Опыт показывает, что западные коммунисты не могут долго находиться в социалистической стране. Доза коммунизма оказывается слишком большой для них. Они могут быть очень полезны в роли миссионеров среди «язычников» или тогда, когда их страны завоеваны армиями-освободительницами… но западному коммунисту необходимо видеть золотой век человечества, уже начавшийся на Земле.
Ноэл Филд — один из немногих, кто из западного коммуниста превратился в восточного.
В течение нескольких лет дело этого человека оставалось самым загадочным во всей истории холодной войны. В 1949 году он отправился в Чехословакию, где ему обещали работу учителя. К тому времени он не работал в течение двух лет. Филд поселился в пражском отеле «Палас». Вечером 12 мая он вышел из своего номера и исчез. На следующий день в гостиницу пришла телеграмма из Вены, сообщавшая, что в отель придет человек, который оплатит его счет и заберет вещи. Жена Филда Герта, бывшая в то время в Женеве, отправилась на поиски мужа. Она тоже исчезла. Брат Филда Герман, пытавшийся найти пропавшую семью, также был захвачен за железным занавесом. Семейные узы Филдов были довольно крепки, и сестра Ноэла, Элси Филд Дуб, оставила мужа и работу в Иллинойсе и поехала в Европу на поиски братьев и невестки. В Западной Европе она ничего не обнаружила, а в Восточную Европу ее уговорили не ехать. Когда она вернулась в США, то стала наследницей состояния Филда, которое оценивалось в 60 000 долларов.
Пропавшие Филды были живы. Они провели по пять с половиной лет в польских и венгерских тюрьмах. Все трое были освобождены правительством Имре Надя в 1954 году, но только Герман решил вернуться домой. Он потерял 30 фунтов веса (около 14 кг), его глаза словно остекленели.
Ноэл и Герта переехали в просторную виллу в одном из пригородов Будапешта, Геллерт-хилл, где во время восстания происходили кровопролитные сражения. Там их сфотографировала местная пресса, чтобы показать, что пребывание в тюрьме не повлияло на их здоровье. На фотографиях мы видим высокого аристократичного человека с длинными седыми волосами, он смотрит вдаль. Он одет очень элегантно. Его жена смотрит на него. Ее волосы собраны в пучок, на ней надет костюм с галстуком, что делает ее похожей на одну из героинь немецкого фильма «Женщина в форме».
Заявления Ноэла Филда об освобождении из тюрьмы прояснили загадку его отсутствия, но не загадку его мотивов. В июле 1957 года в заявлении, переданном по венгерскому радио, он назвал доклад ООН о Венгрии «клеветой и ложью, смешанной для правдоподобия с правдой». Он поддержал отказ коммунистической Венгрии допустить на территорию страны комиссию ООН, разделял с коммунистами радость победы над борцами за свободу и предсказывал, что весь мир станет коммунистическим.
Филд говорил: «Ни четыре сотни, ни четыре тысячи страниц свидетельств перебежчиков не смогут остановить победный марш Венгрии и других стран социалистического лагеря по дороге к коммунизму, к которому обязательно придут все остальные страны, каждая своим путем и в свое время».
Началом дороги к коммунизму для Филда стал Лондон, где он родился в 1904 году в семье американского зоолога. Ноэл вырос в Цюрихе, где его отец издавал научный журнал. Он был старшим из троих детей. Впервые юноша поехал в США в 1922 году, чтобы поступить в Гарвард, который он закончил через три года. Во время традиционной после окончания университета поездки по Европе Ноэл познакомился с немкой Гертой Катериной Визер, которая стала его женой.
Филд начал работать в Госдепартаменте в 1926 году и работал там в течение десяти лет. Когда он уволился в 1936 году, то возглавлял Отдел по отношениям с европейскими странами. Одним из хороших друзей Филда в Госдепартаменте был Лоренс Дугган. Филд был расстроен, когда Дугган погиб при загадочных обстоятельствах (тот либо сам выбросился из окна, либо его толкнули) во время расследования его отношений с коммунистами. Он говорил: «Это позор, Бог знает, что людей толкает к смерти».
Знакомой Филда в Вашингтоне была Геде Мессинг — агент, вербовавшая людей для советской разведки, первая жена коммуниста из Восточной Германии Герхарда Айслера. В книге «Этот обман» она вспоминает, что познакомилась с Филдами в 1934 году. Муж миссис Мессинг Пол опубликовал свои воспоминания о немецком концентрационном лагере в коммунистическом журнале «Нью массиз», и Филды захотели познакомиться с автором.
Миссис Мессинг увидела в Филде либерала тридцатых годов. Ее руководители рекомендовали превратить Филда в потенциального агента, и они «сразу начали интенсивные отношения». «Наши отношения стали настолько близки, что я не всегда знала, где заканчивалось „дело“ и начиналась дружба… постепенно я стала почти членом семьи и останавливалась у них во время визитов в Вашингтон». Растущий в Филде интерес к коммунизму имел романтичный, иногда почти детский, характер. Однажды вечером он поехал с миссис Мессинг к мемориалу Линкольна. Он поднялся по ступенькам, стал под памятником и запел «Интернационал», причем на русском языке. Услышав такое музыкальное подтверждение веры в коммунизм, Мессинг обратилась к Филду с предложением помочь русским с информацией и документами. Филд согласился неохотно, но не потому, что не мог предать свою страну, а потому, что за него боролись несколько разведывательных организаций. Он сказал миссис Мессинг, что другая разведка была «благоприятнее».
За обедом у Филдов они почти поссорились из-за того, на кого будет работать Филд. Мессинг сказала ему, что ее советские руководители хотят, чтобы он работал в ее группе. Вскоре после вступления в группу миссис Мессинг Филд ушел из Госдепартамента в Лигу Наций. Лига соответствовала его идеализированному пониманию спасения человечества, она помогла ему решить трудный вопрос передачи секретной информации русским, и он полагал, что в будущем окажет партии гораздо большую помощь.
Поскольку Филд в течение трех лет работал в отделе Лиги Наций в Госдепартаменте, ему не составило труда получить работу в Лиге в Женеве. Он служил в отделе разоружения и участвовал в эвакуации иностранных войск из Испании в 1938–1939 годах. Работу в Лиге Филд продолжал вплоть до ее роспуска в 1940 году.
Сведения из различных источников сходятся в том, что, приехав в Женеву, Филд вошел в состав широкой шпионской сети, находившейся под руководством Вальтера Кривицкого, главы советской разведки в Западной Европе. Кривицкий работал под прикрытием благотворительной организации, отправлявшей продукты необеспеченным семьям. Он бежал на Запад в 1939 году, и его привезли в Вашингтон. В гостиничном номере, в котором он остановился, его застрелили члены Специального бюро (террористический отдел советских спецслужб).
Исаак Дон Левин, специалист по СССР, писал, что Кривицкий сказал ему в 1939 году, что Филд был одним из его источников в Женеве. Уиттакер Чемберс писал в своей книге «Свидетель»: «Мне всегда было любопытно, как руководство могло позволить Ноэлу Филду уйти из Госдепартамента. Именно Кривицкий стал первым человеком, который сказал мне, что Филд ушел из Госдепартамента специально для того, чтобы работать в его сети».
Когда Филды уехали в 1938 году в Испанию, чтобы помогать эвакуации иностранных войск, они познакомились и подружились с Эрикой Глейзер, молодой немкой. После дезертирства Филда она отправилась искать его за железный занавес. Ее арестовали, приговорили к смертной казни, отправили в печально известный лагерь в Воркуте и освободили в 1955 году.
Доктор Глейзер, отец Эрики, был евреем. Он бежал в Испанию из Германии в 30-х годах, когда нацисты начали преследовать евреев. Когда в Испании началась Гражданская война, Глейзеры не могли вернуться домой, и доктор Глейзер стал врачом в одной из частей. Когда армию начали очищать от иностранцев, он перешел в Коммунистическую интернациональную бригаду, где прослужил до конца войны в 1939 году. Эрика, которой в то время было шестнадцать лет, прошла курсы подготовки медсестер и работала в госпиталях, так же как и ее мать.
