Через несколько времени я пришел в то состояние, о котором говорится:

По истечении тысячелетнего века те души

Бог призывает великой толпою к источнику Леты,

Чтобы в забвении опять возвратились к небесному свету,

Начали новую жизнь, облекаяся в новое тело.

И вот, убегая от блаженных полей, не испробовав воды быстрой Леты, вместе с толпой теней, главным проводником которой был Меркурий, я толь ко сделал вид, что пью эту жидкость вместе с другими душами. В действительности же я лишь приблизился и коснулся ее губами, чтобы обмануть присматривающих, для которых достаточно было видеть мокрыми мой рот и подбородок. Я направился к более чистому воздуху через Роговые ворота и, оставив у себя за плечами и под ногами бездну, очутился на горе Парнас, о которой не сказки рассказывают, что благодаря своему каббалинскому источнику она была посвящена отцом Аполлоном его дочерям - музам.

Там силою и распоряжением судьбы я обратился опять в осла, но не забыл об умопостигаемых формах, которых оказался не лишен животный дух. Благодаря этому свойству у меня выросли на одном и другом боку форма и сущность двух крыльев, вполне достаточных, чтобы поднять до звезд груз моего тела.

Так я оказался на небе и там был назван уже не простым ослом, а ослом летучим и даже пегасским конем. Затем я был сделан исполнителем многих повелений провидца Юпитера, служил Беллерофонту, прошел через многие знаменитые и почетнейшие назначения и в заключение был возведен на звездное небо между границами созвездий Андромеды и Лебедя с одной стороны, и Рыб и Водолея - с другой.

Себасто. Ответьте мне, пожалуйста, кратко, прежде чем вы дадите нам возможность выслушать подробный рассказ об этих вещах. Действительно ли на основании собственного опыта и воспоминаний об этом факте вы признаете истинным мнение пифагорейцев, друидов, саддукеев и других об этом беспрерывном метемфизикозе, то есть трансформации и перевоплощении всех душ?

Дух - из животных он тел в тела переходит людские

И возвращается вновь в животные, странствуя вечно.

Онорио. Да, синьор, совершенно точно.

Себасто. Так что вы определенно думаете, что душа человека по своей субстанции тождественна душе животных и отличается от нее лишь своей фигурацией?

Онорио. Душа у человека в своем роде и в своем специфическом существе та же, что и у мухи, у морских устриц, у растений и любой одушевленной и имеющей душу вещи, так как нет тела, которое не имело бы в себе самом более или менее живой или совершенной связи с духом. Но этот дух роком или провидением, законом или фортуной соединяется либо с одним видом тела, либо с другим и, на основании разнообразия и сочетания органов тела, имеет различные степени совершенства ума и действий. Когда этот дух, или душа, находится в пауке, имеется определенная деятельность, определенные коготки и члены в таком-то числе, величине и форме; соединенная же с человеческим отпрыском, она приобретает другой ум, другие орудия, положения и действия. Допустим, если бы это было возможно (или если бы это фактически случилось), что у змеи голова превратилась бы в человеческую голову, откинулась назад и выросло бы туловище такой величины, каким оно могло стать за время жизни этого вида животных; допустим, что язык у нее удлинился, расширились плечи, ответвились руки и пальцы, а там, где кончается хвост, образовались ноги. В таком случае она понимала бы, проявляла бы себя, дышала бы, говорила, действовала и ходила бы не иначе, чем человек, потому что была бы не чем иным, как человеком.

Наоборот, и человек был бы не чем иным, как змеей, если бы втянул в себя, как внутрь ствола, руки и ноги, если бы все кости его ушли на образование позвоночника; так он превратился бы в змею, приняв все формы ее членов и свойства ее телосложения. Тогда высох бы его более или менее живой ум; вместо того, чтобы говорить, он испускал бы шипенье; вместо того, чтобы ходить, он ползал бы; вместо того, чтобы строить дворцы, он рыл бы себе норы, и ему подходила бы не комната, а яма; и как раньше он имел одни, теперь он имел бы другие члены, органы, способности и действия. Ведь у одного и того же мастера, по-иному снабженного разными видами материала и разными инструментами, по-разному обнаруживаются устремления ума и действия.

Затем легко допустить, что многие животные могут иметь больше способностей и много больше света ума, чем человек (не в шутку говорил Моисей о змее, называя ее мудрейшим из всех земных животных); однако по недостатку органов она ниже человека, тогда как последний по богатству и разнообразию органов много выше их. А чтобы убедиться в том, что это истина, рассмотрим повнимательнее и исследуем самих себя; что было бы, если бы человек имел ум, вдвое больше теперешнего, и деятельный ум блистал бы у него ярче, чем теперь, но при всем этом руки его преобразились бы в две ноги, а все прочее осталось бы таким, как и теперь? Скажи мне, разве в таком случае не претерпели бы изменения нынешние формы общения людей?

Как могли бы образоваться и существовать семьи и общества у существ, которые в той же мере или даже больше, чем лошади, олени, свиньи, рискуют быть пожранными многочисленными видами зверей и которые стали бы подвергаться большей и более верной гибели? И, следовательно, как в таком случае были бы возможны открытия учений, изобретения наук, собрания граждан, сооружения зданий и многие другие дела, которые свидетельствуют о величии и превосходстве человечества и делают человека поистине непобедимым триумфатором над другими видами животных? Все это, если взглянешь внимательно, зависит в принципе не столько от силы ума, сколько от руки, органа органов.

Себасто. А что скажешь ты об обезьянах и медведях, у которых, если не захочешь признать наличие рук, все же имеется орудие не хуже руки?

Онорио. У них не то телосложение, чтоб можно было иметь ум с такими способностями; потому что у многих других животных, вследствие грубости и низости их физического сложения, всеобщий разум не может запечатлеть такую силу чувства в подобных душах. Поэтому сделанное мною сравнение должно быть распространено на самые одаренные породы животных.

Себасто. А попугай разве не имеет органа, в высшей степени способного выражать какие угодно членораздельные слова? Почему же он тогда так тупо, с таким трудом и так мало может сказать, притом не понимая того, что говорит?

Онорио. Потому что он обладает не понятливостью и памятью, равноценной и сродной той, что имеется у людей, но лишь тем, что соответствует его породе; в силу этого он не нуждается, чтобы другие обучали его летать, отыскивать еду, отличать здоровую пищу от ядовитой, рождать, вить гнезда, менять жилище, чинить его для защиты от плохой погоды и заботиться о нуждах жизни не хуже, а частью и лучше и легче, чем человек.

Себасто. Ученые называют то не интеллектом или способностью рассуждать, но природным инстинктом.

Онорио. Пусть вам скажут эти ученые: является ли природный инстинкт чувством или умом? Если чувством, то внутреннее оно или внешнее? Но так как инстинкт не есть внешнее чувство, что очевидно, то пусть скажут, благодаря какому внутреннему чувству животные обладают предусмотрительностью, ловкостью, искусством, осторожностью и хитростями в отношении не только настоящих, но и будущих случаев, лучше, чем человек.

Себасто. Ими движет безошибочное понимание.

Онорио. Если это естественная и ближайшая сила, применяемая к ближайшему отдельному действию, то она не может быть универсальной и внешней, но частной и внутренней, следовательно, - это способность души, находящаяся и господствующая внутри последней.

Себасто. Таким образом, вы не хотите признать, что ими движет всеобщий мировой разум?

Онорио. Я говорю, что всеобщий действующий разум един для всех и он движет и дает понимание; но кроме того у всех есть частный ум, который их движет, озаряет и делает понимающими; последний столь же умножился, как число индивидуумов. Подобно тому как зрительная способность умножилась соответственно числу глаз, вообще же она движима и озаряема единым огнем, единым светом, единым солнцем, -так и сила разумения умножилась соответственно числу субъектов, причастных душе, над каковыми всеми сияет единое солнце ума.