Литмир - Электронная Библиотека

– Вы полагаете, что оно имело место? – Лейбман быстро стрельнул цепкими глазками на полковника.

Гуров отметил, что тот снова не ответил на его вопрос и никак не прокомментировал последнее замечание. Хитрый старый еврей!

– Полагаю, что да, – твердо сказал Гуров. – Анну убил киллер, профессионал, присутствующий в ее доме с самого начала банкета.

Лейбман вытаращил глаза. Сейчас он был искренен на сто процентов.

– Но как же мы могли его не заметить? – волнуясь, спросил он и даже подался вперед. – Куда смотрела охрана?

– На то он и профессионал. – На сей раз и Гуров не стал отвечать прямо. – Вы мне вот что лучше скажите. Кто становится наследником Анны?

Лейбман выпятил губы трубочкой и помотал головой.

– Ей-богу, не знаю, – протянул он. – Я ведь только продюсер, в конце концов! А подобными вещами занимается нотариус.

– Анна никогда не обсуждала с вами этот вопрос?

Лейбман шумно выдохнул и коротко ответил:

– Нет. – Потом он подумал и добавил: – Полагаю, что главным наследником станет, конечно, Эдик. Кому еще ей оставлять свой капитал? Возможно, что-то перепадет Виктории. Анна питала слабость к этой несчастной женщине. Не исключаю, что какая-то мелочь достанется и мне. – Последние слова он старался проговорить как можно равнодушнее. – А если и нет, я не в обиде.

«Потому что уже успел за эти годы сколотить на ней собственный капитал!» – подумал Гуров, мысленно усмехнулся, а вслух спросил:

– А почему Виктория несчастна?

– Ну так… – Лейбман вдруг замолчал, но быстро продолжил: – Одинокая женщина, не реализовавшая себя практически ни в чем. Да она и жила-то только Анной и ее заботами. Еще Эдиком, конечно. Вика привязана к нему.

– Лев Хаимович, я вот заметил, что в течение вечера вы выходили вместе с Викторией Павловной из зала. Незадолго до смерти Анны, помните?

Лейбман нахмурился и пробормотал:

– Возможно.

– А о чем вы беседовали, если не секрет?

– Да какие тут секреты! – Лейбман снова принял удобное положение. – Она спрашивала меня, стоит ли отправить Эдика вместе с отцом домой. Он что-то не слишком хорошо себя вел, но вы, наверное, не заметили этого.

– Почему же, очень даже заметил. Просто не придал значения. А чем вызвано такое его поведение?

– Эдик вообще парень с характером! – Лейбман махнул рукой. – Причем со скверным. Капризный, избалованный, при этом довольно инфантильный паренек. Живет на деньги то папы, то мамы, катается как сыр в масле и почему-то считает себя обиженным и обделенным.

В голосе Лейбмана прозвучали плохо скрываемые нотки раздражения, и Гуров понял, что продюсер не слишком-то симпатизирует сыну Анны Кристаллер.

– А в каких отношениях он был с матерью?

Лейбман помолчал, потом проговорил куда-то в сторону:

– В неоднозначных. Нет, мать он, конечно, любил, но в то же время постоянно ею манипулировал, мастерски вызывал в ней чувство вины.

– Да? По какой же причине она должна была чувствовать себя виноватой перед ним?

– Это он так считал. Потому что развелась с его отцом, вышла замуж повторно и посмела быть счастливой. По мнению Эдика, все вокруг должны жить исключительно его заботами и интересами.

– А с отцом?

Лейбман наморщил лоб.

– Знаете, с отцом, пожалуй, лучше. Им не повертишь так, как матерью. Анатолий по характеру жестче Анны, хотя он Эдика не просто любит, а обожает.

– Чем он занимается?

– Какой-то бизнес, я точно не знаю. Я с ним деловых отношений никогда не имел. Что-то строительное, кажется.

– Он меня уверял, что они с Анной сохранили дружеские отношения.

– Так и есть, – кивнул Лейбман. – Их ведь связывал Эдик. От этого никуда не денешься.

– Анатолий Петрович говорил, что Эдик занимается музыкой.

– Ой, я вас умоляю! – Лейбман презрительно фыркнул. – Музыкой! Эдик всю жизнь занимается ерундой! А в музыку подался только для того, чтобы ничего не делать. Так ему проще было сшибать у матери деньги! Он же понимал, что подкупает ее этим. Мать сама в этой сфере. Ей было приятно слышать, что сыночек хочет развить свой талант, которого там и в помине не было! Вот она и спонсировала его проекты, оплачивала записи, студии, договаривалась о концертах, рекламе. А он записал парочку ерундовых песенок и щеголяет ими третий год! Рот под фонограмму открывает.

– А Анна не предлагала ему принять участие в мюзикле?

Вопрос Гурова во второй раз заставил Лейбмана удивиться.

– Да вы что? Разумеется, нет! Тут уж я сам воспротивился бы насмерть! – категорически заявил он.

– Понятно. Эдик не обижался?

– Может, и было такое, но это его проблемы! – резко ответил Лев Хаимович, на покатом лбу которого выступили бисеринки пота.

Гуров подумал, что юная звезда по имени Эдик основательно потрепала нервы этому человеку. Ему, в принципе, было ясно, что собой представлял парень. Но полковника волновала еще одна личность, появления которой в своем кабинете он очень ждал и надеялся, что Крячко сумеет-таки ее разыскать.

– А что насчет Антонио Тедески? Он мог рассчитывать на какую-то долю в наследстве Анны?

– Господи! – Лейбман закатил глаза. – Еще один нахлебник! Лев Иванович, со стопроцентной откровенностью скажу вам – не знаю! Я не одобрял их связи и неоднократно говорил об этом Анне в глаза. Но это была ее блажь, прихоть стареющей женщины. Надеюсь, у нее все-таки хватило ума не вводить его в список наследников.

– Кто он вообще и как давно появился в жизни Анны?

– Чуть больше года назад, – буркнул Лейбман. – По жизни – никто. Перекати-поле. Исколесил всю Европу, автостопщик, кажется. Последние годы жил в Турции, набрался там у местных умения очаровывать женщин. Да он, я думаю, и так им прекрасно владел. Этот Антонио пристраивался к богатеньким дамочкам, познакомился с Анной, когда та отдыхала в Греции. Подкатил на пляже, осыпал комплиментами, погладил плечико, поцеловал ручку – и все! Она его! С тех пор он жил за ее счет. Она повсюду таскала его за собой и внушала самой себе, что абсолютно счастлива!

– Неужели столь здравомыслящая женщина могла так легко поддаться?

Лейбман посмотрел на Гурова тяжелым взглядом.

– Баба есть баба! – произнес он с интонациями, свойственными Станиславу Крячко.

Гуров постукивал авторучкой по записной книжке. Лейбман, конечно, осветил ему ряд вопросов. Больше, пожалуй, на сегодняшний момент им говорить почти не о чем. Осталась разве что пара деталей.

– Еще несколько вопросов, Лев Хаимович, и я вас отпущу, – сказал полковник. – Теперь, после смерти Анны, будет ли реализован проект с участием актеров, выбранных ею?

Лейбман помрачнел. Гуров явно задел его больную мозоль.

– Надеюсь, – не слишком уверенно сказал он. – Немцы, разумеется, уже в курсе случившегося. Звонил герр Штальман, это хозяин конторы, спонсирующей проект. Он выразил соболезнование, сказал, что деловые вопросы мы обсудим позже. Надеюсь, это трагическое обстоятельство не повлияет на наши отношения и планы. – Лейбман отвел в сторону карие глаза, наполненные какой-то тоской.

Гуров видел, что он боится, в душе понимает, что, скорее всего, никаких совместных планов с немцами больше не будет. Следовательно, можно забыть и о мюзикле, и о деньгах.

– Средства немцы еще не перечисляли?

– Нет, – медленно ответил Лейбман. – Их должны были перевести после первого репетиционного просмотра.

– Еще один вопрос. Когда Анна составляла завещание?

Лейбман развел руками и ответил:

– Увы, об этом ничего не могу сказать. Вам лучше обратиться к ее нотариусу.

– Непременно так и сделаю, только кто он?

– Аркадий Вениаминович Корзун, – ответил Лейбман.

– Гражданин Российской Федерации? – уточнил Гуров.

– Да. У Анны было двойное гражданство – немецкое и российское. Вопросы подобного рода она предпочитала решать на родине.

– Понятно. Спасибо за откровенный разговор, Лев Хаимович. Возможно, вы мне еще понадобитесь.

– Ради бога, – ответил Лейбман, поднимаясь. – Я теперь здесь надолго застряну. – Он пошел к дверям.

21
{"b":"228779","o":1}