Закашлявшись, Петр сокрушенно выдохнул:

– Ну, твою дивизию, Казанова хренов! Пусть только опоздает на самолет! Я ему, блин, кое-что собственноручно оторву. Ладно, зайди ко мне, обсудим кое-какие дела.

Занеся отчеты в информотдел, Лев направился к кабинету Орлова. Войдя в приемную, он с порога увидел Верочку, секретаршу генерала, щебечущую по телефону. Не умолкая ни на секунду, она протянула ему два каких-то больших конверта. Взглянув на адреса отправителей, Лев рассмеялся – это были справочные материалы, присланные ему по недавнему, неделю назад закрытому делу.

– Приобщи-ка эти бумажки к делу об убийстве хозяина ювелирной фирмы «Сапфир-икс», – небрежно отмахнулся Гуров и шагнул в кабинет, откуда доносился генеральский рык.

Судя по тональности голоса, Петр давал разнос одному из недотеп, который по недоразумению судьбы стал опером угро.

– …Кто так работает?! Кто-о?!! – свирепо орал он, одновременно указывая Льву рукой на кресло. – Сегодня же заявление по собственному желанию мне на стол, и – катись на все четыре стороны! – Орлов бросил трубку на аппарат. – Черт знает, что за кадры начали выпускать! Ни ума, ни фантазии… Ладно, хрен с ним! Значит, давай-ка обсудим, что за дело будете расследовать со Стасом…

По словам генерала, о ЧП, случившемся на хуторе одного из сельских районов в среднем течении Дона, краем уха он слышал и раньше. Но вот вчера, сразу после торжественной части, его вызвал к себе замминистра и сказал, что без опытных, испытанных кадров Главка в расследовании тамошних бедствий никак не обойтись. И районные, и областные «пинкертоны» уже днюют и ночуют на том злосчастном хуторе, который, к слову сказать, не меньше иной средней величины станицы. Однако все их усилия пока не дали никакого результата.

На сегодня весь Краснокуренной район Среднедонской области пребывает в крайней тревоге. А хутор Бруты, на который и обрушились неведомые бедствия, стремительно начал пустеть. Из почти восьмисот человек, ранее проживавших на его территории, за последние два месяца осталось чуть более шести сотен. Людей ужасают ничем не объяснимые обстоятельства гибели троих односельчан.

– …Люди погибали поздним вечером или ночью, – сцепив пальцы рук, задумчиво рассказывал Петр. – Что характерно, на шее у всех погибших имелись ранения, нанесенные чьими-то клыками, разорвавшими одновременно яремную вену и сонную артерию. Правда, как явствовало из картины происшедшего, все трое умерли от кровопотери, никак не связанной с тем, что именуют вампиризмом. Если убийца и пил их кровь, то, скорее всего, самую малость – на земле под убитыми растекались ее целые лужи, и поэтому установить – имелся факт вампиризма или нет, пока не удалось.

Кроме того, за тот же период времени на хуторе без вести пропали еще четыре человека. Поисковые группы не единожды прочесывали всю округу, все тамошние озера и сам Дон с его притоками, но это ничего не дало. Люди словно бесследно растворились в воздухе. А с некоторых пор появились даже очевидцы, которые утверждали, что лично видели каких-то мистических чудовищ и привидений, которые направлялись к их хутору со стороны заброшенного кладбища давно обезлюдевшего соседнего хутора.

Местный священник провел уже три крестных хода во избавление хутора от дьявольской напасти, но пока что это результатов не дало. А на днях в районную больницу с сильнейшим нервным потрясением попал мальчик, который, с трудом придя в себя, рассказал о том, что за ним гнались настоящие вурдалаки, желавшие его съесть. Многие из краснокуренских оперов уже готовы поверить в деятельность потусторонней нечисти. Что уж говорить про обычных хуторян? «Сарафанное радио» разносило вести и о нашествии чупакабр, хотя их существование пока никем не доказано.

– Служебно-разыскных собак задействовать не пробовали? – выслушав, уточнил Гуров.

– Да пробовали… – сокрушенно подтвердил Орлов. – Ни одна след не взяла.

Более того, отметил он, как уверяли кинологи, на местах происшествий многие собаки вообще вели себя очень странно. У них проявлялась такая реакция, которую можно было бы расценивать как запредельный испуг на грани ужаса. Они выли, поджимали хвост, пытались вырваться и убежать. При этом у них на загривке шерсть вздымалась дыбом, а глаза были такие, словно они видели перед собой пропасть, в которую предстояло прыгнуть.

– Понятно… – о чем-то напряженно думая, чуть заметно кивнул Лев.

– «Понятно» – это в том смысле, что ты догадался, в чем суть происходящего? – насторожился Петр.

– Ну, в чем суть происходящего, мне понятно изначально – это все чья-то жестокая мистификация… – Голос Льва звучал спокойно и уверенно. – Ее мотивы? Они могут быть любые. Скажем, месть всему белу свету некоего деревенского лузера за свои неудачи. Или, например, изощренные проделки параноика, возомнившего себя материализованным воплощением какого-нибудь порождения ада. Помнишь дело клинского «Черного демона»? Вот-вот… Что касается реакции собак, то, насколько мне известно, многие из них именно так реагируют на запах тигра.

– Но откуда там могут взяться тигры? – недоуменно развел руками Орлов.

– Да сам-то тигр там вовсе и ни к чему. – На лице Гурова промелькнула усмешка. – Достаточно раздобыть его крови, экскрементов или мочу… Главное, иметь то, что пахнет этим хищником. У собаки нюх в сотни раз тоньше человеческого. Чуть брызнул на траву – и для многих животных этого уже достаточно.

Петр, нахмурив лоб, задумчиво вперил взгляд в окно.

– Откровенно говоря, я тоже далек от мистики! – негромко проворчал он. – Согласен, логика в твоих рассуждениях железная. Но вот… Удастся ли это подтвердить на практике? Хотелось бы надеяться… А что думаешь по поводу укусов в шею?

– Возможно, проделки какого-то крупного хищника. Не исключено, что и дрессированной собаки, обученной нападать именно таким образом.

– Ну-ну… – Орлов потер лоб и пожал плечами. – В принципе, я сам предполагаю что-то подобное. Но вот только почему рядом с убитыми не обнаруживается вообще никаких следов? Это-то как объяснить?

– На месте разберемся… – флегматично обронил Лев, с трудом сдерживая зевок.

Напоследок обсудив с генералом всевозможные аспекты и нюансы предстоящего расследования, Гуров отправился в бухгалтерию за уже купленными для них со Стасом билетами на самолет и командировочными.

Крячко в аэропорт не опоздал. Он прибыл за полчаса до регистрации. Сев рядом с Гуровым и поставив на пол свою дорожную сумку, Станислав чему-то удовлетворенно улыбнулся.

– Ну, вот и я! – объявил он и, тут же приглушив голос, восхищенно произнес, кивком головы указав вслед хорошенькой стюардессе в стильной униформе: – Е-мое! Какая симпатяшка! Я фигею! Какая стать! Какая грация!

Окинув его удивленным взглядом, Лев негромко рассмеялся.

– О-го-го! Этот «спич» ты толкнул в рамках помыслов только о «самом чистом и высоком»? – не без язвительности напомнил он. – Помнится, каких-то два-три часа назад кто-то из нас двоих уверял, что ему на пару ближайших месяцев можно смело отправляться в монастырь. Что, ветер монастырских настроений уже переменился?

Издав смущенное «гм!», Крячко почесал затылок.

– Понимаешь, Лева, про монастырь-то я и думал. И продолжаю думать. Да! Только вот, извини, не пояснил сразу, что речь-то шла о женском монастыре… Вот… А туда я – хоть сейчас!

– Ну, трепло! – добродушно рассмеялся Гуров, толкнув его в плечо. – О! А это что за делегация? – удивленно добавил он, глядя на спешащих в их сторону двух пэпээсников с автоматами на шее и шагающим следом за ними типом в штатской одежде, который что-то торопливо им говорил, тыча пальцем в сторону Стаса.

Тем временем, подойдя к ним, пэпээсник с лейтенантскими погонами схватил Станислава за рукав ветровки и с нотками амбициозной заносчивости скомандовал:

– Встать! Руки сюда! И не рыпаться…

Второй пэпээсник с сержантскими погонами проворно достал наручники, но их обоих остановила суровая команда Гурова, сунувшего им под нос удостоверение: