Сегодня был как раз такой случай.

На эскалаторе я поднялась наверх и вышла из стеклянных дверей. Сережа уже ждал меня вместе со своим другом Пашей. Он был высоким и рыжим, с большими светлыми глазами и без девушки.

– Здоро́во! – приветствовал меня Сережа, целуя в щеку.

– Привет! – поздоровалась я.

Сережа занял место между мной и Пашей. Он вытягивал шею и провожал оценивающим взглядом каждую симпатичную девчонку. В красивых легких платьях с вечерними укладками, они уверенно спускались по проходу с подругами и занимали места поближе к сцене.

– Офигеть, Паш, сколько же здесь девчонок! – удивлялся Сережа. От радости он таращил свои черные глаза и выглядел немного сумасшедшим. Мне стало немного не по себе, ведь меня он сегодня вообще не замечал. – Сколько же их здесь, а, Паш, ты бы с какой замутил?

Паша пробурчал в ответ что-то невнятное. Сережа махнул на него рукой и продолжал пялиться на незнакомых девушек. Когда же мимо него прошла высокая загорелая брюнетка в голубом полупрозрачном платье, Сережа чуть не упал с кресла от переполнявших его эмоций.

– Паш, ты видел? – его глаза лезли на лоб. – Ты видел, какая? Пойти, что ли, познакомиться, телефон взять.

– Серый, успокойся, – тихо говорил Паша. – Веди себя прилично.

– Я нормально себя веду, но тут столько девчонок!

Паша посмотрел в глаза Сереже и кивнул на меня, пытаясь незаметно намекнуть ему, что он пришел не один и девушка у него уже есть.

В зале погас свет. Концерт открывало выступление студенческого танцевального ансамбля.

– Это что, «Грация»? – спросил он Пашу.

– Да, – ответил тот. – Ты, кстати, знаешь, что Инна тоже танцует в «Грации»?

– Чего?! – рассмеялся Сережа. – Инна там танцует?

– Ага, мне ее соседка вчера сказала.

– Я не знал! – противно хихикал Сережа. – Если бы я знал, то уже давно замутил с ней.

– Се-е-ерый, – укоризненно протянул Паша, снова кивая в мою сторону.

Сережа вспомнил обо мне и повернулся:

– Ну что, как дела?

– Нормально, – улыбнулась я.

Я старалась не обращать внимания на его поведение, но мне было неприятно. Старалась не принимать всерьез всю эту болтовню. Не вестись на эти провокации, быть выше, отнестись к этому по-взрослому, ведь я находилась среди взрослых людей, значит, и вести себя нужно соответственно.

Да, это нормально, это просто слова. Я не буду ничего ему говорить. Пусть думает, что меня это не колышет. Пусть считает меня взрослой, современной девушкой без комплексов и «тараканов» в голове. У меня все в порядке с самооценкой, я ничуть не хуже тех девчонок, на которых он пялится и пускает слюни.

Он привлек меня к себе и поцеловал. Странные танцы на сцене закончились. Девочки поклонились, развернулись и направились за кулисы.

– Отсто-о-ой! – проорал Сережа на весь зал. – Давайте, валите отсюда, чмошницы! – Затем он лихо присвистнул и рассмеялся. – Лу-у-узеры!

На этом слове девушка, что сидела перед Сережей, обернулась и четко проговорила:

– Рот свой закрой. Из зоопарка сбежал, что ли? Еще одно слово, и вылетишь отсюда со свистом. Понял, умник?

Это была та самая брюнетка в голубом платье, при виде которой Сережа чуть не упал со стула.

– Понял, – промямлил он. – Больше не буду.

Следующие десять минут Сережа молчал. Замечание брюнетки, похоже, подействовало. Сережа притих и даже, казалось, немного загрустил.

– Что-то душно здесь, – сказал он. – Пройдемся?

– Давай.

– Мы немного прогуляемся, – предупредил Пашу Сережа.

Пока мы в темноте искали выход из зала, на сцене появился певец Данко. Он пел сопливую песню про малыша, а весь зал аплодировал ему в такт.

У выхода нас уже дожидался охранник.

– Вы двое, – обратился он к нам. – Покиньте помещение.

– С чего это вдруг? – не понял Сережа.

– Поступила информация, что вы нарушаете общественный порядок.

– Мы?! – возмутился Сережа. – Я могу все объяснить.

– Молодой человек, возьмите девушку и просто покиньте помещение. Выход по лестнице направо.

Когда мы вышли на улицу, я сняла туфли и пошла босиком. Я никогда не ходила босиком по асфальту. К вечеру он так раскалился – мне приходилось идти на цыпочках, чтобы не обжечь ступни. От духоты кружилась голова. Солнце палило не хуже, чем на море.

Сережа нервничал и набирал номер Паши, оставшегося ждать нас в зале.

– Паш, слышь, нас выгнали. Не беси меня, просто выгнали. Вывели на улицу, и все, уроды. Что? Да, охранник дебил. Что, почему? Мы на улице стоим. Выходи давай уже. Только сумку Сашкину забери, а то нас обратно не пускают. Че? Ты где сумку оставила?

– Она лежит под стулом, где я сидела.

– Под стулом справа посмотри, давай. Нашел? Ну тогда давай, подгребай к нам.

Я села на ступеньки и уткнулась подбородком в колени. Все происходило совсем не так, как я себе это представляла. Прошлой ночью я уже успела нарисовать в своем воображении идеальную картинку бала. Там была зажигательная музыка, танцы, смех, возможно, новые знакомые – друзья Сережи, объятия, поцелуи, а позже прогулки по душной вечерней Москве. Он бы проводил меня до Савеловского вокзала, посадил бы на электричку, и я, счастливая и уставшая, со стертыми в кровь пятками в новых туфлях, поехала бы к себе домой. По дороге я бы пыталась разглядеть темень, мелькающую огнями за окном, и писала бы сообщения подругам. Наверное, я бы писала, что мы встречаемся и что я влюблена.

Но реальность даже близко не походила на то, что я насочиняла себе ночью. Мне было совсем не весело. Хотелось уйти. Сережа сел на ступеньку рядом.

– Ко мне поедем? – спросил он.

– Наверное, я поеду домой, – ответила я.

– Ты чего?! – возмутился Сережа. – Я тебя так просто не отпущу, нет. Ты ведь не была в главном здании университета?

– Нет.

– Вот видишь, поэтому ты должна остаться. Стыдно это – жить в Москве и ни разу не побывать в главном здании!

– Первый раз слышу.

– Главное видеть, – улыбался Сережа. – И не только. Главное, я люблю тебя.

– Хмм… – задумалась я. – Правда?

– Конечно. Я всегда говорю правду! Приезжай сегодня ко мне.

– Я подумаю.

Я нравилась очень многим парням, но мне еще никогда не признавались в любви. А теперь признались, и я ничего не почувствовала. Сережа так просто и обыденно это сказал, будто говорил об этом по десять раз на дню. Будто говорил не «люблю тебя», а «хочу поесть», или «обожаю футбол», или «знаю химию».

Через десять минут нас нашел Паша. Он протянул мне сумку, я надела туфли, и мы втроем пошли к метро. Паша молчал, а Сережа все еще злился, что нас выгнали с концерта. Он грубо обнимал меня за талию и тянул к себе, пытаясь целовать.

– Половина девятого, – сказал Сережа, глядя на часы. – Так ты останешься у меня?

– Нет, Сереж, мне надо быть дома вечером. Еще минут сорок погуляю с вами и поеду.

Из магазина вернулся Паша и протянул Сереже бутылку воды из холодильника. Тот сразу ее открыл и сделал три больших глотка. Он выглядел довольным и немного противным. Так мы зашли в метро.

– У тебя есть проездной? – спросил он перед турникетом.

– Есть, – ответила я, протягивая руку к световому индикатору. Сережа вырвал проездной из моей руки и внимательно посмотрел на него.

– Пройдешь за мной, – сказал он. Одной рукой приложил проездной к турникету, другой схватил меня и потащил за собой. Я прошла за ним, натыкаясь туфлями на его пятки.

– Девушка, как вам не стыдно! – прокричала вслед тетка в синем костюме. Она сидела в стеклянной будке у турникетов и следила за порядком. Мне действительно было стыдно – больше за Сережу, чем за себя.

До станции «Воробьевы горы» мы доехали спокойно. От метро шли пешком в сторону смотровой площадки. Паша гулял впереди и не обращал на нас внимания. Сережа обнимал меня, провожая недвусмысленным взглядом каждую встречную девушку.