Рыжая девчонка из временно живых людишек заорала не своим голосом, окружённая врагами. К ней потянулись сразу несколько пар рук. Она истошно завизжала, отмахиваясь какой-то попавшей под руку палкой. Один из зомби зашел сзади, схватил ее за горло. Он в упор приблизился к ее лицу, обдавая ее своим дыханием, и… настойчивая трель дверного звонка разрушила тишину. Киба вздрогнул, пролив полбанки пива себе на живот. Он с легким сожалением осмотрел пятно, быстро снял футболку через голову и пошел открывать.

Дверь открылась с тихим щелчком. На пороге, пошатываясь от выпитого накануне, стоял Канкуро. Его взгляд сразу же прикипел к голому торсу парня, не отрываясь ни на секунду. Молчание начало сильно напрягать, с учетом того, что парня буквально раздевали глазами.

- Привет, - буркнул Киба, чтобы хоть как-то сгладить обстановку. Он ожидал чего угодно, нет, честно, всего. Ну, кроме холодных рук на теле и почему-то мокрых объятий. Его сжали в руках, что-то лихорадочно нашептывая на ухо.

- Ты чего? – парень хотел оттолкнуть гостя, но тот был сильнее. Канкуро затолкал Кибу вглубь комнаты и захлопнул за ними дверь.

- Я никогда бы не пришел, будь я трезв, - хихикнул Какнуро, касаясь влажными холодными губами голого плеча. – Никогда.

- Зачем ты пришел? – поинтересовался собачник. Как назло, Акамару болел и сейчас был заперт в его комнате. Другой надежды просто не было. Он уже подумал закричать, когда Канкуро вдруг отпустил его. Шатен пошатнулся и медленно осел на пол. Выглядел он не лучшим образом. С мокрой одежды капало, как и с растрепанных прядок волос. Остатки макияжа черными потоками стекали по щекам. Одет он был в свой сценический костюм, лишь накинул поверх него старую ветровку, явно маловатую для него.

- Надо, - буркнул Собаку, прижимая колени к груди. Его мелко потряхивало, и Кибе банально стало его жаль. Этот парень выглядел слишком уж несчастным, чтобы можно было просто вышвырнуть его вон. Собачник подумал несколько минут, потом пошел вглубь комнаты, отмечая боковым зрением, как приуныл от этого гость. Когда же шатен бросил в него чистым полотенцем и с независимым видом указал на ванную, лицо его ночного гостя стало почти счастливым. Он поспешно скрылся за дверью ванной, оставляя после себя мокрые следы.

Инузуку поспешил стереть их тряпкой. Потом пошел на кухню ставить чайник. Он посмотрел в окно. На улице был такой ливень, что не было видно ближайших домов. Это ж каким идиотом надо быть, чтобы припереться к едва знакомому человеку с признаниями. Признаниями?

Канкуро пробыл в ванной недолго. Достаточно для того, чтобы успел закипеть чайник, и мало для того, чтобы Киба успел привести в порядок мысли. Впрочем, такой беспорядок в его голове стал уже почти привычным после той ночи в лифте. Эти чувства постоянно лезли в голову, мешая думать нормально.

Канкуро замер на пороге. Из одежды на нем было только крошечное полотенце, едва скрывающее довольно неплохую фигуру.

Киба без лишних слов указал ему на место за столом и поставил перед ним чашку чая. Сухо поблагодарив, Собаку обхватил чашку руками и медленно сделал первый глоток.

- Утром я себя убью за все это, - пообещал он, почему-то улыбаясь. Эта улыбка окончательно вывела Кибу из себя.

- Что все это значит? – взвыл он, надеясь, что соседи спят достаточно крепко.

- А ты не понял? – искренне удивился гость, глядя не него до ужаса честными глазами.

- О чем ты? – устало спросил собачник. Он решил налить чай и себе. Похоже, все эти передряги немного подорвали его. Все-таки после знакомства с Узумаки многое встало с ног на голову.

- Я не лезу в штаны ко всем подряд, - обиженно буркнул Канкуро, как ни в чем не бывало отпивая еще немного чая. Кибе повезло меньше. Чай он сделал явно слишком рано. Надо было сначала добиться объяснений, а потом чаевничать. Тогда хотя бы не было бы возможности вот так подавиться. Горло будто сдавило, и кашель с силой резанул по легким. Перед глазами все поплыло, кое-где вспыхивали яркие красочные звездочки. А вон пролетел радужные единорог наперегонки с феей.

- Эй, успокойся, - послышался смутно знакомый голос откуда-то со стороны. Его обхватили поперек груди и несколько раз с силой сдавили. Постепенно дышать стало легче. Попавший не в то горло чай вернулся назад и потек по подбородку. Кибе тут же протянули чистое полотенце, - ты в норме?

- Ага, - надтреснутым голосом ответил собачник, благоразумно отставляя чашку подальше.

- Прости, - Собаку выглядел действительно виноватым. Киба только отмахнулся от него. Горло немного саднило.

- Ничего. Помолчи сейчас, хорошо? – парень поспешно сделал несколько глотков чая и отставил в сторону полупустую чашку.

– Так что ты хотел сказать?

Канкуро склонил голову на бок, сжав губы в одну тонкую линию. Его глаза смотрели почти жестко, когда он на грани слышимости произнёс:

- Я тебя люблю.

- Что? – выдохнул Киба, боясь даже вздохнуть.

Канкуро встал, навис над ним, почти касаясь носа парня своим. Он наклонился еще ниже, щекоча кожу горячим дыханием и почти невесомо коснулся чужих губ. Поцелуй получился робким и нежным, а еще безумно быстрым. Таким же быстрым был и удар в челюсть, послуживший ответом Кибы.

**********

- Ты хочешь избавиться от нее? – спросил Омои, ошарашенно глядя на любовника.

- Я хочу ее выставить, - спокойно повторил тот, снова возвращаясь к прерванному занятию. – Это моя лучшая кукла. Будет глупо не включить ее в коллекцию.

- Ты мне ее подарил, - напомнил Омои. Потом он развернулся и вышел, едва удержавшись от того, чтобы хлопнуть дверью. Слишком уж сильно Сасори ненавидит шум в своей мастерской. Ноги сами привели мужчину в их спальню. Он рухнул на кровать, прикрывая глаза рукой. Похоже, у них не все так хорошо, как он думал. Эта кукла… она стала отдушиной для Омои. Она напоминала о его глупости и о любви самого дорогого для него человека. Пожалуй, блондин был уверен, что Сасори думает как же. Прикасаться к этой кукле, целовать ее губы стало таким естественным, что мужчина не мог представить себя без этого. Особенно теперь, когда любовник сутки напролет проводил в своей мастерской.