1901 г. Сентября 16. Гаспра.

Хотел тебе нарочно писать, милая Таня, но главное сказать успею здесь. Ты себя не бережешь,¹ и это меня постоянно беспокоит. Пожалуйста, пожалуйста напусти на себя хоть половину того страха, к[оторый] я за тебя испытываю. Привет милому М[ихаилу] С[ергеевичу] и всем вашим. Мне очень, слишком хорошо — стыдно даже. И здоровье как будто справляется.

Л. Т.

Приписка к письму С. А. Толстой. Дата проставлена в ее письме.

¹ T. Л. Сухотина была беременна.

1901 г. Сентября 21. Гаспра.

Решить вашего вопроса не могу. Знаю только, что ищущий духовного блага находит его: оно всегда в нашей власти.

Искание его есть уже обретение его. А мне кажется, что вы искренно ищете его.

То, что вам кажется, что вы идете назад, лучше, чем если бы вам казалось, что вы быстро идете вперед. Для меня есть только одна жизнь: служение богу¹ через совершенствование или совершенствование через служение богу и людям, и потому, как бы далек я ни был от того, чем я хотел бы быть, я не могу не желать жить той одной жизнью, которую признаю. То же и для всех людей, если они поймут, в чем жизнь. Не робейте и не уставайте: сначала и опять сначала.

Л. Толстой.

Печатается по копировальной книге № 4, лл. 151—152. Датируется по отметке в копировальной книге. Впервые опубликовано в воспоминаниях Наживина «О Льве Николаевиче» — «Международный Толстовский альманах», М. 1909, стр. 163.

Иван Федорович Наживин (р. 1874) — сын лесопромышленника из крестьян, беллетрист. В начале 1900-х годов сочувствовал религиозно-нравственным взглядам Толстого. Жил в то время за границей. Впоследствии реакционер, служивший в Осведомительном агентстве Добровольческой армии, а затем белый эмигрант. Злостный клеветник на СССР.

Ответ на письмо Наживина от 24 сентября н. ст. 1901 г., написанное после первого посещения им Ясной Поляны 1 сентября 1901 г.

¹ Зачеркнуто: и людям

1901 г. Сентября 23. Гаспра.

23 сент. 1901.

Любезный друг Моод,

Я получил письма Prime, Overbury, Redfern и Comut (не разобрал)¹ и, разумеется, прочел с большим интересом. Передайте, пожалуйста, им и попросите простить меня за то, что не отвечаю каждому отдельно. (Здоровье мое хотя и лучше, чем прежде, но я с большим трудом могу работать в этом странном, располагающем к эгоистически животному состоянию климате.) Так передайте им, что я не только ничего не имею против существования и наименования Tolstoy soc[iety],² но низшая часть моего существа испытывает удовольствие при мысли, что мои писания будут предметом внимания религиозных людей и будут лучше поняты, но высшее, что есть во мне, противится этой мысли, и, как самому хочется быть свободным от всяких связей и всякой исключительности для того, чтобы ничто не отвлекало от прямого непосредственного общения с богом, так этого же самого желал бы для близких мне по духу друзей моих. Скажите им, что то, что я писал им, я писал, руководимый любовью к ним, и рад был увидать из их писем, что они все знают про ту опасность, кот[орая] сопутствует всякой исключительности, о кот[орой] я предостерегал их.

Работа моя о религии³ идет очень медленно и туго, несмотря на то, что, чем больше я думаю об этом предмете, тем более вижу важность его, и очень желал бы высказать то, что думаю об этом. —

Я назвал проповедника Кизеветер⁴ п[отому], ч[то] тип его мне дал Бедекер,⁵ немец, проповедующий по-английски. Разумеется, перемените ему фами[лию], т[ак] к[ак] я назвал его англичанином.

Живу я среди прелестной природы и климата и величайших удобств жизни и чувствую, что умственно опустился, нет энергии, сам не знаю, от болезни или от матерьяльного довольства. Прощайте, привет вашим.

Л. Толстой.

Печатается по фотокопии с автографа. Отрывок в переводе на английский язык опубликован в газете «Manchester City News» 1901, October 5; другой отрывок напечатан в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», стр. 592.

¹ В ответ на свое письмо к секретарю Толстовского общества в Манчестере Перси Редферну (см. № 131) Толстой через Эйльмера Моода получил письма от членов этого общества: Пристле Прайма (Priestley Prime), Гарри Овербери (Harry Leonard Overburry), Перси Редферна (Percy Redfern) и М. Конеч (М. G. Conuch).

² [Толстовское общество,]

³ «Что такое религия и в чем ее сущность?».

⁴ 20 сентября н. ст. 1901 г. Моод писал: «Жена моя пересматривает свой перевод «Воскресения» для нового издания и просит меня спросить вас об имени Кизеветер. Оно звучит очень не по-английски, а между тем он проповедовал на английском языке. Не лучше ли назвать его Кезвикер? Кезвик — это деревня в Кумберланде, где ежегодно происходят большие собрания евангелистов. И это название звучит как фамилия».

В ответном письме от 24 октября н. ст. Моод сообщил, что в переводе оставит фамилию Кизеветер, потому что, оказывается, нигде в романе он не назван англичанином.

⁵ Доктор Ф. В. Бедекер (F. W. Bedeker) — немец по происхождению, в 1859 г. переселившийся в Англию, проповедник-миссионер. Несколько раз приезжал в Россию. Был у Толстого в 1889 г. См. т. 50 и статью О. И. Срезневской «Доктор Бедекер в «Воскресении» Толстого» — ТП, 3, стр. 89—102.

1901 г. Октября 1. Гаспра.

37 лет тому назад я сломал руку, а ты собиралась рожаться,¹ а теперь ты собираешься рожать, а я рожаться.² У меня маленькая rechute, и довольно неприятно — боли ног и рук и, главное, то, что не могу делать не только физич[еских], но и умствен[ных] усилий. Как начну писать, сейчас перебои. Стараюсь найти занятие внутри себя, но менее успешно, чем дома. Радуюсь тебя видеть очень. Слишком здесь хорошо. Вот ты увидишь. Так что Мих[аилу] Серг[еевич]у будет как раз в пору.³ Прощай, голубушка.

Л. Т.

Основание датировки: письмо послано в одном конверте с письмом С. А. Толстой к Татьяне Львовне от 1 октября 1901 г.

¹ Толстой сломал руку на охоте 26 сентября 1864 года. Дочь Татьяна родилась 4 октября того же года.

² Т. е. умирать; по объяснению Толстого — переходить в новую жизнь.

³ T. Л. Сухотина и ее муж М. С. Сухотин пробыли в Гаспре с 9 по 19 октября.

1901 г. Октября 3. Гаспра.

Спасибо вам, милый друг, что вы нам часто пишете.¹ Нехорошо только, что тоскуете. Это совсем скверно. Я нынче думал, что как бывает во сне что-нибудь такое страшное, что прибегаешь к последнему средству, спрашиваешь: не сон ли это? Делаешь усилие и просыпаешься. Так же и в жизни. Когда живешь не духовной жизнью — страдаешь и не знаешь, как быть. И тогда надо тоже спросить себя: не спишь ли? И сделать усилие — перейти в жизнь духовную. И тогда всё соскакивает. Есть люди, у к[оторых] нет этого прибежища, а у вас есть. Сделайте усилие, милый друг. Если живешь для бога, всё хорошо. Я это испытываю беспрестанно, т. е. свихиваюсь и кое-как справляюсь.