Литмир - Электронная Библиотека

Шеррин холодела при одной мысли о таком исходе. Отчего бы и не заплатить собою за всех? Ведь именно для этого и существуют принцессы – разменная монета власти. Принцессам не впервой. Еще прежде, чем малютка принцесса научится говорить, ей объясняют, что когда-нибудь она уплатит своим телом за пару пограничных крепостей или полоску бесплодной земли… а при чем тут любовь и прочие сантименты? Вовсе даже не при чем. Шеррин знала, что и ей предстоит та же судьба… но Иргитер хотел совсем иного. Ему нужна была не полоска бесплодной земли, не пара крепостей, а Адейна. Вся, целиком, до последнего розового лепестка. И без законного наследника престола, разумеется. Без Кинейра. Без младшего брата Шеррин. Стоит только Шеррин согласиться на этот жуткий брак – и Кинейру не жить. Отравят его или зарежут… что уж нибудь Иргитер для малыша измыслит. А потом по праву венчанного мужа принцессы он заполучит трон Адейны, сделает ее частью Риэрна, и уж тогда… Как, ну как объяснить проклинающим строптивую принцессу жителям Адейны, что вот тогда-то и начнется самое страшное?

Но если Иргитер сам, по своей воле откажется от Шеррин… если решит, что такая невероятная уродина – слишком уж тяжелый довесок к благодатной Адейне…

– Платье не годится, – покачала головой Шеррин. – Красиво слишком.

– А ты примерь, – захихикала Сана.

Напялив платье, Шеррин едва сдержала радостный вопль. Прабабушка была выше принцессы почти на целую голову, чуть уже в груди и чуть шире в талии. Для того, чтобы платье сидело на Шеррин хоть сколько-нибудь прилично, его надо раскрыть в талии и полностью перешить. А вот если этого не делать… если просто отрезать его понизу… и где тогда окажется талия?

Безбровое, по всей очевидимости, лысое коротконогое чучело в бархатном подойнике торчком… а отрезанную от платья кайму надо пустить по груди – рюшечками! Или нет, по плечам – чтобы были узкими и кривыми.

– Вот сюда и сюда надо другой цвет вывести, – ткнула пальцем Сана. – Сразу кривобокая станешь.

Шеррин счастливо улыбнулась и поцеловала няньку в покрытый сеточкой морщин увядший висок.

– Что бы я без тебя только делала!

– Детка… – Сана вновь обняла воспитанницу за плечи. – Может, все-таки останешься, а? Его величество мог бы и сам поехать.

– Нет, – решительно возразила Шеррин. – Если оставить отца наедине с Иргитером, он не устоит. Он привезет мне из Найлисса мой брачный договор. Может, даже обвенчает меня заочно. А меня тем временем риэрнские наемники похитят и привезут Иргитеру, перевязав цветной ленточкой. Думаешь, мне охота перед всеми королями чучело изображать? Выхода у меня нет. Пока Иргитер меня не заполучил, Кинейра он не тронет – а если отец даст слабину, малыша просто убьют.

– А если тебя оставить с Иргитером наедине? – вздохнула старуха. – Боюсь я за тебя.

– Не бойся. – Шеррин накрыла ее левую руку с узловатыми пальцами своей изящной ладонью. – Я ни на шаг не отойду от Эвелля. Уж он-то с таким эскортом поедет… нет, при короле Юльма мне бояться нечего. А уж потом – тем более. На глазах у всех Иргитер ничего не предпримет. Вплоть до самого Найлисса мне ничего не грозит. А вот там, когда всех разместят да расселят по разным покоям… да, там придется остерегаться. Но я что-нибудь придумаю.

Правая рука няньки, такая же морщинистая и распухшая в суставах, как и левая, нежно легла на узкую руку принцессы.

– Детка. – Старуха помолчала немного и вновь вздохнула. – Тебе обязательно надо научиться обкусывать ногти. Обязательно. Иначе с такими руками у тебя ничего не получится.

Его величество Эвелль восседал на перевернутом бочонке. Предосенний ветер трепал волосы короля, перевязанные через лоб узкой лентой, расшитой золотом, раздувал парусом распахнутую на груди белую рубаху с простым отложным воротом. Море подкатывало почти к самым ногам свои зеленые волны – совсем такие же, как зеленый янтарь в единственном перстне на правой руке короля.

Вокруг на бочонках поменьше удобно расположились первые дворяне королевства – вернее, только те из них, чье дворянство начиналось с них самих. Те, кому лет этак двадцать тому назад совсем еще молодой Эвелль предоставил простой и ясный выбор: или петля на рее подожженного абордажной командой корабля – или верная служба короне Юльма и полное прощение былого пиратства. Бывшие пираты ни разу не погрешили против клятвы верности, данной под качающейся над их головами петлей. Что ж, король Юльма умел ценить доблестную службу и награждать по заслугам. Старая знать не задирала нос перед новой – особенно после того, как Эвелль невзначай напомнил особо упертым, что их высокородные предки занимались тем же самым, только несколько веков назад… а те, с кого начинается знатный род, предпочтительнее тех, кем он по их собственной дурости заканчивается. Намек был понят, и родовитые особы порешили, что лучше уж новая знать под боком, чем старые пираты в море. Разве не от моря зависит процветание Юльма – а значит, и их собственное? Эвелль умел объяснять изумительно доходчиво: знать усвоила преподанный ей урок, а недавние пираты – хорошие манеры. Чем, как не благовоспитанностью, прикрыть недавние грешки? По правде говоря, ни в одном королевстве никто отродясь не видывал таких благовоспитанных дворян, как те, что сидели сейчас на перевернутых бочонках и смиренно внимали своему коронованному адмиралу.

Притом же Эвелль умел поставить кого угодно на место без малейшей обиды. Вот и сейчас старые вельможи были довольны тем, что именно им, как и во время прежних отлучек его величества, предстоит вершить в отсутствие короля государственные дела, а вельможи новые радовались тому, что их несомненную воинскую доблесть почтили правом сопровождать королевскую особу в столь дальний путь. Одно только непонятно – зачем король собрал их в порту уже после того, как держал во дворце общий совет знати?

– Те, кто остается, свои распоряжения уже получили, – негромко, но звучно произнес Эвелль. – Но вы едете со мной, и вы должны знать, что дело серьезнее, чем кажется.

– Но, адмирал! – возразил его светлость Одноглазый Патря. – Где Найлисс, а где мы? Даже если Найлисс и зажег беглые огни, нам-то что за беда? Общих интересов у нас нет.

– С тех пор, как степь перестала представлять собой постоянную угрозу для Правобережья, – церемонно поправил его Вигнел Левый Крен, – я не могу представить себе общей для наших стран проблемы.

Из всей знати, как старой, так и новой, его сиятельство Левый Крен выражался наиболее изысканно. Дело в том, что Вигнел, как и король, был левшой, и эта черта сходства побуждала его следить за своими манерами особенно тщательно.

– А я могу, – отрезал Эвелль.

На сей раз спорить не попытался никто. Единственно только способность просчитывать все наперед и могла даровать одному победу над многими. Эвелль ею обладал. Он был не просто капитаном, но адмиралом – причем адмиралом, не изведавшим ни одного поражения. Его люди верили своему адмиралу хоть и не слепо, но на его зрение полагались больше, чем на свое. И если уж адмирал видит на горизонте шторм, значит, так оно и есть.

– И Лерметт может, – добавил Эвелль. – Или вы позабыли, как он приезжал к нам уже после ристаний?

– Разве такое забудешь! – во весь рот разулыбался Герцог, которому как раз и выпала честь сопровождать его найлисское величество во время пребывания в Юльме. Иного имени, кроме клички Герцог, бывший юнга с пиратского корабля не имел и вовсе – но зато уж ее носил с честью… возможно, еще и потому, что пламенно жаждал с нею сровняться: коль скоро тебя кличут Герцогом, обидно оставаться всего лишь бароном. Это несоответствие иной раз повергало беднягу в тайную печаль, но он неизменно утешал себя тем, что еще не все потеряно.

– А если так, – ровным голосом промолвил Эвелль, – припомни-ка, чем он у нас интересовался особо?

– Лоциями старыми, – незамедлительно ответил Герцог. – Новыми тоже, но старыми больше всего. И архивами гильдий. Рыбная ловля, рыбная торговля… и зачем оно ему, если от его Найлисса до моря, как великому аргину до мачты?

21
{"b":"22970","o":1}