– Мое создание… мой Константин, – глухо произнес создатель, – ты должен идти. Солнце село. Ты должен уйти в мир людей, потому что мира омеле больше нет. К сожалению, я не могу пойти за тобой. Я нужен подданным преданным своему князю….Мой сын, ты должен запомнить одно: ты не последний из рода омеле, но первый и последний из рода Владимира. Помни эти слова, когда придет время создать.

Он хотел сказать отцу, что хочет остаться с ним, что не принимает мир людей, которые так легко предали омеле. Он хотел сказать, что обожает и любит отца, но вместо этого просто поклонился и вышел.

Толстый человек с румяными щечками, встретил его на воздушном корабле.

Константин окинул мужчину оценивающим взглядом. По хитрому взгляду провожатого из мира в мир он рассудил, что с капитаном корабля нужно быть осторожным. Его спутник далеко не путешественник, а пират. Пираты часто выдавали себя за организаторов экспедиций в другие миры, заманивая жертвы на корабли и крадя у них ценности. В принципе три рубина могли покрыть расходы толстяка, но Константин решил, что лучше всю дорогу пробыть в отведенной каюте, а если пират покажет «когти жадности», то исход для его команды будет печальным.

Неловко переминаясь с ноги на ногу у двери, капитан хотел начать диалог, но Константин был не в том настроении, чтобы беседовать. Махнув рукой первородный отослал человека из комнаты. Воспоминания о гибели его отца и всех верных подданных созданных братом Владимира, Юлием, погибшем от руки графа Александра, были еще живы. Хотелось просто побыть наедине со своими мыслями.

Александр – враг братьев.

В борьбе за власть он делал вещи, позорящие весь род омеле. Одни источники говорили, что граф был старше Владимира на несколько лет. Другие, что солнце прокляло их в один год. Одно в неразберихе с историей семьи было правдой: свет отказался от тех, кто стал пить кровь людей, чтобы получить эликсир молодости – бессмертие. Проклятье солнца рассказывало, что однажды бессмертие приведет перворожденных к борьбе за власть. Они принесут на землю смерть и хаос. Легенда не обманывала, борьба действительно разгорелась, но в начале пути, мечты оказались разными.

Владимир принял «проклятье солнца» от безвыходности. Он умирал, а болезнь могла убить его окружающих. Став омеле князь потерял интерес к живым существам, но вскоре стал увлекаться науками искусства: поэзией, прозой, живописью, архитектурой, фехтованием и прочим. Прошло много лет, прежде чем он смог дать бессмертие последователю.

Князь тьмы нашел Константина на обочине дороги грязного и истерзанного голодными псами. Молодой человек умирал…

Юлий получил смертельную рану от кустарника сон—травы, поэтому Владимиру пришлось воплотить и брата. Юлий оставил после себя много потомков, которые сотворили еще множество омеле. Он был окружен подражателями, получал овации публики, о которой мечтал Александр. Граф жил при дворе князя, но его мечты были другими: о троне, о власти, о войнах и смерти. Обманом граф заманил Юлия на солнце, и то сожгло первого, так началась кровная вражда. Подлость за подлостью – все растянулось на много лет. Наконец, на поле битвы пало прекрасное место – Ласточкино Гнездо.

«Как жаль дом, – подумал Константин, – наверное, отца будут пытать… захотят узнать куда бежал я. А возможно и нет, так как он уже мертв… но кто? Кто предал нас?»

Гость печально вздохнул, поднялся с кресла, чтобы немного походить по комнате, но в это время корабль встряхнуло так, что сам принц тьмы не удержался на ногах.

Плохое настроение сменилось раздражением:

– Что еще?! – он хотел выйти из каюты, но дверь уже распахнулась. На пороге стоял бледный капитан.

– Светлого дня и темной ночи, – высоким тонким голосом произнес пират. Контраст голоса и телосложения обладателя фальцета слегка позабавили Константина.

Омеле отошел в сторону и указал, чтобы тот зашел в каюту.

– Нет—нет, что вы… я пройду, но садиться в кресло не буду, – продолжил капитан.

Принц тьмы ждал, что скажет дальше пират.

Мужчина заглянул в черные глаза пассажира и сглотнул:

– Понимаете ли, я бы хотел начать разговор в более дружественной обстановке, и как вижу, она складывается у нас очень… славно. Видите ли, мой корабль покинул мир омеле. Вы в безопасности и… эм, я не совсем то хотел сказать… просьба ваша выполнена, вы покинули мир и оказались в другом…

– Говорите как есть, – спокойно произнес Константин.

– Вышла небольшая накладка! Наш звездочет… будь он проклят! Ох, извините… так вот, мы сделали не совсем точные расчеты, и корабль попал в бурю. К сожалению, в пункт назначения мы вас не доставили, – и тут он заговорил быстро, плохо выговаривая окончания слов, – город, куда вы попали, очень выгоден для вас! Даль – столица механического мира! Его жители подчиняются современному прогрессу! Никто не заметит, что вы чуточку другой, потому что в этом месте омеле просто нет! Менее того, я приготовил для вас отменного испанского рысака из мира людей! Сейчас уже ночь, так что…

– Я вижу, неплохо знаете этот Даль, – размышляя над словами пирата, сказал Константин.

– Эм… да. Эм… то есть… я в нем родился, – на лбу проступили крупные крупинки пота. Похоже, капитан ждал чего—то дурного от принца тьмы или тут было что—то не так. Последнюю мысль омеле решил не испытывать в действии на человеке.

– Хорошо, – мягко произнес Константин, страх человека начал раздражать, – у меня к вам будут несколько вопросов, а потом мы попрощаемся.

– Да—да, – нервно сказал тот.

– Есть место, где бы я мог остановиться на время?

– О! Гостиница… то есть эти места называют гостиницами. Я бы рекомендовал «Пристань». Для вас она подойдет.

– И как к ней попасть?

– В городе есть бегуны. Их легко узнать, они постоянно бегают по улицам. Просто преградите ему или ей путь, поднимите руку и бегун выслушает вас. Они работают даже в ночное время…

Константин чинно поклонился, снял со спинки стула шпагу, забрал флягу с кровью и вышел вон. Пират еще говорил, но омеле был голоден. Ему хотелось вонзить в горло пирата клыки, но воспитание не позволило сделать этого.

Рысак оказался замечательным конем, почувствовал настроение наездника и помчал его по извилистым переулкам. Они ехали мимо железных домов с неровными крышами, на которых располагались разные по величине овалы с тикающими звуками, и ромбы от которых тянулись узкие круглые трубы. Иногда башни были такой величины, что казалось, будто тянутся к звездам, оставляя после себя дорожки дыма. Все улицы были освещены факелами разных размеров, а на дорогах встречались странные экипажи, издающие скрипящие звуки от ромбов, округлостей, квадратов, передвигающихся железных цепочек расположенных на повозках. Реже были крытые кареты.

Да, город Даль оказался для Константина загадкой. Эта загадка требовала, чтобы ее разгадали. Необычность места породила в голове много вопросов…

Хотелось пить. Жажда усилилась, и это было дурно. Кровь во фляжке позволяла утолить жажду, но не голод. На пальцах стали удлиняться когти. Наверно черты лица приобрели землистый цвет, глаза провались в тени под веками, а по лицу поползли черные полосы, открывая истинную сущность омеле.

На зло Константину не встретился ни один бегун. Пришлось пропетлять по улицам, прежде чем на одной из высоких башен, звук похожий на эхо, пробил двенадцать раз и… он всегда чувствовал, когда приходило на землю солнце.

Омеле быстро догадался, что в сутках этого мира не двадцать четыре часа, а всего двенадцать.

Пришпорив коня, он вывел животное на площадь, как едва не сбил двоих людей.

Вернее, один из них был человеком, а второй…

– Хочешь жить – идем со мной! – сказал Константин попавшему в беду. Начинавшие жечь кожу утренние лучи солнца, заставили его действовать быстро.

Молодой человек недоверчиво взглянул на Константина:

– Он не отпустит. Ни тебя. Ни меня, – хрипло ответил юноша, а омеле мысленно удивился тому, что никогда не встречал людей с темной кожей.