Но Меррик продолжала ворошить огонь, пока пламя не принялось лизать бока котла. Потом она взяла первую бутылку рома, открыла ее и вылила содержимое в котел, а следом вылила туда же чистое ароматное масло из хрустального сосуда.

– Папа Легба! – воскликнула она, объятая клубами поднявшегося дыма. – Я ничего не могу предпринять без твоей помощи. Взгляни сюда, на свою рабыню Меррик, услышь ее голос, зовущий тебя, отомкни двери в мир тайн, чтобы Меррик сумела осуществить свое желание.

Из железного котла поднялся тяжелый аромат нагретой смеси, от которого я почему-то вдруг резко опьянел.

– Папа Легба, – продолжала кричать Меррик, – открой мне путь.

Я перевел взгляд на стоявшую в отдалении от меня статуэтку святого Петра и только тогда заметил, что она находится в самом центре алтаря – великолепная деревянная скульптура, неподвижно смотрящая на Меррик и сжимающая темной рукой золотые ключи.

Мне показалось, что воздух вокруг нас внезапно изменился, но я сказал сам себе, что все дело в нервах. Став вампиром, я не только не утратил свою восприимчивость к малейшим переменам, но во много раз ее усилил. Тисовые заросли на задворках сада начали покачиваться, легкий ветерок пробежал по кронам деревьев, и на нас бесшумно посыпались крошечные легкие листья.

– Открой ворота, Папа Легба, – призывала Меррик, ловко откупоривая вторую бутылку рома и опорожняя ее в котел. – Пусть меня услышат святые на Небесах, пусть меня услышит Дева Мария, пусть ангелы не смогут закрыть от меня свои уши.

В ее голосе чувствовалась уверенность.

– Услышь меня, святой Петр, – требовала Меррик, – или я обращусь в своих молитвах к тому, кто послал своего единственного божественного сына нам во спасение. И тогда Он отвернется от тебя на Небесах. Я – Меррик. Мне ничто не помешает!

Я услышал, как Луи тихо охнул.

– А теперь вы, архангелы Михаил и Гавриил! – еще более властно произнесла Меррик. – Я приказываю вам открыть путь в вечную тьму, к тем самым душам, которые вы сами изгнали с Небес. Пусть ваши пламенные мечи послужат моей цели. Я – Меррик. И я вам приказываю. Мне ничто не помешает. Если вы засомневаетесь, я призову всех небесных хозяев отвернуться от вас. Я призову Бога Отца проклясть вас, я сама прокляну вас и оболью презрением, если вы не прислушаетесь к моим словам. Я – Меррик. И мне ничто не помешает.

От стоявших под навесом статуй разнесся гул – так обычно гудит земля, перемещая свои пласты; этот звук невозможно имитировать, но каждый его может услышать.

В котел полился ром из третьей бутылки.

– Испейте из моего котла, ангелы и святые, – призывала Меррик, – и пусть мои слова и жертва дойдут до Небес. Услышьте мой голос.

Я повнимательнее вгляделся в статуи. Неужели мне отказывает рассудок? Статуи словно ожили, а дым, поднимавшийся от ладана и свечей, стал гуще. Все вокруг переменилось: цвета стали ярче, расстояние между нами и святыми уменьшилось, хотя мы не сдвинулись с места.

Меррик подняла нож в левой руке. Одно молниеносное движение – и на внутренней стороне правой руки заалел порез. Кровь хлынула в котел. Над всем этим поднимался ее голос:

– Вы, сыны Божии, первые учителя магии, призываю вас или тех духов, что откликаются на ваше имя, послужить моей цели. Хам, сын Ноя и ученик сынов Божиих, призываю тебя или того сильного призрака, что откликается на твое имя, послужить моей цели. Мицраим, сын Хама, который передал секреты колдовства своим детям и другим людям, призываю тебя или того сильного призрака, который откликается на твое имя, послужить моей цели.

И снова она полоснула ножом по голой руке. Кровь потекла прямо в котел. И снова из-под земли донесся тихий гул, который услышал бы не всякий смертный. Я беспомощно взглянул себе под ноги, а потом перевел взгляд на статую и увидел, что весь алтарь слегка вздрагивает.

– Я дарю вам свою собственную кровь, призывая вас, – говорила Меррик. – Прислушайтесь к моим словам. Я – Меррик, дочь Холодной Сандры. И ничто не может мне помешать. Немврод, сын Мицраима, учивший магии своих последователей, унаследовавший мудрость сынов Божиих, призываю тебя или того сильного призрака, который откликается на твое имя, послужить моей цели. Зороастр, великий учитель и маг, передавший секреты Бодрствующих, навлекший на себя огонь со звезд, который разрушил его земное тело, призываю тебя или того духа, что откликается на твое имя. Слушайте меня все, кто ушел до моего рождения! Я – Меррик, дочь Холодной Сандры. И ничто не может мне помешать. Если вы попытаетесь противиться моей силе, то я призову Владыку Небесного и Он предаст вас анафеме. Я изменю свою веру и перестану восхвалять вас, если вы не исполните то желание, которое произносит мой язык. Я – Меррик, дочь Холодной Сандры. И вы приведете ко мне тех призраков, кого я назову.

И снова в воздухе мелькнул нож. Она нанесла себе новую рану. Блестящая струя крови хлынула в ароматное зелье. Пар от этой смеси щипал глаза.

– Да, я повелеваю вами, всеми до одного, самыми сильными и великолепными. Я приказываю вам помочь мне осуществить задуманное, чтобы я сумела вырвать из хаоса те потерянные души, которые отыщут Клодию, дочь Агаты. Приведите ко мне те души из чистилища, которые в обмен на мои молитвы доставят сюда призрак Клодии. Делайте, как я велю!

Железный алтарь задрожал. Я увидел, как вместе с ним начал перемещаться череп. Я не мог отрешиться от того, что происходило. Не мог не прислушиваться к тихому подземному гулу. Крошечные листья закружились в вихре, обсыпав нас, словно пеплом. Гигантские тисовые деревья начали раскачиваться, как обычно бывает в начале урагана.

Я попытался взглянуть на Луи, но между нами стояла Меррик. Она не переставала взывать:

– Те из вас, кто обладает силой, велите Медовой Капле на Солнце, не обретшему покоя призраку моей сестры, дочери Холодной Сандры, чтобы она привела из хаоса Клодию, дочь Агаты. Медовая Капля на Солнце, я повелеваю тобой. Я поверну против тебя Небеса, если ты не подчинишься. Я нашлю на твое имя бесславие. Я – Меррик. И ничто мне не помешает.

Кровь по-прежнему текла из ее правой руки, но Меррик все равно именно этой рукой потянулась за черепом, лежавшим возле дымящегося котла, и подняла его вверх.

– Медовая Капля на Солнце, здесь у меня тот самый череп из могилы, где тебя похоронили. Я сама своей рукой написала на нем все твои имена. Изабелла, дочь Холодной Сандры, ты не можешь меня ослушаться. Я призываю тебя и повелеваю: сейчас же приведи сюда Клодию, дочь Агаты, чтобы она держала передо мной ответ.

Все было в точности, как я предполагал. Она совершила ужасный проступок, осквернив жалкие останки Медовой Капли. Какое злодейство! Какой ужас! Как долго она хранила в тайне, что завладела черепом собственной сестры, кровной родственницы?

Я испытал отвращение, но в то же время меня как магнитом притягивало к Меррик. Дым перед статуями стал гуще. Казалось, их лица ожили и глаза охватывают всю сцену. Даже одежды святых вроде бы заколыхались. Выложенный по кругу на каменных плитах ладан ярко горел. Ему не давал потухнуть усилившийся ветер.

Меррик отложила в сторону проклятый череп и нож.

Она взяла со стола золотой сосуд с медом и вылила содержимое в драгоценный потир, который затем подняла в правой, окровавленной руке и продолжила:

– Да, все одинокие призраки и ты, Медовая Капля, и ты, Клодия, почувствуете аромат этого сладостного подношения. Медовая Капля, здесь то самое вещество, названием которого прославили твою красоту. – И она принялась лить густую блестящую жидкость в котел. Затем она приподняла кувшин с молоком, и оно тут же полилось в потир. Она снова взялась за смертоносный нож, который оказался в левой руке.

– И это тоже я предлагаю вам. Придите сюда, вдохните аромат подношения, отведайте молока и меда, вдохнув пар над котлом. Вот оно льется в котел из потира, в который когда-то собрали кровь нашего Господа. Отведайте. Не отказывайтесь. Я – Меррик, дочь Холодной Сандры. Ступай сюда, Медовая Капля, я повелеваю тобой, и приведи ко мне Клодию. Мне ничто не помешает.