Если в Египте проникновение во внешний и внутренний миры приняло религиозно-художественные формы, то индейцы довели его до тончайших технологий. Достаточно сказать о двоичном узелковом счете майя, который на два тысячелетия опередил математику Булля и выросший из нее двоичный код компьютерного программирования. Но не об этом речь. И даже не о поражающих воображение хирургических операциях индейцев. Речь о детальнейших, охватывающих все аспекты психофизиологии, химии и нейромедицины методиках расширения сознания, о техниках путешествий между пространствами и временами. Можно говорить о настоящей цивилизации тончайших психотехнологий, что питает нынешних исследователей. Не менее впечатляет проникновение древних американцев в тайны космоса. Их сверхточные календари и методики расчета, их знания о больших циклах Вселенной — это нечто.

А теперь перенесемся на восток Евразии, в Китай. Это, пожалуй, самая древняя из ныне живущих цивилизаций.

Китай обладает не только великим прошлым, но и, скорее всего, великим будущим. Китай выступает абсолютным чемпионом по части разработанных и примененных нейротехнологий. Именно он внес решающий вклад в сокровищницу хай-хьюма. Удивительна не химическая, а психомоторопатическая медицина китайцев с ее уникальными психо-, фито– и водяными методиками даосской школы. В Китае доведена до высшей степени совершенства система образования, дифференцированная по профессиям, слоям и группам. Таких же вершин достигли китайская психология, методы психопрограммирования и психокоррекции, использующие ритуалы, составляющие сердцевину образа жизни Поднебесной. Начиная от церемонии чаепития и кончая ритуалом формального общения. Мы уж не говорим о тончайших по степени проникновения в глубины человеческой психики живописи, поэзии, искусстве театра. Пожалуй, нигде в мире (за исключением разве что близких соседей, друзей-врагов Китая в Тибете и Японии) не получили такого высокого развития технологии сверхсознания, способы расширения сознания, рефлексивного управления психикой со стороны ее носителя — человека.

Даосские и буддийские практики психокоррекции и психоразвития не имеют аналогов — если не считать японского буддизма. И в основе всего этого лежал главный принцип китайской цивилизации, отличный от воззрений других древних цивилизаций — Великое Равновесие, Срединный Путь, Дао. Срединный путь колеблется между Янь и Инь и обретает за счет этих флуктуаций энергию Ци. Энергию делающую возможным существование мира. Может, быть, китайская традиция и есть тот самый спасительный фундамент, откуда обреченное человечество может совершить вертикальный взлет, гиперпространственный скачок — и обрести свое спасение…

Восток и Запад: «хай хьюм» против «хай тека»

Итак, нам предстоит ответить на заданный историей вопрос: почему Восток проиграл схватку с Западом в ХIX веке, почему он, обладая гораздо более эффективными, пластичными и разнообразными психотехнологиями, отступил перед европейцами и американцами, потерпев тогда историческое поражение на всех фронтах? Вопрос задан прямо, и столь же прямым должен быть и ответ.

На наш взгляд, это произошло потому, что европейская цивилизация поставила во главу своего развития экспансию, основанную на насилии. Вся история Европы заключается в расширении, борьбе за увеличение жизненного пространства вне европейской ойкумены. В этой ситуации приоритет достался военным, смертоносным технологиям. Именно они обеспечили европейцам политическое господство и экономическое процветание. Они позволили захватить ресурсы, используемые в индустрии, сельском хозяйстве, науке. Захваченное помогало нормализовать общественные отношения и обеспечить политическую устойчивость. Европейская цивилизация исходно — это цивилизация войны и насилия. От данного факта никуда не уйти, об этом надо постоянно помнить.

Восток отличается от Запада тем, что насилие у него было лишь одним из элементов поддержания прежде всего внутренней стабильности, экстренной мерой, вроде пожарного крана. Запад же старался максимально направить насилие от себя, на экспансию и военные завоевания. Захватывая ресурсы других стран и народов, западники за счет них снижали уровень насилия в собственном доме, обеспечивая политическое согласие и социальный мир. А Восток старался строить самодостаточные, внутренне гармоничные цивилизации, способные к программируемому развитию системы.

Когда цивилизации двух разных типов столкнулись, то верх взял тот, кто владел более совершенными технологиями войны и насилия — Запад. В этом и состоит решение исторической загадки.

Однако все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Есть по крайней мере три аспекта, на которые мы хотели бы обратить ваш внимание, читатель.

Во-первых, победа Запада не была окончательной, тотальной и цивилизационной. Его победа стала политико-экономической и военной. А что такое политические и экономические победы? Это — успехи в перераспределении ресурсных потоков. Что же касается культуры и религии, то Восток не проиграл. Восприняв некоторые нормы и традиции Запада, он сохранил свое цивилизационное ядро неприкосновенным. Более того, в последние полвека мы видим все более широкую и глубокую экспансию на Запад восточных религий, мировоззрений, школ воспитания, ошибочно именуемых школами боевых единоборств. Есть все основания полагать, что Восток — не прошлое, а будущее мира.

Во-вторых, даже в политико-экономическом плане победа Запада оказалась непрочной. Уже с конца ХХ века можно говорить об азиатском реванше. Восток успешно перенял технические достижения, постиг премудрости бизнеса — и теперь бьет на этих поприщах своих учителей. Где они теперь, те времена, когда Киплинг считал японцев слишком тупыми для коммерции? То, что белый человек, скажем, 1848 или 1912 года рассматривал как восточную заумь, шарлатанство и клоунаду, сегодня помогает Востоку плодить более эффективных и преданных делу работников, финансистов и предпринимателей, превосходя Европу и США по качеству человеческого капитала. На страницах этой книги мы много говорим о перспективах исламского мира, Японии, Китая. Уже сегодня они в совокупности обладают экономическими и военными возможностями, сравнимыми с западными. А что будет завтра? Прогнозы на сей счет разнятся, но все эксперты едины во мнении: Восток нынче перешел в наступление, а Западу приходится уходить во все более и более глубокую оборону.

В-третьих, уже сегодня на долю белых людей приходится не более 25 процентов населения Земли. А к середине наступившего столетия доля людей с желтым, черным, коричневым и красным цветом кожи составит более 85 процентов. И если человечеству все же суждено пережить ХХI век, то он станет последним веком полноценного существования белой расы.

Так что о какой победе Запада над Востоком можно говорить? Восток почти стряхнул со своего древнего лика пыль сапог европейских солдат. В цивилизационных войнах мы сталкиваемся с парадоксом, отмеченным военными историками — когда блестящие полководцы, красиво выигрывая грандиозные битвы, проигрывают войны в целом. Наиболее ярко это проявилось в истории Наполеона Бонапарта. Не оказался ли весь Запад в роли императора в знаменитой треуголке? Если рассматривать цивилизационную войну, длящуюся несколько столетий, увидим — Восток находится на пороге исторической победы. Правда, времени у Востока может и не хватить, и случится не победа, а совсем другое: Восток и Запад, цивилизационные противники-соратники, Янь и Инь большой человеческой цивилизации, не сумев нащупать серединного пути, окажутся поглощенными грядущим коллапсом. Они не переживут пророчества Иоанна Богослова и исчезнут с лица планеты в результате апокалипсиса.

Это возможный и, к сожалению, весьма и весьма вероятный конец Большого Человеческого Мира. Но покамест он существует, у него есть шанс на продолжение истории. У него остается надежда на перерождение, на выскальзывание из смертельной ловушки. И эта надежда — в Нейромире, проглянувшим нам в далеком прошлом. Нейромир должен соединиться с достижениями индустриальной цивилизации. Как показала история, нельзя очутиться в Нейромире, минуя стадию индустриализма.