К моменту возвращения Флоренс Кнэпп, а она вернулась гораздо раньше, чем он ожидал, во рту у Бэкстера совсем пересохло, язык словно распух. Нервы его были напряжены до предела. Звуки музыкального автомата в баре стали похожи на гудки сирены, но он сидел, сжав что есть мочи подлокотники кресла, и в трансе повторял про себя всякие стихи, вспоминал имена товарищей по колледжу и прочую чепуху для того, чтобы только отключиться от звуков музыки, призывного звона стаканов, взрывов смеха.
И вот в минут десять первого ночи через вращающуюся входную дверь появилась Флоренс Кнэпп. Ее сопровождал все тот же репортер. Бэкстер поднялся из кресла. И в этот момент у него родилась идея. Если репортер станет подниматься с Кнэпп по лестнице, то он пойдет за ними следом. На его счастье, дежурный клерк куда-то отошел.
Однако репортер стал прощаться, после чего Флоренс Кнэпп быстро зашагала через вестибюль к лестнице.
— Мисс Кнэпп, можно поговорить с вами одну минутку? — голос Бэкстера был хриплым и сухим.
В глазах девицы чувствовалась затаенная враждебность.
— Нет, — ответила она и хотела обойти Бэкстера, но он преградил ей путь.
— Это очень важно.
— Вы что, репортер? Я же сказала всем журналистам, что для них я уже выделила один день.
— Нет, я не журналист, — ответил Бэкстер. — И не коллекционер автографов. Я должен непременно поговорить с вами.
— О чем же?
— О голландце Хейдене.
— Послушайте, я уже вам ответила…
— Мне надо знать, как связаться с голландцем, — произнес Бэкстер как можно спокойней.
Флоренс Кнэпп взглянула на него с неподдельным удивлением. Ее пальцы нервно сжали сумочку. «Значит, попал в цель», — подумал Бэкстер.
— Да кто же вы, черт возьми, уж не новоиспеченный ли Джек Потрошитель?
— спросила она грубо. — Или вы не читаете газеты? Так знайте, голландца Хейдена вчера вечером убили полицейские.
— Так и убили? — Бэкстер оглянулся по сторонам. В фойе они были совершенно одни. — Дело в том, что именно я был в тот момент на крыше, — добавил он.
Флоренс Кнэпп открыла уже было рот, чтобы ответить что-нибудь, но замолчала. Она слегка прищурила глаза, которые внимательно вглядывались в Бэкстера и за которыми угадывалась напряженная работа мысли.
— Ну хорошо, я согласна, давайте поговорим. Может быть, зайдем в бар?
— Нет.
— Где же тогда?
— Нам надо уйти из этого здания. Будем ездить в такси вокруг дома. Мне бы не хотелось, чтобы вы просигналили своим друзьям или показали мою физиономию кому-нибудь из тех, кто потом сможет опознать меня при встрече с голландцем.
Ему стало ясно, что такая догадливость ей совсем не понравилась.
— Вы ведь тоже в этом замешаны, — сказал он. — Кроме того, я думаю, что сотрудники ФБР вряд ли обрадуются, если узнают, что все рассказанное вами — сплошная ложь. А уж они-то знают, где и как вас разыскать.
— Хорошо, пошли.
Они сели в такси, стоявшее около отеля. Бэкстер сказал водителю, чтобы тот какое-то время поездил вокруг дома. Затем он проверил, плотно ли закрыта стеклянная перегородка между задним, пассажирским, и передним сиденьем водителя.
— Ну, так как с моим предложением, мисс Кнэпп?
— Мне кажется, что вы не совсем нормальный человек, — начала она. — Я даже не совсем понимаю, о чем конкретно идет речь. Голландец Хейден умер вчера вечером.
— Зачем же тогда вы пошли со мной? — спросил Бэкстер. — Я не так глуп, чтобы этого не понять. Я никому, конечно, не сказал о том, что случилось вчера вечером, — он слегка улыбнулся. — Вы еще больше удивитесь, если я расскажу о закулисной стороне всего дела. Смею вас заверить, что это в точности совпадает со всем тем, что знаете и вы. Потому что вам точно известно, что произошло на самом деле.
— Зачем вам понадобилось связываться с Хейденом? — спросила она уже более свободно и непринужденно.
— Разве по мне не видно, что я несколько поиздержался? — ответил Бэкстер.
— Это скорее похоже на вымогательство.
— В таких случаях я всегда говорю: живешь сам и дай жить другим.
— Даже если бы я знала, где голландец, то уж не думаете ли вы, что я вам рассказала бы об этом, — сказала она. Бэкстер заметил, как она поежилась. — Мне ведь тоже хочется жить.
— Нет, я даже и не рассчитывал, что вы мне расскажете, как найти его. Но я бы очень хотел надеяться, что сегодня вечером вы передадите Хейдену мою маленькую записку. Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали ему о нашей встрече и о том, что я хочу его видеть.
— А если он согласится, то как я свяжусь с вами? — спросила Кнэпп.
— Не делайте из меня идиота, — ответил Бэкстер. — Записка будет следующего содержания. Я хочу видеть Хейдена завтра днем в 16.15. Он должен прийти туда, где буду я, и там мы поговорим.
— А где будете вы?
— Завтра я пришлю письмо с нарочным, в котором будут подробные указания насчет того, как Хейден найдет меня. Вы получите письмо без пятнадцати четыре. До встречи со мной у Хейдена будет ровно полчаса.
— А если он не согласится?
— Тогда в четыре тридцать я иду в ФБР, — сказал Бэкстер, стараясь придать своему голосу максимум непринужденности. Конечно, ни она, ни Хейден не могли знать, что в ФБР уже зло посмеялись над ним. — И передайте Хейдену, что он может явиться и не один, но пусть обязательно придет сам лично. Потому что еще до нашей встречи на условленном месте я буду знать, идет он сам или подослал кого-либо из своих мальчиков. Пожалуйста, не забудьте напомнить ему об этом.
— Хорошо, я все передам ему, — ответила Кнэпп. Она враждебно смотрела на него, стараясь раскусить его замысел.
— Ни с кем другим, кроме Хейдена, я не стану разговаривать, — твердо сказал Бэкстер. — И еще передайте ему, что нам есть о чем поговорить, прежде чем он постарается пристрелить меня. В отличие от вашего приятеля на Десятой авеню есть такие люди, сама смерть которых уже говорит сама за себя.
— Что вы имеете в виду? — спросила девица.
— Вашего вчерашнего приятеля, с которым вы обедали, — ответил Бэкстер.
— Ведь он так и не смог высказаться, потому что не знал всего того, что должно было случиться. И действительно, нетрудно представить себе такую ситуацию: вот парень, которого разыскивает полиция, ему делают пластическую операцию, обрабатывают раствором его пальцы, сам Хейден помогает ему всеми силами, вы любезно кокетничаете с ним, а ему и невдомек, что судьба его уже решена. На свой счет у меня нет никаких иллюзий, мисс Кнэпп. Но мне бы не хотелось оказаться на месте этого парня. Если уж это и случится, то все, что я вам говорил, станет достоянием гласности.
Девица молчала.
— Ну так как, мисс Кнэпп?
— Хорошо, я передам ваше письмо. Но больше я не могу вам ничего обещать. Вы пришлете мне свою записку без пятнадцати четыре, да?
— Да, ровно без пятнадцати, — сказав это, Бэкстер опустил стеклоперегородку. — Пожалуйста, выпустите меня здесь, а даму отвезите обратно в «Чандлер».
Машина остановилась у тротуара. Бэкстер вынул деньги, протянул водителю,
— Этого должно хватить и на чаевые. — И, повернувшись к Кнэпп, добавил:
— Спокойной ночи.
Взглянув на него, она слегка покачала головой: «Играешь с огнем, братец».
Бэкстер еще раньше определил, что они находятся около станции метро «Центральный вокзал». Он быстро спустился в метрополитен, сделал несколько ложных пересадок, пока не убедился, что Флоренс Кнэпп не следит за ним. Затем доехал до Лексингтон-авеню и только после этого через весь город поехал домой.
Открыв дверь, он зажег свет и некоторое время постоял, гладя на свои ключи. Два ключа были особенными. Из них один от квартиры Пенни. Его взгляд упал на стакан с виски, стоящий на тумбочке у кровати. Про себя он подумал, что у него все-таки есть сила воли, и он вполне может отказаться от спиртного. Ему еще надо было кое-что сделать. И он хорошо знал, как он будет чувствовать себя после выпитого.
Бэкстер достал из стола коробку с писчей бумагой, ручку, чернила. Сел за стол, закурил сигарету и, немного подумав, написал крупным разборчивым почерком:
