Корибант. Итак, есть много родов осла: золотой, прообразный, ризный, небесный, умственный, ангельский, животный, пророческий, человеческий, скотский, языческий, этический, гражданский и экономический; или же осел эссенциальный, субсистенциальный, метафизический, физический, ипостасный, понятийный, математический, логический, моральный; или же высший, средний и низший осел; или же умопостигаемый, чувственный и воображаемый осел; или же идеальный, природный и понятийный; или же существующий до многого, во многом и после многого33, - так что продолжайте, чтобы медленно, по ступеням, шаг за шагом, яснее, выше и глубже нам добраться до удачного конца.
Саулино. Если перейти к нам, то пусть вам не покажется странным, что ослиность была посажена на небесном престоле при распределении кафедр в созвездиях, которые находятся вверху этого мира и телесной вселенной; ведь осел должен иметь соответствие и представлять в себе самом некоторую аналогию с высшим миром. Корибант. Кроме того и князь перипатетиков, Аристотель, объявил в начале первой книги “Метеорологических размышлений”, что этот чувственный мир настолько смежен со сверхъестественным, что каждая сила первого управляема оттуда.
Себасто. О, что за сосуд красноречия, как вместительны ваши слова, о ученейший и громогласный мессер Корибант!
Корибант. К вашим услугам.
Себасто. Но разрешите перейти к нашей теме и не прерывайте.
Корибант. Ну, что ж!
Саулино. Ничего нет ближе и родственнее истине, чем наука, которую мы должны разделить сообразно тому, как она делится сама в себе, на два рода: высший и низший. Первый - стоит над сотворенной истиной и есть сама истина, несотворенная и являющаяся причиной всего, ибо только через нее истинные вещи истинны, и все, что есть, поистине есть такое, какое есть. Второй род - есть истина низшая, которая не делает вещей истинными и не есть вещи истинные, но зависит от вещей истинных или произведена, образована и получает знание о них не по истине, но по образу и подобию. Поэтому в нашем уме, где имеется знание о золоте, не находится золото по истине, но только по образу и подобию золота.
Итак, существует один род истины, который есть причина вещей и находится над всеми вещами, и другой род, который находится в вещах и свойственен вещам, и третий, последний, который идет после вещей и от вещей.
Первая истина называется причиной, вторая - вещью, третья - познанием.
Истина первого рода в мире идеальных прообразов обозначается посредством одного из сефиротов; второго рода истина находится на первом престоле, где над нами высится небесный полюс; истина третьего рода находится на названном престоле, совсем близко от телесного неба, откуда изгнана Большая Медведица, и влияет на наши мозги, где находятся невежество, глупость, ослиность.
Таким образом, раз действительная и природная истина исследуется посредством истины понятийной, а вторая имеет первую объектом, первая же при посредстве своего образа имеет вторую в качестве субъекта, то необходимо, чтобы к местопребыванию второй истины была близка первая и соединена с ней.
Себасто. Вы говорите прекрасно о том, что согласно порядку природы, истина и невежество, или ослиность, весьма близки, так же как бывают часто соединены объект, действительность и возможность. Но теперь объясните, почему вы считаете более соединенными и смежными к истине невежество, или ослиность, чем науку, или познание: ведь невежество и глупость не могут быть близкими и как бы сообитателями истины; скорее они должны быть от них отделены на огромное расстояние, потому что они должны быть соединены с заблуждением как вещи, принадлежащие противоположному порядку.
Саулино. Так как мудрость, созданная без невежества или глупости и, следовательно, без ослиности, которая их обозначает и с ними тождественна, не может прямо постигнуть истину, то необходим поэтому посредник; ибо как в посредствующем действии сходятся крайности или концы, объект и возможность, так в ослиности сходятся вместе истина и познание, называемое нами мудростью.
Себасто. Укажите кратко основание этого.
Саулино. Ведь наше знание есть незнание, ибо оно не есть знание какой-нибудь вещи и не восприятие какой-нибудь истины, так как если в нее, в истину, и есть какой-нибудь вход, то он есть только через дверь, открываемую невежеством, которое есть одновременно путь, привратник и дверь. Но если мудрость познает истину через невежество, то, следовательно, через глупость и, следовательно, через ослиность. Отсюда и вытекает, что если кто обладает таким познанием, тот подобен ослу и причастен идее ослиности.
Себасто. Но докажите правильность ваших положений, потому что я хочу принять все выводы, ибо считаю, что если кто невежествен, то, поскольку он невежествен, он глуп, и что глупец, поскольку он глуп, есть осел, и что таким образом всякое невежество есть ослиность.
Саулино. Одни достигают созерцания истины посредством обучения и рационального познания, силою действенного ума34, который входит в дух, возбуждая там внутренний свет. Но такие редки, почему поэт и говорит:
“Мало есть тех, кого пылкая доблесть возносит в эфир”.
Другие обращаются туда и пытаются дойти путем невежества. Из них некоторые охвачены тем, что называется невежеством простого отрицания: они не знают и не намереваются знать; некоторые же охвачены тем, что зовется невежеством порочной склонности: эти, чем меньше знают, будучи пропитаны ложными сведениями, тем больше думают, что они знают; и чтобы узнать истину, им нужна двойная работа: сбросить одни привычки и приобрести противоположные им другие.
Третьи идут путем, который прославлен как божественное достижение. И среди них есть такие, которые, не говоря о знании и не думая о нем и кроме того пользуясь доверием других, самых невежественных, поистине учены, дойдя до указанной выше прославленной ослиности и безумия. И из них некоторые суть по природе ослы, как те, кто, шествуя со своим собственным светом ума, отрицает посредством света чувства и разума всякий свет разума и чувства. Некоторые же идут, или, лучше сказать, дают себя вести, при свете фонаря веры, отдавая ум в плен тому, кто садится на них и, занимая это прекрасное место, направляет и ведет их. Они-то поистине те, кто не может сбиться с пути, потому что идут, пользуясь не собственным обманчивым разумением, но непогрешимым светом наивысшего ума. Именно эти люди поистине пригодны и предназначены к тому, чтобы достигнуть Иерусалима блаженства и непосредственного созерцания божественной истины, ибо на них восседает тот, кто один только и может вывести их.
Себасто. Так-то, значит, различаются виды невежества и ослиности и так постепенно происходит, что ослиность сподобилась стать необходимой и божественной добродетелью, без которой погиб бы мир и благодаря которой весь мир спасен.
Саулино. Выслушайте по этому поводу мое мнение о следующем, более частном вопросе. То, что воссоединяет наш ум, пребывающий в мудрости, с истиной, являющейся объектом умопостигаемым, есть, по учению каббалистов и некоторых мистиков-теологов, один из видов невежества; другой его вид - это учение пирронистов, воздерживающихся от всякого суждения, и тому подобных скептиков; еще один вид - учение христианских богословов, среди которых Тарсиянин тем больше превозносит невежество, чем больше оно, по мнению всех, считается великим безумием. В силу первого вида незнания - всегда отрицают, почему он и называется отрицающим незнанием, которое никогда не осмеливается утверждать. Второй вид незнания состоит в постоянном сомнении; тут никогда не осмеливаются определять или уточнять. При третьем виде незнания все принципы можно признавать, одобрять и с некоторыми аргументами высказывать, без всякой доказательности и очевидности. Первое незнание представляется в виде юного осла, беглеца и бродяги; второе незнание - в виде ослицы, которая стоит, уставясь между двух путей, откуда никогда не сойдет, не имея возможности решить, по какому из двух ей лучше направить шаги свои; третье невежество представляется в виде ослицы со своим осленком, которые несут на спине спасителя мира; здесь, согласно учению святых докторов, ослица есть образ иудейского народа, а ее осленок - образ языческого народа, подобно тому как дочь - христианская церковь есть порождение матери-синагоги; и тот и другой народ принадлежит к одному и тому же племени, происходя от отца верующих Авраама. Эти три вида незнания, как три ветви, сводятся к одному стволу, на который в качестве прообраза влияет ослиность и который укреплен и возрос на корнях десяти сефиротов.
