Я увлек напряженно сопящего кузена в сторону и, убедившись, что нас никто не слышит, сказал негромко, но с выражением:

– Сирил! – Имя кузена как будто специально создано для злобного шипения!

– Ну что сразу Сирил?! – неубедительно возразил кузен. – Я ничего такого не делал!

– Не делал, но собирался! – отрезал я. – Будто я тебя не знаю! Хотел покрасоваться перед дамой, ведь так?

– Ну, я немного… – пробормотал он, глядя себе под ноги и, кажется, стремительно трезвея.

– Посмей только словом обмолвиться, и я… – Я примолк на мгновение, выбирая угрозу пострашнее, но тут же нашелся: – Я скажу тетушке, что тебе давно пора жениться!

– За что?! – вскричал Сирил во весь голос. Выглядел он в этот момент трогательно несчастным, как продрогший котенок. – Ты не можешь со мной так поступить!

– Тебе давно пора повзрослеть и остепениться! – произнес я наставительно и усмехнулся, увидев гримасу кузена.

– Хватит уже! – буркнул он. – Я же ничего такого!..

– Отправляйся лучше домой, от греха подальше, – посоветовал я. Кажется, угроза моя возымела действие, и что-нибудь ляпнуть Сирил побоится. Однако мало ли что еще он может сотворить?

– Да рано еще! – возмутился кузен, слегка осмелев. – Еще и восьми нет!

– Как это нет? – удивился я, оглядываясь. – Уже темнеет.

Сумерки и впрямь сгущались стремительно, да еще и ветер вдруг поднялся.

– Только шесть часов! – возразил Сирил и сунул мне под нос свои часы: – Ну, начало седьмого. Сам посмотри!

– Видимо, они остановились, – предположил я, отступая (в запале Сирил едва не угодил мне часами прямо в глаз).

– Да нет же! Вот, видишь, стрелка движется!

Секундная стрелка и впрямь бодро бежала по кругу. Но сейчас ведь конец мая, а не ранняя весна, чтобы темнеть начинало в пять!

– Хорошо, – вынужденно согласился я. Перевести стрелки назад так, чтобы я этого не заметил, кузен не мог, к тому же это не имело смысла. Несложно ведь уточнить у любого из гостей, который час. – Погуляй пока. Только прошу тебя по-хорошему, больше не пей. И не вздумай болтать!

– Ладно, – облегченно улыбнулся Сирил и тут же умчался к миссис Вашингтон, опасаясь, видимо, что я могу передумать.

Я осмотрелся, пытаясь найти в толпе инспектора Таусенда. Сегодня я видел его несколько раз, но только издали. На глаза мне попался дворецкий лорда и его экономка – они что-то обсуждали, явно встревоженные.

Резкий порыв ветра метнул мне в лицо целую гроздь капель. Надо думать, ему это понравилось, потому что спустя минуту дождь хлынул водопадом, а шквальный ветер, завывая, яростно трепал навесы и срывал шляпы…

Совсем недавно безмятежно отдыхающие люди всполошились. Слуги, пытаясь перекричать рев стихии, махали руками и кидались то туда, то сюда, пытаясь спасти хозяйское добро.

Я быстрым шагом направился к дому. За тетушку Мейбл и ее супруга я ничуть не беспокоился – они наверняка спрятались от непогоды в числе первых, в таких вещах на полковника можно было положиться. Ветер все усиливался, а темнело так стремительно, словно в небо подливали чернил. Вот почерневшие небеса расколола первая молния, и загрохотало так, что дамы с визгом бросились в дом. Зонтики, шезлонги, недоеденный торт – все было забыто в первобытном ужасе перед буйством стихии…

На ходу я обернулся, выглядывая Сирила в этой толчее, и выругался сквозь зубы: кузен обнаружился довольно далеко, на поляне возле пони. Обезумевшие животные, привязанные к высокой декоративной ограде, рвались с привязи, однако освободиться не могли. Рядом с кузеном мелькало черное платье вдовы и темно-зеленый пиджак мистера О’Ши. Я прищурился, пытаясь разглядеть, чем они заняты, и выругался повторно: эти сумасшедшие освобождали несчастных пони, и Сирил им помогал!

Точнее, сам мистер О’Ши не без труда удерживал троих лошадок, пытаясь их успокоить (рука у него почему-то была обернута носовым платком, поранился, что ли?), а Сирил и миссис Вашингтон торопливо отвязывали двух оставшихся. Ветер разошелся настолько, что почти валил с ног. Вокруг стремительно пустело, люди прятались под спасительную защиту крыш.

И только три фигуры все возились под дождем, пытаясь выручить животных. Себя бы лучше спасали! А вот слугам ой как влетит от лорда… Он-то в числе первых увел супругу в дом, и теперь, должно быть, рвал и метал, вспомнив о лошадках!

Повторяя про себя: «Уши надеру!», – я двинулся к Сирилу, преодолевая сопротивление ветра, но тут в небе снова блеснуло, раздался грохот… Я на мгновение ослеп, а когда проморгался, обнаружил, что рядом с членами самозваного общества защиты животных пылает дерево. Проливной дождь изо всех сил пытался загасить огонь, но пока безуспешно.

Уже отвязанные пони отчаянно ржали и в ужасе рвались прочь. У Сирила и миссис Вашингтон, к счастью, хватило ума их отпустить – пусть потом грумы лорда Блумберри их отыскивают и ловят. Но ветеринар продолжал сражаться со своей троицей… Безуспешно. Вот две из них, испугавшись очередного раската грома, рванули вперед, и мистер О’Ши, не удержавшись на ногах, начал нелепо заваливаться вперед и вбок… прямо на узорную ограду, ощетинившуюся коваными листиками.

Судя по приоткрытому рту миссис Вашингтон, она закричала, но ее крик утонул в вое стихии. Сирил же среагировал молча и на диво быстро – он рванулся вперед, отталкивая мистера О’Ши от решетки, и упал с ним вместе.

Еще несколько мгновений, и я оказался рядом с ними.

– Вставайте! – прокричал я, пытаясь перекричать ветер, и протянул мистеру О’Ши руку.

Он протестующе мотнул головой и с некоторым трудом поднялся сам. Лицо его в отблесках пламени казалось совершенно белым, зрачки были ненормально расширены, а губы дрожали. Кажется, он был в шоке…

Сирил сидел прямо на раскисшей лужайке, тупо таращась на свою руку. Сквозь прореху в рукаве (должно быть, зацепился за ограду, когда падал) виднелась ссадина. Я ухватил кузена за шиворот (признаюсь, хотелось действительно схватить его за ухо!) и при помощи мистера О’Ши потащил к дому. Миссис Вашингтон, подобрав насквозь промокший подол, бежала впереди, и при взгляде на нее я неожиданно припомнил рекламу непромокаемого корсета и, кажется, понял, зачем он нужен…

Как мы одолели последние футы, одному богу известно. По крайней мере из моей памяти эти события выпали. Должно быть, нас заметили слуги, поскольку дверь распахнулась при нашем приближении и нас буквально втащили в дом. И очень своевременно – по крыше забарабанил град!

Сирил, ухватившись за плечо дюжего лакея, снова посмотрел на свою руку и закусил губу.

– Тебе очень больно? – встревожился я, отмахиваясь от слуги с полотенцем наперевес. Кажется, кто-то уже помчался за доктором. – Перелом? Да не молчи же ты!

– Костюм! – отчетливо произнес Сирил.

– Что? – переспросил я, едва держась на ногах от усталости.

Кузен выглядел ужасно: мокрый, взъерошенный, в порванной и заляпанной грязью одежде… Впрочем, я наверняка выглядел не лучше.

– Это был мой новый костюм! – Голос Сирила звучал так обиженно, что я не выдержал и расхохотался. Мой кузен неисправим!..

Собравшееся в гостиной общество щеголяло наброшенными на плечи пледами, тюрбанами на мокрых головах и помятыми, забрызганными грязью нарядами. Но о том, чтобы разъехаться домой, пока и речи не могло быть: за окнами стихия бушевала так, что опасно дрожали стекла.

Слуги разносили горячее вино с медом и специями – лучшее средство для предупреждения простуды.

Я с наслаждением глотнул ароматного напитка и отыскал взглядом Сирила, которого как раз отчитывала тетушка Мейбл (по крайней мере вид у нее был именно такой). Миссис Вашингтон и полковник Стивенсон, похоже, пытались ее успокоить и отвлечь, но без особого успеха.

– Сирил, как ты мог так безответственно рисковать своей жизнью? – вопрошала тетушка, которая от гнева будто сделалась выше ростом. Ей явно недоставало любимого зонтика – должно быть, потеряла во время бегства. – Неужели ты не подумал о том, что я волнуюсь?!