Чтобы развить эту способность, LTV побуждает нас мыслить хаотическим образом. На простейшем уровне для этого нужно научиться воспринимать медиа как то место, где мы можем играть с мыслью, деконструируя образы медиа и постигая, как они на нас повлияли. В пародийном ролике, рекламирующем «Конечности-насадки от Ли», показана женщина, у которой по пути на важное вечернее свидание с новым ухажером отвалилась рука. Экран вспыхивает словами «Ужас! Боль! Страх! Вина!», выставляя напоказ те эмоции, с помощью которых подобные ролики пытаются навязать нам свои товары. Еще один регулярно входящий в программу сегмент показывает стилиста по имени Лидия, придумывающую с помощью компьютера новый имидж для Шинед О'Коннор, Джорджа Майкла или Сильвестра Сталлоне. Каждый раз она заканчивает сегмент слоганом «Чем больше ты смотришь, тем лучше ты видишь».

Выходя за рамки пародирования и препарирования медиа, киберпанковские[76] сегменты наподобие «Вечного потока» пытаются навязать зрителям новую драматическую парадигму, более соответствующую хаотическому мировоззрению. Героиня вовлечена в абсолютно бессюжетный «квест». Как в видео– или компьютерной игре, она переходит или карабкается из комнаты в комнату, убивая всех, кто оказывается у нее на пути. Одно из ее главных боевых средств – жук, который кусает людей и впрыскивает им быстродействующий, смертоносный вирус. Она заражает и застреливает тысячи врагов в своем продвижении к высокому замку, где, по всей видимости, надеется прикончить их лидера. В какой-то момент она наступает на маленький гвоздь, который застревает в ее каблуке. Когда она добирается до намеченной жертвы и собирается выстрелить в нее, гвоздик внедряется в ее пятку. Она теряет равновесие, срывается с оконного карниза и разбивается насмерть. Как в «самоподобном» хаотическом уравнении, одна-единственная девушка оказывается способна нанести невероятный ущерб целому городу, используя микроскопический вирус, но сама оказывается повержена крохотным гвоздиком, оказавшимся в каблуке ее ботинка. Хаос – ахиллесова пята агрессора.

Эшер надеется, что LTV тоже сыграет роль обманчиво высокой точки опоры в нашей все более хаотической культуре. «Давайте надеяться, что это вызовет цепную реакцию и распространится как вирус. Если есть какая-то надежда на интерактивность, людям придется открыть свой разум для восприятия новых способов повествования и быть готовыми взаимодействовать с ними». «Жидкое телевидение» – это дезинтеграция ТВ как родительской или диктаторской силы, в каковой роли оно выступало с 60-х по 80-е гг. «Это – телевизионная анархия. Определенно, это то, чего мы хотим». Несмотря на то, что Эшер – один из первых членов следующего за «бэби-бумом» поколения, добившихся власти в медиа, он верит, что скоро по его стопам пойдут и другие. «У меня такое ощущение, что сейчас дурдом прибрали к рукам лунатики, и это прекрасно. Нас всех вырастило ТВ, и я очень рад, что могу теперь перевернуть его вверх тормашками». Эшер предлагает себя и свое популярное шоу в качестве вещественных доказательств того, что не все его поколение превратилось в «видиотов». «Я всегда истово верил в наше Поколение Икс. Я не думаю, что существует такая вещь, „как видиотизм“. Это нелепое понятие. Тот факт, что люди способны поглощать большие объемы визуальной информации, делает их очень умными, а не очень тупыми».

Бивис и Баттхед, самые удачные отпрыски «Жидкого телевидения», казалось бы, едва ли подтверждают мнение Эшера об интеллигентности фанов MTV. Эти мультяшные кореша-тинейджеры первоначально были комедийным сегментом «Жидкого ТВ», но ныне знамениты в международном масштабе своими дневными посиделками, во время которых они непочтительно смотрят MTV. На поверхностный взгляд, Бивис и Баттхед являются пародией на тупых фанатов «тяжелого металла», живущих в американской глубинке. Персонажи мультфильма взрывают лягушек шутихами и используют кошек в качестве бейсбольных мячей. Но на более глубоком уровне это шоу работает как видеоинструктаж на тему «Как смотреть MTV с подобающим скептицизмом».

Похожие на мальчиков из «Мира Уэйна», Бивис и Баттхед, одетые в футболки с надписями «AC/DC» и «Metallica», кажется, вполне понимают тактику видеоклипов и чувствуют абсолютную свободу комментировать их. Структура шоу весьма похожа на обычное MTV, в котором видеоклипы транслируются непрерывным потоком, но здесь их дополняют остроты и ужимки двух типичных зрителей-подростков. То, что Бивис и Баттхед настолько популярны, свидетельствует о понимании зрителями этого сорта комедии. То, что Бивис и Баттхед подвергались цензуре и были в конце концов изгнаны из дневного эфира (теперь их можно увидеть только поздно ночью), свидетельствует об угрозе, которую эти персонажи представляют в качестве проводников вирусов.

Смотреть «Бивиса и Баттхеда» – все равно что смотреть MTV в компании двух приятелей-обормотов. Почти все свое время они проводят, маниакально хихикая недавно огрубевшими, половозрелыми голосами. Это хихиканье – основная форма их коммуникации, своего рода соглашение о том, что они не одурачены образами видеоклипов, а скорее наслаждаются своей общей пресыщенностью. Когда мы смотрим вместе с мальчиками клип «Эроусмит», мы слышим их закадровую критику. Вокалист группы показан абсолютно голым; он ловко прикрывает рукой свои гениталии. «Эй, а где его пенис?» – спрашивает Баттхед. «Он у него в руке», – хихикает Бивис. Какое-то время хихикают уже оба, после чего Бивис добавляет: «Там же, где и всегда». Их комментарии выполняют ту же функцию, что и дурацкие граффити, рисуемые поверх афиш и в качестве непристойного намека соединяющие стрелками глаза одного персонажа с грудями другого.

Когда в видеоклипе случается что-нибудь слишком тонкое, чтобы Бивис или Баттхед обратили на это внимание, аниматоры намекают зрителям на то, что мальчики тоже восприимчивы к медиа-манипуляциям. Когда вокалист «Эроусмит» прикуривает в клипе сигарету, мы видим, как Бивис тут же бессознательно прикуривает свою. Каким бы прожженным циником он себя ни считал, он по-прежнему слепо следует примеру своих героев-металлистов. Шоу поощряет сознательность зрителей, показывая, в каких сферах опыта эти персонажи компрометируют собственную отстраненность.

Но подобные вещи происходят не чаще одного-двух раз за серию. Обычно, когда мальчиков тревожит что-то, чего они не понимают, они просто переключают канал. Посмотрев на то, как Жермэн Джексон пляшет и кривляется в том, что они дружно принимают за гигантский презерватив, Баттхед восклицает: «Убери это!» Мы переключаемся на клип Бой Джорджа. Джордж поет «Я человек», на что Бивис возражает: «Брехня! Он даже не мужик». Парочке явно не по себе от сексуальности Бой Джорджа; они меняют тему и обсуждают стиль видеоклипа, персонажи которого дефилируют в старинных костюмах.

«Это что, типа, такое будет будущее? – спрашивает Бивис. – Отстой. Убери его!» На что Баттхед отвечает, проявляя неожиданное остроумие: «Бивис, я крут, но я не могу убрать будущее». Очередной приступ хихиканья. Мальчики понимают, что MTV гордится своей способностью искривлять время и переносить образы из прошлого в настоящее, но они знают, как расправляться с подобными парадоксами. Они переключают канал, навязывая свою волю медиуму единственным известным им способом – способом «зэппинга». Тем самым они в очередной раз показывают нам, как смотреть ТВ в 90-е гг. «Я рассматриваю их как продолжение наших лучших промо-роликов, – соглашается креативный директор MTV Джуди МакГраф, – а они всегда отличались непочтительностью».

В конце одной из серий мальчики натыкаются на клип Дэвида Бирна из фильма «True Stories» («Правдивые истории»). Местом действия в этом «концептуальном» клипе является бар, посетители которого один за другим поднимаются на сцену, встают перед микрофоном и шевелят губами, делая вид, что поют. Мальчики смотрят клип в молчаливом недоумении, а тем временем к микрофону выходит Дэвид Бирн, истинный вокалист. Очевидно, во всем этом содержится некое послание, что-то связанное с отношением зрителей к медиа или даже самого артиста к его собственным медиа – но мальчики недостаточно развиты, или недостаточно вменяемы, чтобы задумываться об этом. «Этот клип не умещается у меня в голове», – жалуется Бивис.