Мифы, созданные в глубокой древности народом, основывались не на отвлечённых идеях, а на конкретных потребностях и стремлениях, возникавших в трудовой деятельности, и потому мы считаем что истоки мифов - в труде.

2. Причины того, что китайские мифы сохранялись лишь в осколках. Историзация мифов. Сохранение, и исправление мифов поэтами и философами.

Нам известно несколько древних цивилизаций мирового значения: китайская, индийская, греческая и египетская. Каждая из них имела богатую мифологию, причём наиболее полно сохранились мифы греков и индийцев. К большому сожалению, китайские мифы в значительной степени утрачены, и от них сохранились лишь разрозненные осколки, которые, будучи рассеяны в сочинениях древних авторов, не представляют какой-либо системы и не могут соперничать с мифологией древней Греции.

Лу Синь в «Краткой истории китайской художественной прозы» говорит о причинах того, почему китайская мифология сохранилась лишь в незначительных фрагментах.

Во-первых, предки китайского народа жили в бассейне реки Хуанхэ, где природа не баловала их своими дарами. Они очень рано начали возделывать землю. Жизнь их была трудной, и основным для них была практическая деятельность, а не размышления о фантастическом, поэтому они не смогли из древних преданий создать монолитные произведения большой литературной формы.

Во-вторых, с появлением Конфуция изучалась лишь этика, наставления о семейных устоях, об управлении государством и умиротворении Поднебесной, а древние фантастические предания о богах и злых духах решительно отвергались Конфуцием и его учениками. Поэтому позднее, когда конфуцианская идеология стала господствующей в Китае, мифы постепенно стали рассматриваться конфуцианцами как история.

Третья причина в том, что добрые и злые духи у древних чётко не различались. Хотя они и знали

небесных богов, духов земли и души умерших, но в их представлениях души умерших могли превращаться в небесных и земных духов. При этом смешении человеческого и божественного, когда ещё сохранялись первобытные верования, но уже появлялись новые предания, старые вытеснялись и умирали. «Новые» же предания, именно в силу того, что они были новыми, не могли стать популярными, поэтому они тоже почти не сохранились.

Из этих трёх причин первая несколько дискуссионна, вторая же - превращение мифов в историю - одна из основных причин гибели китайских мифов. И на этом следует остановиться подробнее.

Историзация мифов, заключавшаяся в стремлении очеловечить действия всех мифических персонажей, была главной задачей конфуцианцев. Стремясь привести мифические предания в соответствие с догмами своего учения, конфуцианцы немало потрудились для того, чтобы превратить духов в людей, а для самих мифов и легенд найти рациональное объяснение.

Так мифы стали частью традиционной истории. После того как миф записывался на бамбуковых дощечках, его первоначальный смысл искажался, а люди стали доверять только тому, что было записано. И постепенно стали исчезать мифы, передававшиеся из уст в уста.

Примеров этому можно привести очень много: так, согласно мифическому преданию, Хуан-ди - Жёлтый император - имел четыре лица, а в результате ловкого толкования этого мифа Конфуцием получилось, что Хуан-ди послал в четырёх направлениях четырёх чиновников управлять прилегающими землями . Или, например, Куй первоначально, согласно Шаньхайцзину - «Книге гор и морей», был странным существом с одной ногой, а в Шуцзине - «Книге исторических преданий» в разделе «Установления Яо» он превратился в чиновника, ведавшего музыкой при императоре Шуне. Ай-гун, князь государства Лу, которому была не совсем ясна эта легенда, спросил Конфуция:

«Говорят, Куй - одноногий. Действительно ли у него была только одна нога?»

«Выражение "Куй и цзу",- незамедлительно ответил Конфуций,- вовсе не следует понимать, как "Куй - одноногий", оно значит: "Людей, подобных Кую,- и одного было бы достаточно"».

(Выражение "Куй и цзу" в силу того, что иероглиф цзу имеет два значения: "нога" и "достаточно", может быть понято двояко. На этом основывается приведённая выше интерпретация Конфуцием этого выражения, как "[подобных] Кую,- и одного достаточно".)

Можно сомневаться в том, происходила ли действительно эта беседа, однако она даёт представление, как конфуцианцы толковали содержание мифов таким образом, чтобы их можно было рассматривать как историческую реальность.

В течение продолжительной человеческой истории мифы испытывали всевозможные превратности судьбы, и в результате различных изменений и переосмыслений немало ценного в них было утрачено, а то, что история создавалась из переработанных мифов, нельзя считать счастливым для неё обстоятельством.

Вплоть до Ло Би, жившего во времена сунской династии и написавшего книгу Луши - «Древнейшая история», продолжался процесс переосмысления содержания мифов. При написании Луши автор использовал много мифов, однако все они были превращены в историю. Даже сказание из книги Хуай-нань-цзы о стрелке И, который победил диких кабанов и уничтожил змей, обработано так, что кабаны и змеи, вопреки всему, были там представлены как люди.

Всё это достаточно определённо объясняет, почему искажались и исчезали мифы.

В чём же причина исторического переосмысления мифов? При более глубоком рассмотрении становится очевидным, что оно вызывалось стремлением привести содержание мифов в соответствие с интересами господствующего класса. То, что в мифах не соответствовало его интересам, не получало широкого распространения, и, напротив, то, что могло благоприятно распространяться и сознательно распространялось в народе, несомненно соответствовало интересам господствующего класса. Представители господствующих классов превратили героев труда, чьи образы были созданы народом в мифах и преданиях, в своих предков, подняли их на небо и мечтали, чтобы деяния их, записанные в истории, были окружены царственным ореолом, а деяния героев устных преданий трудового народа рассматривались как «неизящные», о которых даже «говорить неудобно тому, кто носит чиновничий пояс». Поэтому «исправление» Конфуцием облика четырёхликого Хуан-ди и одноногого Куя, безусловно, вызывало одобрение представителей господствовавших классов.

Хун Син-цзу (1090 - 1155 гг.) в дополнениях и комментариях к «Вопросам к небу» Цюй Юаня приводит такой миф из книги Хуайнань-цзы, общий смысл которого сводится к следующему.

После того как Юй обуздал наводнение, он, превратившись в медведя, пробрался на гору Хуаньюаньшань. Его жена Тушаньши, перепугавшись и застыдившись, убежала в сторону горы Сунгаошань. Юй нагнал её у подножия этой горы, но она превратилась в камень. Впоследствии из этого камня родился их сын Ци.

Мы уверены в том, что этот очень интересный в своём первоначальном виде миф не подвергся сколько-нибудь значительной переделке и сохранил свой первобытный облик. Однако то, что он отсутствует в дошедшем до нас тексте Хуайнань-цзы, может быть объяснено только тем, что он как «вульгарный» был исключён из этой книги «господами, носящими чиновничий пояс». Их редакторские топоры и секиры подвергли совершенно неисторическую по своему содержанию книгу Хуайнань-цзы тщательной переделке и переработке в соответствии с желанием господствующих классов.

Не только Хуайнань-цзы, но и более раннюю книгу Чжуан-цзы постигла такая же участь. Книга Чжуан-цзы дошла до нас уже не в первоначальном виде, многие из её глав утрачены. Основываясь на «Предисловии к толкованию классических книг» Лу Дэ-мина, можно сказать, что глава «Цзапянь» из Чжуан-цзы по своему содержанию во многом была похожа на «Книгу гор и морей» и какую-то книгу гаданий и толкований снов. Чрезвычайно пёстрая по содержанию, она не нашла одобрения со стороны последующих поколений, значительная часть её погибла. Кроме того, мне кажется, что многое из этой книги было сознательно выброшено «учёными».