Это только в фильмах – пошлют на выручку истребители-бомбардировщики, которые пробомбят путь к эвакуации. В реальности офицер, принявший такое решение, поплатится погонами.

Дано: город с населением более двадцати миллионов человек, находящийся под контролем России менее пяти лет и до этого никогда русским не бывший. Население – враждебное, значительная часть исповедует агрессивный ислам деобандистского толка. В городе полно оружия. В том числе тяжелого – когда англичане драпали отсюда, оружие они оставили, возможно умышленно. Как бы то ни было – все разошлось по рукам и сейчас стреляло в русских. Район распоряжением оперативного дежурного в Главном штабе был закрыт для полетов…

Все частоты освободили под работу с десантной группой, находящейся у земли. На катапульты поставили два самолета с управляемым ракетно-бомбовым вооружением. Самое разное – от бомб с наведением по системе «Легенда» до управляемых ракет, наводимых по лазеру с земли. Общий вес тринадцать тонн – достаточно для всего…

По уставу корабельной службы на катапульте должен постоянно стоять хотя бы один самолет, вооруженный ракетами воздух – воздух, готовый к немедленному взлету, – это нужно было для обеспечения возможности самообороны корабля. Тот факт, что авианосец не держал в воздухе ни единого самолета, свидетельствовал о том, что ситуация чрезвычайная.

Дежурный офицер разбирался со старшим по званию офицером спасательной экспедиции. Офицер был из морской пехоты, с БДК.

– Так… еще раз. То есть вы хотите сказать, что один или несколько бойцов десантной группы не подчинились прямому приказу и выдвинулись в город пешком, я вас правильно понял, подтвердите?

– Никак нет, точнее, не совсем так… – офицер был латышом по национальности и общаться с ним подчас было трудно. – Они взяли трофейные машины и уехали на них.

– То есть вы допустили это, я правильно понимаю?

– Никак нет, точнее, не совсем так. Среди них были старше по званию, я не мог ослушаться…

– Господи боже…

Только тот, кто реально занимался боевым управлением, мог понять сейчас дежурного. Это только на словах все красиво кажется – не бросили своих, отправились на выручку. А в реальности это выглядит так: город, причем официально не объявленный враждебным, ночь, отсутствие заранее проведенной разведки, плюс к этому бой и находящаяся в районе собственная боевая группа, никак не отмеченная, «дикая», которая может попасть под огонь своих же запросто. Еще одна переменная в уравнении, в котором ничего, кроме переменных, и нет.

– Господин кап-два, я не понял приказа.

– Приказ – нейтрализовать упавший летательный аппарат, забрать аппаратуру связи, ответчик свой-чужой, забрать всех выживших, тела погибших – и уматывать оттуда к чертовой матери. Вам понятен приказ? Подтвердите.

– Так точно, понятен…

Несколько вооруженных автоматами бородачей поднимались по лестнице, по той самой, по которой несколько минут назад прошел русский одиночка. Они поднимались так, как поднимаются бойцы жандармерии, полицейского спецназа – искушенные в тактике боя в помещениях, в прохождении лестниц, они поднимались не торопясь, осторожно, страхуя друг друга. Они и в самом деле были если и не профессионалами, то уж полупрофессионалами точно. Это были бывшие служащие «индийской полиции», то есть параллельной полиции, набираемой англичанами. Германцы называют это «вспомогательная полиция». После того как пришли русские – они в один день уволили всю вспомогательную полицию, а потом начали набирать ее заново. Эти аттестацию не прошли, и немудрено: нет худшего хозяина, чем бывший раб, а они-то достаточно поиздевались над людьми. В итоге они перешли с оружием на службу наркомафии, а теперь решили свести счеты с русскими. Нет, они не были фанатичными верующими, по крайней мере, не больше, чем остальные. Просто здесь грань между любовью и ненавистью, между законом и беззаконием очень тонка. Они ее и перешагнули.

– Дверь!

Первый стрелок так и остался контролировать ее, второй – стал первым.

– Убитый!

Да, на площадке лежал убитый, и из-под него натекло достаточно крови…

– Не двигайся! Держать дверь!

Амир выдвинулся из-за спин подчиненных, подошел к трупу, присел на корточки. Осторожно начал прощупывать под ним, пальцы наткнулись на что-то. Очень осторожно он отколол с воротника английскую булавку, миллиметр за миллиметром добрался до гранаты, крепко обхватив ее, вынул, вставил булавку на место.

Все.

Шедший вторым боец направился к двери по лестнице…

– Стоять! Стоять!!

Боец застыл на месте.

– Посмотри – дверь заперта или нет? Очень осторожно, не вздумай открыть.

Боец поднялся к двери…

– Не заперта…

– Что-то слышно?

Боец прислушался:

– Ничего, эфенди…

Амир почесал бороду:

– Привяжи веревку и спусти ее конец мне. Очень, очень осторожно. Потом спускайся сам. Не вздумай дернуть веревку.

Другие бы уже вломились в помещение. Но эти знали, что делали…

Моджахед сделал так, как было сказано.

– Аллах Акбар… – сказал амир, когда они спустились на пролет вниз, провел руками по щекам и изо всей силы дернул за веревку.

Им сначала показалось, что здание сейчас рухнет на них.

Мина направленного действия с лазерным детонатором среагировала на движение мгновенно и взорвалась. Семьсот стальных шариков – готовых осколочных элементов и несколько сот граммов пластиковой взрывчатки. Разлетаясь веером, осколки вынесли дверь, в хлам изрешетили стены. Зона поражения была почти сплошная. Страшно было бы подумать, что было бы, если бы они находились там, на лестнице.

Воистину Акбар…

– Ты идешь первым. Включить фонари.

Так как изначально они были полицейскими, а не военными – на их оружии, на каждом автомате, было пластиковое цевье с фонарем. У военных такого не было, некоторые носили фонарь, приматывая его скотчем к цевью, если надо, к примеру, осмотреть пещеру.

Лучи фонарей прорезали мутную пелену дыма. Под ногами похрустывали обломки бетона и мельчайшие щепки, в которые превратилась дверь. Было тяжело дышать, кто-то закашлялся…

– Тише…

Двери не было. Вместо нее – лишь пролом, мутное облако не дает видимости…

– Пошел!

Сразу двое бойцов, один за другим – прошли дверной проем, первый развернулся влево, второй держал под контролем «право и вперед».

Лучи фонарей скрестились на присыпанных пылью телах на полу – они были похожи на уродливые мешки…

– Шайтан вах калле… – изумленно выдохнул один из бойцов.

Трупы были аккуратно сложены в рядок у стены. Прямо над ними по-арабски (они были урдуязычными, но знали и арабский из медресе) было написано пожелание… в общем, обычное русское пожелание, услышав которое человек восточный хватается за нож.

Амир зашел, быстро огляделся…

Стекла выбиты, весь пол, как ковром, усыпан гильзами, у одного из окон – опираясь прикладом о пол, а сошками о подоконник – стоял пулемет.

Русский исчез.

Автоматная очередь ударила по стене, одна или две пули попали в окно, с визгом отрикошетили. Боевики пригнулись, ругаясь последними словами. Амир схватился за рацию.

– Сах, Сах… Я на последнем этаже, брат. Не стреляй…

– Что там?

– Все наши стали шахидами. Русист скрылся.

– Шайтан, никого в живых не осталось?

– Никого, брат. Русист всех убил.

– Хорошо. Уходи оттуда, тела заберем позже…

– Бисмилля! – раздался громкий голос.

Амир резко обернулся – один из трупов, перемазанных кровью, в пыли, в рваной одежде, не лежал, а сидел у стены. У него была борода, как у правоверного, одежда как у правоверного, и в каждой руке было по пистолету.

Во имя Аллаха…

– У нас есть картинка, господин капитан, птичка входит в зону. До контакта пять – четыре – три – два – один… контакт.

На экране появилась нечеткая, белесая картинка.

– Что это такое…

– Дым, господин капитан. Они жгут покрышки…