуть его можно будет чуть позже. Зов плоти усиливался с каждым мгновением и настойчиво советовал не сопротивляться нахлынувшему вдруг желанию, но здравый смысл одержал верх, и из последних сил Василиса все же решительно высвободилась из его объятий.