– Насколько я могу себе представить, твоя тетка сама может себя защитить от кого угодно, – вставил Маркиз.

– Это точно! – согласилась Лола и продолжала: – В общем, когда новый муж тети Кали совершенно очухался, то принялся за строительство нового дома. К тому времени тетя Каля приобрела участок в престижном районе, море рядом – в общем, настоящий курорт. У нового мужа – звали его Анатолий Петрович и фамилия какая-то простая, не то Иванов, не то Козлов, не то Шишкин – и вправду оказалась сильно развита коммерческая жилка. Во всяком случае, все строительные материалы он сумел достать буквально из воздуха, это в то время! То есть, я, конечно, не могу помнить, – поспешно поправилась Лола, – но мама так говорила. Дом строили долго, но зато получилась настоящая трехэтажная вилла, вокруг – большой сад. Муж тети Кали занимался каким-то своим бизнесом, она в его дела не вмешивалась, у нее свои заботы. Сын Илья отлично учился, особенно успевал в точных науках, очевидно, унаследовал гены папы-математика. Словом, все было прекрасно, пока не грянула перестройка и второй муж тети Кали не исчез с горизонта так же внезапно, как и появился. Она всем говорила, что муж уехал не то в Москву, не то в Питер, оставив ей на память о себе отличный дом. Родственники если и судачили, то за спиной тети Кали, поскольку в глаза говорить ей гадости все боялись.

– Слушай, она мне уже начинает нравиться! – заявил Лёня.

– То ли еще будет, когда ты ее увидишь, – вздохнула Лола. – Но я перехожу к третьему мужу. Тетя Каля недолго прожила одна. Перестройка набирала ход, все начали торговать, тетка не то чтобы убоялась конкуренции, но, надо думать, немножко утомилась. Тем более, что завелись в наших краях лихие ребята, которые могли, к примеру, остановить машину где-нибудь на темной дорожке и отобрать весь товар.

Сын ее Илья к тому времени закончил школу и уехал учиться в Германию. Тетке стало скучно одной в огромном доме, и она задумала новое дело. Палатки на рынке она продала, и очень выгодно, дом немножко переделала и открыла частный пансион для отдыхающих. К тому времени все государственные заведения потихоньку начали разваливаться, а у тети Кали место отличное, море рядом, дом новый, все удобства… Отдыхать-то на море все любят. И народ повалил валом. Тут же как-то вдруг появился у тети Кали и новый муж – бывший военный, ныне отставник. Он с головой окунулся в проблемы жены и завел в доме такой порядок, как на плацу перед приездом генерала. Все отдыхающие ходили у него по струнке, дети никогда не плакали, ели что дают, кстати, кормили они людей отлично, это я помню. Тетя Каля на своем пикапчике разъезжала по району и добывала продукты, ее муж надзирал за домом. Веришь ли, он даже построил отдельные будки для отдыхающих собак!

– Что ты говоришь? – Лёня от удивления чуть не поперхнулся минеральной водой.

– Точно, ничего не придумываю. Так они жили душа в душу много лет, а года три назад тетин муж умер. И тогда она продала все дело за очень приличные деньги и купила себе квартиру в городе и небольшую дачку на берегу моря. И теперь я понятия не имею, зачем она едет в Петербург.

– Ничего, все разъяснится…

После этого Лола развила бешеную деятельность. Она сделала генеральную уборку в своей однокомнатной квартире, забила холодильник продуктами и на следующий день с утра отправилась в парикмахерскую, чтобы привести себя в порядок к приезду любимой тетки. Лёня коротал время в компании животных, и тут-то как раз и появилась тетя Каля, которую совершенно не ждали ни в этот день, ни в этой квартире.

– Ах, тетя Каля! – воскликнул Лёня, потрясенно оглядывая Лолину родственницу.

Зрелище было действительно достойно внимания.

Тетино могучее тело возвышалось на двух толстых ногах, как на двух дорических колоннах. Судя по комплекции, тетя Каля вполне могла бы выступать на соревнованиях штангистов-тяжеловесов или даже традиционных японских борцов сумо. Загорелое обветренное тетино лицо принадлежало, кажется, одному из запорожцев с известной картины Репина. Не хватало только длинных усов и лихого казацкого чуба.

Мелькнули в Лёниной голове мысли насчет романтической красавицы Кармен и влюбленного рыжего студента, но он тут же отогнал их как не подходящие к случаю. Скорее всего, Лола просто его разыграла, подумал Лёня, хорошенько разглядев тетку.

– Ну как же! – растерянно повторил Лёня. – Мы получили вашу открыточку! Но только ведь вы собирались приехать завтра… двадцать четвертого… мы и встретить вас хотели… а сегодня ведь только двадцать третье, и Лолы… то есть Оли сейчас и дома нету, она как раз в парикмахерскую отправилась, к вашему приезду готовится…

– От бедненькая! – Тетя Каля всплеснула могучими руками. – Да разве ж то надо? Да разве ж мне ее прическа интересна? Она мне ни вот столечко не интересна! Я ведь ее от такой помню! – она показала рукой сантиметров двадцать от пола, приблизительно на высоту Пу И. – Небось, тогда к парикмахеру не бегала… маленькая была, худенькая, прямо жалость! Да и теперь, небось, тоже худышка! Тут все такие заморенные, у вас что, с продуктами перебои? Вот у нас в городе Черноморске девчата – так то девчата, все при всем, на узкой улочке повстречаешь – так ни за что не разойдешься, придется задний ход давать… Ну, да ничего, я же ж и сальца привезла, и колбаски домашней, и творожку – откормлю вас, ни вот столечко не сумлевайся! Будете на людей походить! А что вы меня не встретивши – так то ж ничего, то ж не страшно, у меня и вещей-то почти нету.

Тетка окинула пренебрежительным взглядом громоздящуюся посреди прихожей груду сумок, пакетов и чемоданов, при виде которой упал бы в обморок вьючный верблюд с большим трудовым стажем.

– А что я приехавши на денек пораньше, – продолжала она, – так то я железнодорожника знакомого повстречала, Ивана Тимофеича, он меня в свое купе посадил. «Каля, – говорит, – чего ж ты будешь билет брать, когда у меня купе считай пустое? Ты меня что, обидеть хочешь? Если ты в моем купе не поедешь, так считай, что мы с тобой на всю дальнейшую жизнь враги!» Ну, нельзя же хорошего человека обижать? Тем более, Иван Тимофеевич – он такой важный, такой сурьезный, не кто-нибудь – старший железнодорожный проводник! А свой половинный я Захаровне отдала…

– Половинный? – Лёня встряхнул головой, как после купания, когда в уши попадает вода. Бесконечный монолог тети Кали совершенно сбил его с толку, он запутался среди каких-то незнакомых людей – Иван Тимофеевич, Захаровна, теперь еще какой-то половинный…

– А то ж! – воскликнула тетя Каля могучим басом. – У меня ж стажу немерено, и я как ветеран и передовик имею от государства половинный билет, а у Захаровны нету льготы, вот я ей свой половинный и отдала вместе с документом, чтоб ей подешевле, а она еще черешни привезет, ящичек, так что надо завтречка ее встретить, а то мне все не прихватить было, силы-то уж у меня не те, что прежде, так, взяла только самое важное – сальце, да колбаску домашнюю, да творожок, да медку самую малость майского – надо же вас подкормить, а то вы тут совсем отощали, видать, с продуктами перебои…

– Тетя Каля! – воскликнул Лёня, окончательно одуревший от безостановочного потока южной речи. – Нет у нас перебоев с продуктами! Все здесь есть! И творожок, и колбаска, и медок…

– Гы? – недоверчиво крякнула тетя Каля. – Сотовый? Да никак того не может быть!

– Сотовый? – удивленно переспросил Лёня. – Я думал, что сотовые бывают только телефоны…

– А то ж! – радостно подхватила тетя Каля. – У вас все только телефоны! А медку сотового небось и не пробовал!

– А как же вы нас нашли? – попытался вклиниться Лёня. – Где вы этот адрес взяли?

– А на той квартире, что у меня адрес записан был, соседка, Эльза Борисовна, понимающая женщина, этот адресочек мне дала. «Они, – говорит, – тут-то редко бывают, почитай что совсем не живут, а живут они вот где…» – и дала этот ваш адресочек. От ведь понимающая женщина! И из себя видная, прямо как наша, черноморская, не то что здешние доходяги, которых только через дуршлаг отбрасывать…