Каролина остановилась в дверях, собираясь с духом. В детской было очень уютно: обои в цветочек дополнялись муслиновыми гардинами с тонким растительным рисунком. Повсюду на полках стояли игрушки, а в боковом алькове, очевидно, должна была помещаться кушетка для няни. Стояла полная тишина. Единственные признаки жизни были заметны возле узкой детской кушетки, обитой синим бархатом.

Прежде всего взгляд Каролины упал на изможденное лицо Джека. Придвинув кресло-качалку от камина к кроватке, мужчина отдыхал, прикрыв глаза и откинув голову на высокую спинку. Следы усталости явственно читались на его лице, а помятая одежда свидетельствовала о том, что он спал прямо здесь. Сейчас во всем его облике не было ни капли великосветской самоуверенности. Темные волосы топорщились, белоснежный галстук был развязан и съехал набок, на загорелых щеках появилась щетина. Каролина закусила губу от внезапного приступа жалости и поскорее обратила глаза на кроватку.

При виде бледного лица и неподвижного худенького тельца под одеялом у нее перехватило дух. Девочка казалась хрупкой и беззащитной, и лишь лихорадочные красные пятна на круглых щечках были признаком того, что она жива. Гостья тихонько ахнула.

От неожиданного звука Джек открыл глаза и недоверчиво уставился на элегантную фигуру в дверном проеме. Каролина не успела сбросить шубу и оставить в передней муфту, а щеки еще хранили свежий румянец от уличного холода. Не отводя глаз от ее лица и не позволяя себе поддаваться чувству облегчения, которое уже овладевало им, Джек проговорил:

— Тебе тут нечего делать, Каролина. Ты должна уйти, и немедленно.

Она не обратила на его слова никакого внимания. Расстегнув верхнюю пуговицу шубки, сняла ее и бросила на, соседнее кресло. Уж лучше все время смотреть на ребенка в кроватке, чем на этого измученного до неузнаваемости мужчину.

— Тебе нужно отдохнуть. Пойди поешь чего-нибудь и ложись. Я побуду с Эми.

Джек поднялся и схватил обе ее руки, прежде чем Каролина успела приблизиться к ребенку:

— Ради Бога, Каролина, ступай домой, пока кто-нибудь не застал тебя тут.

Она наконец обратила взгляд на Джека — и жаркая волна прокатилась по телу от любви и муки, без труда читавшихся в его глазах. Прежде она еще ни разу не испытывала ничего подобного и едва удержалась от желания тут же упасть в объятия Джека и остаться в его руках на всю жизнь. Она будто окунулась в эти глаза, и острота ощущения напугала ее. Разволновавшись, Каролина снова отвела взгляд и обрела силы, лишь вспомнив о цели своего прихода.

— Я послала за снадобьями к своей кормилице. Думаю, се травы и настои более эффективны, чем большинство лекарств, которые применяют медики. Уж мы-то много раз их испытывали. Иди отдыхать, Джек. Ничего страшного, если я посижу здесь. И потом, у меня действительно большой опыт с детьми…

Джек не выпускал ее рук, с болезненной надеждой глядя на непокрытую голову Каролины. Она не имела права здесь находиться, но он отчаянно нуждался в ней. Одно лишь се присутствие возвращало ему надежду. Он чувствовал ее силу и решимость, знал ее упрямый характер. И потом, у него не было ни малейшего сомнения, что если кто и может выходить Эми, то лишь эта женщина, руки которой он сжимал своими. Однако, допустив это, он мог уничтожить ее репутацию, разрушить се жизнь. Если только…

Он позволил себе допустить это единственное исключение, которое подействовало на его сердце как целебный бальзам. Если ей до сих пор небезразлично, если она еще может сделать выбор».. Но нет, не стоило позволять себе мечтать о невозможном.

— Я пришлю наверх миссис Хиггинботэм, а потом велю подать твою карету. Ты не можешь остаться.

Каролина бросила на Джека быстрый взгляд, вырвалась из его рук и стала снимать перчатки. Последние сомнения покинули ее:

— Лучше бы ты отправил эту женщину собирать вещи. А сюда пришли няньку. Все время будет нужна свежая вода. У девочки, наверное, воспаление легких?

Джек чувствовал себя чересчур усталым, чтобы бороться и с Каролиной, и с самим собой. Он не спал вот уже тридцать шесть часов подряд, лишь слегка дремал с открытыми глазами. Днем и ночью глядя на безжизненное лицо дочки, он чувствовал себя до ужаса беспомощным. И никто не мог посоветовать, что же делать. Каролина могла. И он в отчаянии ухватился за ее предложение.

Ему хватило нескольких минут, чтобы объяснить, как было дело, что прописали доктора и как подействовало лечение. Пока он рассказывал, Каролина сидела рядом с кроваткой, касаясь нежными пальцами горячих щек девочки и стараясь не глядеть на мужчину, который стоял так близко за ее спиной. Джек действительно был всего лишь обыкновенным мужчиной. Видя его таким, она снова вернулась к своим дурацким иллюзиям. Он страдал так, как ей самой ни разу не приходилось. Высокомерный повеса, которого она осуждала, нежный влюбленный, которого она обожала… и то и другое оказалось лишь небольшими гранями его характера. Оказывается, подумала она, мужчину невозможно охарактеризовать всего какой-то парой слов. Видимо, ей предстоит еще многому научиться. Может быть, отец оберегал ее слишком усердно.

Каролина чувствовала, как Джек мнется у нее за спиной, боясь хотя бы на минуту оставить дочку. Она повернулась и тронула его рукав, уже смелее заглянув в тревожные и усталые глаза. , — Отдохни, Джек. Ты сделал все, что в человеческих силах. Теперь остается уповать на Господа.

Он пожал ее пальцы, словно только и ждал этих слов, и, не говоря более ни слова, быстро вышел из детской, чтобы позвать горничную.

Пообещав себе, что вздремнет всего пару-тройку часов, Джек рухнул, не раздеваясь, на кушетку в верхнем холле. Надо было только немного восстановить силы, а потом решить, что делать с упрямой мисс Торогуд. Несомненно, ее хватятся еще сегодня за ужином. Джек не сомневался, что Каролина никому не сообщила, куда отправилась, иначе ее бы остановили. Надо было во что бы то ни стало убедить ее вернуться. Вот только чуть-чуть поспать…

Он проспал почти до полуночи. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, почему он улегся в таком необычном месте и полностью одетый. Это было очень странно, ведь он уже много лет не напивался. Но лишь только память вернулась вместе с пронзительной болью и страхом, как Джек поспешно спустил ноги на пол.

Комната Эми была освещена большим канделябром. В мерцающем свете свечей он увидел, как Каролина, окунув в таз полотенце, осторожно прикладывает компресс ко лбу девочки. Погруженная в это занятие, она тревожно хмурила брови и даже закусила губу. Джек перевел взгляд на Эми.

Девочка беспокойно металась. Подойдя ближе, отец увидел, как блестит от пота маленькое личико. Она стонала, и от этого стона все внутри у Джека перевернулось.

— Что-то не так? Чем я могу помочь? — встав у кроватки, прошептал он, потому что голос ему не повиновался.

Каролина с тревогой подняла на него глаза:

— Жар быстро нарастает. Нужно все время ставить компрессы. Позови кого-нибудь из слуг и вели принести снегу, чтобы добавить в таз.

Джек поглядел на пустую кушетку, где должна была находиться горничная и, не веря глазам, тряхнул головой. Да где же, черт побери, слуги?! Он в ярости бросился на поиски.

Дочь его, быть может, умирает, а они уютно спят в своих кроватях! Утром же гнать всех к чертям!

Но уже несколько минут спустя, забыв о своем гневе, он устраивал девочку у себя на груди, чтобы Каролине было удобнее прикладывать холодный компресс к ее лбу. Казалось, что у него на руках Эми успокаивается, да и сам он чувствовал себя как-то лучше. Эта беспомощная крошка так нуждалась в его защите, а он не сумел защитить ее. Наверное, Бог хотел показать ему, что он не достоин любви. Ведь он уже потерял мать этого ребенка… Каролину… Джек поднял глаза на ее милое встревоженное лицо.

— Я ведь уже давно хотел отправить тебя, — пробурчал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней.

— Я бы не ушла. — Каролина осторожно завернула комок снега в полотенце. — Тебе надо было поспать, а миссис Хиггинботэм совершенно бесполезна. Боюсь, я на нее накричала.