б. На это я отвечаю, что я никогда не говорил, будто бы истина всех предложений должна нам быть доказанной посредством наших чувств, так как это не оставило бы никакого места для разума, который, я полагаю, путем правильного рассмотрения идей, полученных им от чувства или ощущения, может прийти к познанию многих положений, которые нашими чувствами никогда не могли бы быть открыты. А то, что я установил, состояло в следующем: что мы не имеем в умах никаких простых идей, помимо тех, которые мы восприняли как действия (как объект нашей собственной способности размышления), или получили благодаря нашим чувствам, и не имеем никаких сложных идей, кроме тех, которые выведены из этих простых идей посредством силы ума конструировать, увеличивать, комбинировать, абстрагировать и так далее, но не создавать какие-либо новые [идеи] (4, стр. 67–68).

а. § 45. Памятка. То, что наше познание существующих вещей является только знанием единичности, и то, что, если мы знаем истину любого общего положения — это только предполагает существование чего-то, из чего следует предположение общей истины; хотя мы знаем универсальную истину, что три угла треугольника равняются двум прямым углам, все-таки это предполагает, что существует треугольник, который не может быть познан иным путем, кроме как посредством наших чувств, ознакомляющих нас только с единичными вещами.

Когда я говорю о простых идеях как о существующих в вещах, то меня следует понимать так, что я имею в виду такое строение этой вещи, которое вызывает ту же идею в наших умах.

Таким образом, когда говорится об идее, как о существующей в нашем разуме, то она является самим восприятием или мыслью, которой мы обладаем; когда же говорится как о существующей вне нас, то тогда, кроме того, она является причиной этого восприятия, и ее я называю также качеством и благодаря этому предполагается, что [она] является похожей [на восприятие] а под этим я подразумеваю любую существующую вне нас вещь, которая действует на любое из наших чувств и производит в нас любые простые идеи, и поэтому силы или способности вещей, которые также относятся к простым идеям, рассматриваются в природе самой вещи и образуют часть той сложной идеи, которую мы имеем о них; поэтому я называю их также качествами и различаю качества актуальные и потенциальные, например все актуальные качества меда, сахара, соли — это качества, которые каким-либо образом воздействуют на наши чувства, будучи в близком соприкосновении с ними, и таким образом являются причиной простых идей в нас, таких, как их вкус, цвет, запах, и их осязаемых качеств; потенциальными качествами [в вещи] являются все изменения в ней, которые могут ее актуальные качества получить от какой-либо другой вещи, или все изменения, которые она может произвести в других вещах, например раствор в воде, сплав в огне, коррозия в железе и т. д.

1. Посредством ощущения и рефлексии мы получаем простые идеи.

2. Посредством наших чувств мы приходим к наблюдению, что эти различные простые идеи часто объединены в вещах, находящихся вне нас, и, таким образом, мы осуществляем отбор и получаем основу для создания сложных идей.

Этим сложным идеям мы даем названия такие, какие, как мы полагаем, другие люди дают подобным сложным идеям (4, стр. 73–74).

Пятница, 27 марта 1676 г.

Мне кажется, что воображаемое пространство является не больше какой-либо вещью, чем воображаемый мир, ибо если человек или его душа останутся, а весь мир будет уничтожен, то у человека останется сила воображать или мир, или его протяженность, составляющую пространство, занимаемое им, но это не доказывает, что это воображаемое пространство является какой-либо действительной или положительной вещью. Ибо пространство, или протяженность, отделенные в нашей мысли от материи, или тела, кажется, имеют не больше действительного существования, чем имеют числа (sine re numerata)[31] без какой-либо вещи, которая подсчитывается. И так же можно сказать о количестве морского песка, что он реально существует и есть некоторая вещь, в то время когда мир уничтожен, как и то, что пространство, или протяженность, моря существует и есть какая-либо вещь после такого уничтожения [мира] (4, стр. 77).

Понедельник, 8 февраля 1677 г.

…Наши умы не Созданы такими же обширными, как истина, и не соответствуют полному объему вещей… Состояние наших умов далеко от такого совершенства, о каком мы составили себе идею. Тем не менее не следует обескураживаться в наших попытках поиска истины и принуждать нас думать, что мы не можем познать какую-либо вещь, потому что мы не можем полностью понять все вещи. Мы обнаружим, что мы находимся в мире с такими способностями, которые соответствуют достижению познания и познания достаточного, если мы будем ограничивать его такими намерениями и направлять его к таким целям, на которые строение нашей природы и обстоятельства нашего бытия указывают нам… Тогда здесь имеется широкое поле для познания, соответствующего применению и преимуществу человека в этом мире, т. е. достижение новых изобретений… с целью получения новых и лучших изделий, посредством чего фонды нашего богатства (т. е. вещи, полезные для удобств нашей жизни) могут быть увеличены и лучше сохранены. И таким открытиям, как эти, ум человека вполне соответствует (4, стр. 84–85).

[ОБ ИДЕЕ СУБСТАНЦИИ]

Так как способность человека видеть дается не какой-то необходимостью видеть, а соответствующим строением тела и органов чувств, то разве может быть что-либо названо необходимым для человеческого разума, кроме такого строения тела и души или обоих вместе, которое может сообщить ему способность мышления? (стр. 323).

Здесь вы, ваша милость, как будто обвиняете меня в двух ошибках. Первая состоит в том, что я считаю «общую идею субстанции образованной не путем отвлечения и расширения простых идей, но путем объединения многих простых идей». Другая — что я будто бы сказал, что существование субстанции не имеет иного основания, кроме прихоти людей.

Что касается первой, то я хотел бы напомнить вашей милости, что я несколько раз говорю, особенно в процитированных выше местах, где я ex professo[32] рассуждал об абстракции и общих идеях, что все они созданы путем отвлечения; и поэтому нельзя представить себе, чтобы субстанция была создана каким-либо другим путем; однако в силу описки или небрежности выражения могло показаться, что я имею в виду нечто другое, а не общую идею субстанции.

То, что я не имел своей темой общую идею субстанции в тех отрывках, которые цитированы вашей милостью, ясно из названия этой главы — «О наших сложных идеях субстанций». А первый параграф главы, который ваша милость цитирует в связи с этим, сводится к следующему:

«Получая, как я говорил, в большом числе простые идеи от чувств, так как они находятся во внешних вещах, или от рефлексии над своими собственными действиями, ум замечает также, что некоторое число этих простых идей находится постоянно вместе. Так как мы предполагаем, что они относятся к одной вещи, и так как слова годны для обозначения общих понятий и употребляются для вящей быстроты, то мы называем объединенные таким образом в одном субъекте идеи одним именем, а впоследствии по невнимательности склонны говорить и думать о том, что на деле есть лишь сочетание многих идей, как об одной простой идее. Ибо, как я уже сказал, не представляя себе, как эти простые идеи могут существовать самостоятельно, мы привыкаем предполагать некоторый субстрат, в котором они существуют и от которого проистекают, а потому мы этот субстрат называем „субстанцией“»[33].

В этих высказываниях я не замечаю ни одного, которое означало бы отрицание создания общей идеи субстанции путем отвлечения; не вижу и говорящих о том, что «она создается путем объединения многих простых идей вместе». Но, рассуждая в этом месте об идеях различных субстанций, таких, как человек, лошадь, золото и т. д., я говорю, что они образованы из определенных комбинаций простых идей. Каждая из этих комбинаций рассматривается как одна простая идея, хотя их много; и мы в силу привычки предполагать субстрат, в котором комбинация существует, называем их одним названием — субстанцией, хотя они состоят из многих модусов. Таким образом, в этом параграфе я только дал отчет об идее различных субстанций, таких, как дуб, слон, железо и т. д.; несмотря на то, что они созданы из различных соединений модусов, все же они рассматриваются как одна идея, носящая одно имя и составляющая различные виды субстанций.