В. Л. Боровиковский. Портрет Павла I

Отстранив от дел верного ему Аракчеева, Павел остался один во враждебном окружении. Каждый житель подвластного ему государства боялся мелочных придирок императора, каждый трепетал, что за не вовремя погашенный в доме огонь или за сказанное вслух запрещенное слово он будет наказан. Еще больше боялись гвардейские офицеры. Перед каждым парадом и смотром они собирали теплую одежду и деньги, потому что прямо с парада могли отправиться в Сибирь. Каждый дворянин знал, что за малейшую провинность он может быть бит кнутом как самый последний простолюдин. Высшие сановники и вельможи, получавшие от Екатерины щедрые подарки и выжимавшие из своих подчиненных огромные взятки, ненавидели сумасбродного императора. Екатерина II жила по правилу: «Надо жить и давать жить другим». Павел мучился сам и мучил других.

Даже в собственной семье все были ему чужими. Жену он считал предательницей, которая вместе с Екатериной хотела не допустить его к трону. Сына, наследника Александра, Павел подозревал в намерении преждевременно занять престол. Павел выписал из Германии тринадцатилетнего племянника Марии Федоровны, принца Вюртембергского Евгения, и хотел усыновить его, чтобы оставить ему трон в обход родного сына.

Это и породило заговор против императора. Во главе заговора оказался граф Пален. За ревностную службу Павел произвел его в генералы, наградил графским титулом, сделал петербургским губернатором, инспектором военных комиссий, членом Коллегии иностранных дел и директором почт. Император поручал ему все, с чем не справлялись другие чиновники и сановники. В результате вся реальная государственная власть оказалась в руках Палена. Это был хладнокровный, умный и решительный человек.

Однажды Павел за какую-то провинность едва не отстранил Палена от дел и назвал его действия подлостью. Пален помнил об этом и знал, что это может повториться. Поэтому он и возглавил заговор, организованный любовниками Екатерины II Орловым, братьями Зубовыми и гвардейскими офицерами, мечтавшими о старых, екатерининских порядках. На их стороне был и граф Панин. Он уговорил поддержать заговор и наследника престола Александра. Его уверили, что сумасшедшего отца просто отстранят от власти и заключат во дворце, Михайловском замке, где он будет жить, не мучая страну своими нелепыми выходками, никому не мешая и не угрожая. Александр поверил и согласился взять на себя регентство.

Слухи о заговоре наполнили Петербург. Дошли они и до Павла. Он вызвал к себе Палена и сказал ему о своих подозрениях. Пален ответил, что тоже знает о заговоре и даже участвует в нем сам. Павел был поражен таким известием. Предусмотрительный Пален объяснил, что он нарочно сошелся с заговорщиками, чтобы узнать подробности их планов, а потом арестовать всех причастных к заговору. Пален попросил Павла подождать всего несколько дней, чтобы не спугнуть заговорщиков.

Павел заподозрил неладное. Он решил арестовать Палена. Но он даже не нашел кому отдать приказ взять под стражу своего всемогущего царедворца. И дворец, и весь Петербург были в руках Палена. Павел послал письмо Аракчееву с повелением срочно ехать в столицу. Пален перехватил это письмо. Император напрасно ожидал, что вот-вот явится его верный слуга и спасет его. А Пален поторопил заговорщиков.

В тот день другой верный Павлу человек, граф Кутайсов, получил письмо с предупреждением о том, что должно было произойти этой ночью. Но Кутайсов торопился на встречу со своей любовницей и даже не распечатал конверт, решив, что прочтет письмо завтра утром.

В этот же день Павел велел своим совершеннолетним сыновьям Александру и Константину вторично принести присягу верности императору. Сыновья повиновались. Незадолго до этого Павел объявил им, что они находятся под домашним арестом. После принесения присяги отец как будто перестал сердиться на сыновей и пригласил их к ужину. Павел шутил, разговаривал с Александром. Тот сидел бледный, не смея поднять глаза на отца.

Взглянув в зеркало, император вдруг увидел, что у его отражения голова как будто отделена от туловища. Он сказал присутствующему за ужином М. И. Кутузову:

– Какое смешное зеркало. Я вижу себя в нем с шеей на сторону.

А после ужина Павел вдруг помрачнел и вместо обычных слов прощания сказал:

– Чему быть, того не миновать.

Павел жил в Михайловском замке. Этот замок построил по его приказу зодчий, масон, Баженов. От города замок был отделен рвами. Темные лестницы и жуткие переходы, в которых постоянно горели лампы, придавали замку страшный и таинственный вид.

Спальня и кабинет императора находились в самом конце лабиринта комнат, залов и коридоров. Здесь стояла статуя Фридриха Великого, узкая походная кровать на ножках из слоновой кости в виде греческих колонн.

В спальне было несколько дверей. Одна, давно наглухо запертая, вела в покои императрицы Марии Федоровны. Через другую, тайную, дверь можно было попасть в покои Лопухиной-Гагариной.

Заговорщики собрались поздно вечером, и началась попойка. Все говорили, что им не придется убивать тирана – они только заставят его подписать отречение. Один офицер вдруг спросил:

– А что делать, если тиран окажет сопротивление?

Граф Пален ответил французской пословицей:

– Когда хочешь приготовить омлет, надо разбить яйца.

В охране замка находился офицер, участвовавший в заговоре. Он провел пьяных заговорщиков с двумя небольшими отрядами солдат Семеновского и Преображенского полков. Пока они шли по коридорам и лестницам замка, многие заблудились. Пален нарочно задержался, чтобы дело решилось без него. В спальню Павла ворвался отряд, который вели братья Зубовы. Платон Зубов бросился к кровати. Но она была пуста. Кто-то подошел к ширме и отодвинул ее. За ширмой босой, в ночной рубашке стоял император. Все растерялись и не знали, что делать. Один из заговорщиков сказал:

– Государь, вы перестали царствовать. Александр – император. По его приказу мы арестовываем вас.

В это время в спальню ввалилась новая толпа пьяных офицеров. Толкая друг друга, они окружили императора. Николай Зубов, взяв в руку тяжелую, массивную золотую табакерку, как кастетом, ударил Павла в левый висок. Император навзничь упал на пол. Камердинер Зубова вскочил ему на живот. Офицер Измайловского полка Скарятин схватил висевший над кроватью шарф Павла, накинул ему на шею и задушил его. Когда заговорщики разошлись, один из солдат охраны зашел в спальню посмотреть, правда ли, что император убит. Павел лежал неподвижно с окровавленным, изуродованным лицом.

– Да, крепко умер, – сказал солдат.

В официальном сообщении, обнародадованном на следующий день, было сказано, что император скончался от апоплексического удара.

Сразу же после появления этого сообщения Невский проспект в Петербурге наполнился людьми в запрещенных круглых шляпах, а огни в домах горели до поздней ночи, никто не тушил их в установленное время. В столице не скрывали радости. И простые горожане, и старые екатерининские вельможи, которых называли «екатерининскими орлами», были довольны случившимся.

В Европе Франция потеряла своего нового союзника, мечтавшего править миром вместе с Наполеоном. Рыцари острова Мальта остались без покровителя. Казакам Донского войска, уже двинувшимся в поход на Индию, пришлось возвратиться домой. Папа Римский так и не дождался объединения Церквей.

На российский престол взошел старший сын Павла I – Александр, которому, как считают многие историки, этот престол завещала его его знаменитая бабка – императрица Екатерина II.

А. С. Пушкин, описывая царствование Павла I, привел слова мадам де Сталь, сказанные ею после смерти русского императора: «Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкой». Некоторые исследователи, не находя в сочинениях Сталь этих слов, считают, что они принадлежат самому Пушкину.