Первое платье было уже готово, я удлинила корсет до бедра, ровная длинная юбка собиралась сзади в шлейф, небольшой турнюр с ниспадающими складками, узкие рукава три четверти, глубокое смелое декольте — платье должно произвести фурор. Я уже почти привыкла к корсетами, просто не крепко их затягивала.

В ближайшее время намечался праздник во дворце — шестнадцатилетие наследника престола. Я собиралась открыть бал уже в новом туалете.

На очередном музыкальном вечере я неожиданно наткнулась на Рихарда. Такое ощущение, что местные дамы специально нас сталкивают, чтобы было о чем посплетничать на досуге. По жадно уставившимся на нас лицам, замершим в немом ожидании, можно было понять, что ждут они никак не меньше, чем страстных объятий и прилюдного поцелуя в губы.

— Добрый вечер, льера.

— Добрый, меттер Рихард. Какими судьбами? Вы интересуетесь музыкой?

— А так же поэзией, раздачей милостыни сироткам и скоро, наверное, займусь вышивкой, — грустно улыбнулся мужчина.

— И не думайте о этом! Можете мне поверить, с иголкой и ниткой вы будете нелепо смотреться, — задушевно прошептала я, и чтоб как то разрядить обстановку — признаюсь как на духу — ненавижу вышивать.

Мы отошли к окну. Десятки глаз следили за нашим передвижением, но хотя бы не слышали о чем говорим.

— Если придется освоить вышивку, что бы чаще видеть вас, я пойду на это, — усмехнулся мужчина.

— Подвиг, достойный попасть в анналы истории — первый льер, который…

— Я не льер, — резко и даже грубовато прервал меня Рихард, — мой отец младший сын семьи Реджинандов, и льером стал мой дядя, и соответственно мой двоюродный братец Арти.

— Извините, если это болезненная тема… — вот я и нашла у молодого человека ахиллесову пяту.

— Да нет, я почти смирился, что льером мне уже не быть, сама судьба против меня, — уже спокойнее произнес Рихард, и вдруг пристально и жадно посмотрел в глаза, — но встретив вас, я понял кто был настоящим подарком судьбы и опять мимо.

— Мет Рихард, на нас смотрят…

— Вы боитесь сплетен, льера? Мне казалось, вы смелая девушка.

— Смелость и глупость разные вещи, Рихард. Если уж и оправдываться, то заслуженно, если действительно виновата, а на пустом месте…Обидно.

— Ведь в наших силах сделать так, чтобы не было обидно, льера? — тихо и вопросительно произнес Рихард.

Это мне только что ненавязчиво предложили адюльтер?

— Эльви! Вот вы где! — к нам уверенно шагала Элеонора. — Добрый день, Рихард, я везде ищу эту непослушную девчонку. Вы забыли, о чем просили меня?

— Добрый день, Элеонор. Ой, действительно! Извините нас, Рихард.

Мужчина низко поклонился и оставил нас вдвоем.

— Вы слишком долго разговаривали с ним одна, — тихо прошипела Элеонора, — это не прилично.

— Тут полно народу, что тут неприличного?

— То, что все вас давно уложили в постель, и ждут только приезда Ленара, что бы посмотреть как отреагирует советник короля на вашу измену. А вы мило беседуете в сторонке, как два голубка.

— Элеонора, сейчас уже бесполезно оправдываться, сами сказали. Осталось только ждать наказания, — я заулыбалась.

— Да уж… Ираида хорошо поработала. В высшем свете не осталось никого, кто бы не знал во всех подробностях о вашей измене мужу. И что теперь делать?

Я покачала головой. И с шутовской улыбкой развела руками.

— Завтра я приду к вам в гости, Элеонора.

То, что я задумывала требовало знание хоть минимума законодательства и правил этого государства.

Те немногие книги, что нашла у Ленара в домашней библиотеке не произвели на меня впечатления. Ничего, хоть как то касающегося прав и свобод женщин в этом патриархальном мире. Отношение к женщине вообще было интересным. Нет, их не притесняли здесь, действительно холили и лелеяли, но относились как к неразумным пустоголовым детям, способным только служить украшением в доме и (естественно) рожать потомство. Простолюдинкам допускалась некоторая свобода выбора в деятельности, можно было стать кухаркой или портнихой, горничной или торговкой, но аристократкам почему-то запрещалось все, кроме вышивки, необременительных увлечений, музыки и пения. И если я не хочу стать любимым домашним питомцем — пора принимать кардинальные меры.

Подарок, который я приготовила Элеоноре был немного интимного свойства, но надеюсь, наше близкое знакомство поможет избежать неловкости. В яркой оберточной коробке я ей принесла в дар бюстик. Мы придумали новый фасон с Ортензией (точнее я вспоминая свои «земные» комплекты). Получилось отлично. Украсили вышивкой и серебряными нитями. Размер я прикинула на глазок, но магические застежки давали возможность сузить или расширить бюстгальтер еще на несколько размеров. Теперь с взяткой иду просить Элеонору повлиять на мужа. Женщина сделала большие глаза, когда увидела презент. Но я попросила ее попробовать одеть как-нибудь.

— Вы что-то задумали, Эльвиола?

— Да, мне нужна ваша помощь, точнее помощь от казначея.

— Вы же знаете, что можете просить, все что угодно, только не казну нашей любимой страны, боюсь муж не разрешит, уж очень он к ней трепетно относится, — улыбнулась женщина.

— Мне нужен доступ к закрытой королевской библиотеке.

— Зачем? — удивление было неподдельным., — Даже я там бываю очень редко, а мне заняться действительно не чем в мои то годы, а вы что там забыли?

— Пусть это останется тайной, Элеонор. Я так же не хочу чтобы ваш муж знал.

— Хорошо. Я надеюсь, вы не собираетесь совершить переворот в государстве?

— Нет, конечно. Ничего такого. Думаю в библиотеке нет руководства по свержению монарха, — попыталась отшутиться я.

— Хорошо, я поговорю с мужем, что бы он дал разрешение на посещение королевской библиотеки, только не обязательно было приносить подарки, Эльви, я бы и так вам не отказала.

— Я знаю, я просто люблю их дарить…

На этом и распрощались.

На следующее утро мне принесли пригласительную карточку от казначея, с которой я приехала во дворец. Мэттер де Вивиен, встретив меня, таинственно проводил за руку в отдаленное крыло дворца и познакомил со смотрителем библиотеки. Дедушке было глубоко за семьдесят, а то и восемьдесят. Напутствием были слова — «не забивайте хорошенькую головку лишними премудростями, пыльные книги только портят красоту» и покинул нас. Старичок-библиотекарь мирно дремал в кресле, а я принялась за работу. Цель у меня была достаточно амбициозна — найти какой-нибудь закон или указ, дающий любое право женщине, которое она может использовать в свою пользу. Не может быть, чтобы за всю многотысячную историю страны никто не поднимал слово в защиту слабого пола. В любом, даже самом патриархальном государстве (я помнила истории наших арабских стран) были хоть маленькие, но лазейки. Мне во-первых нужен рычаг (пусть небольшой) влияния на мужа, во вторых как то справиться с его любовницей. Не хочу оставлять врага за спиной. Чревато. А так как разводов здесь не предусмотрено, нанять убийц не смогу в силу характера, то придется идти законным путем. Рано или поздно я окажусь в супружеской постели с Ленаром, и терпеть еще кого то в ней не собираюсь. Проходили уже.

Что меня больше всего беспокоило, так это как я одна справлюсь с таким огромным объемом печатного и рукописного слова, потому что библиотека просто поражала своими размерами. Правовой отдел занимал целую комнату. Первый стеллаж был датирован двухсотым годом от ухода богов с земли (то есть книгам было больше четырех тысяч лет). Пропустила. Такая древность не к чему. Да и последний стеллаж (современные законопроекты) меня тоже пока не интересовал. Я занялась стеллажом начиная трехтысячного года. Сначала просмотрела правила ли когда-нибудь королева (была большая вероятность, что женщина на троне, все таки, более лояльная к женскому равноправию и законы соответствующие принимала). Но увы. Женщины не правили никогда, очень короткое время были регентшами, но потом всегда их сменял мужчина. Пока я просто просматривала заголовки и выдержки из древних законов (наверное библиотекарь, пока был молодым, провел огромную работу по сортировке и систематизации книг). Каталоги были прикреплены к каждому стеллажу и содержали краткую информацию по годам, правителям и законам, которые они вводили. Слава богу, подумала я, каждый монарх отличился только парой-тройкой новых законов, а то бы я тут до старости сидела, вздрогнула я, вспомнив количество наших российских бюрократических постановлений, указов и законов. Просидев до вечера и исписав несколько страниц в блокноте, смогла осилить пару полок, а стеллажи состояли из шести. Три-четыре дня на стеллаж, стеллажей в комнате пять, и это краткие выдержки, а если придется копать глубоко и читать всю писанину? Я ужаснулась — три недели минимум и если сидеть целыми днями. Значит нужно брать работу на дом. Из двух обследованных полок я прихватила домой три увесистых тома с уложениями монарха Ковена Реджинанда, правившего в 2300 году. Он мне показался самым прогрессивным правителем того времени. Авось найду что… как же…