5 Это письмо Д. А. Хилкова неизвестно.
6 Василий Николаевич Поздняков, духобор, сосланный в Якутскую область, ездил к П. В. Веригину в Обдорск и, получив от него письма к духоборам, отвез их на Кавказ. По пути (и на Кавказ и обратно с Кавказа в Якутскую область) заезжал к Толстому. На обратном пути он заезжал с двумя женами духоборов, ехавшими к своим мужьям в Якутск. См. т. 53.
7 Владимир Николаевич Философов (1874—1938), брат С. Н. Толстой.
8 Петр Алексеевич Бобринский (1869—1920?), знакомый семьи Толстых.
9 Жена C. Л. Толстого Мария Константиновна Толстая; рожд. Рачинская (1865—1900), и сын Сергей Сергеевич Толстой (р. 1897).
* 333. П. В. Веригину.
1898 г. Декабря 5? Москва.
Письмо ваше очень порадовало меня, дорогой брат Петр Васильевич. Я писал вам через известный вам адрес, пишу еще и теперь с сестрами, едущими в вашу сторону.1 Посылаю письмо Х[илкова] о положении дел в Канаде,2 о положении дел на Кавказе они расскажут вам.3
Всё идет хорошо. Но нельзя достаточно часто повторять всем нам то, что вы пишете, что не важно место, в котором мы находимся, а важно наше отношение к богу и людям, верим ли мы, что жизнь в духе, а не в плоти, и готовы ли мы, памятуя это, всякий раз, когда предстоит выбор между духовным и телесным благом, пожертвовать всеми мирскими временными делами для соблюдения своей вечной души. Жить мне по всем вероятиям остается недолго, и многое хочется передать, что кажется мне ясным и важным, а между тем не обдумано людьми. Последнее время меня особенно занимает мысль о том, что большая доля наших несчастий происходит от нашего ложного представления о боге, а потому и нашего неверия в него. Главное, ложное представление о боге происходит от усвоенного верования о сотворении мира, о том, что мы знаем, как сотворен мир и кто его сотворил. От этого суеверия происходит ложное представление о боге, кот[орый], как человек, то сидит спокойно, то затевает, что ему вздумается, и еще более ложное представление о начале мира и человека, а потому и о конце мира и жизни человеческой. Мы но видим ужасающей нелепости такого представления только п[отому], ч[то] слишком привыкли к нему. В сущности же для всякого человека, свободного от этих нелепых суеверий, вопрос о происхождении и конце мира никогда и не представится. Такой человек видит себя живого в мире и по времени и пространству, не видит ни впереди себя, ни позади конца ни пространству, ни времени и, раз поняв это, заботится только о том, чтобы понять законы4 мира и, главное, закон своей жизни, по христианскому выражению — волю отца жизни. Разумный и свободный человек старается только понять и исполнить в этом мире закон своей — так же, как мир, — не имеющей ни начала, ни конца, — жизни, исполнить волю бога, того бога, кот[орого] он признает позади этих его законов и о кот[ором] он не может составить себе никакого понятия. Он знает только, что существо, установившее эти законы, есть, но понять это существо и его цели он (человек разумный) и не пытается, понимая, что он, часть ограниченная, никак не может понять целого. Всё то, что он может понять, это то, что свойство этого бога жизни, проявляющегося в его душе, есть любовь, т. е. победа единения над разъединением.
При еврейско-церковном понимании человек составляет себѳ понятие о боге, об его свойствах, об его деятельности (творение, искупление и т. п.), а не заботится об его законах, об его воле, кот[орую] призван исполнять человек и к[оторая] указана ему в его сердце, — разумом и любовью. При разумном же, простом понимании жизни, без суеверия творения, человек знает несомненно только закон бога, его волю и все силы полагает на уяснение себе его (закона) и следование ему, про бога же ничего не знает кроме того, что он есть и дал человеку свой закон для исполнения.
При первом взгляде и мир и человек начались и потому должны и кончиться, и страшны делаются и смерть и кончина мира; при втором, разумном взгляде — как мир никогда не начинался и никогда не кончится, так никогда не начиналась наша жизнь и никогда не кончится, и потому кончины мира не может быть, а смерть не страшна, п[отому] ч[то] есть только более резкая перемена, чем все те, к[оторые] совершаются во врем[енной] жизни. Нет ни наград, ни наказаний, а есть только то, что и здесь, что свое добро ведет всегда к общему добру, а свое зло ведет к общему злу, и добро радостно, а зло мучительно. Добро это единение — любовь. Зло это разъединение, злоба. — Что вы думаете обо всем этом?
Братски целую вас.
Л. Толстой.
Печатается по копировальной книге № 2, лл. 33—35. Датируется по предположению, что письмо пересылалось с В. Н. Поздняковым и двумя духоборческими женщинами, приезжавшими к Толстому с Кавказа 5 декабря.
Письмо Веригина, на которое отвечает Толстой, неизвестно. Толстой отвечает на него вторично. См. письмо № 301.
1 Вероятно, у Позднякова с Веригиным был условлен адрес для пересылки писем. Толстой упоминает только о приезде женщин и умалчивает о Позднякове из конспиративных соображений.
2 См. письмо № 335.
3 Предполагалось свидание с Веригиным ехавших в Сибирь духоборческих женщин.
4 Одно слово в копировальной книге не оттиснулось.
* 334. В. Н. Скрипицыну.
1898 г. Декабря 5? Москва.
Милостивый государь
Владимир Николаевич,
Поселенные в Якутской области духоборы очень желали бы соединиться с своими семьями, оставшимися на Кавказе; того же желают и эти семьи. Желание это, столь естественное и законное, не может, однако, быть исполнено без содействия Вашего превосходительства.
Я слышал, что Вы очень добры были к этим людям, и потому надеюсь, что не откажетесь исходатайствовать перед Кавказским начальством, чтобы [отправить]1 эти семьи этапным порядком в Якутскую область. Желательно бы было, чтобы женщины эти были посланы отдельно от уголовных, что совершенно возможно, так как по количеству лиц, составляющих семьи сосланных, они соответствуют тому, что нужно для отдельной партии.
Предполагая, что Ваше превосходительство исполнит желание духоборов и их семей независимо от моей просьбы, прошу Вас извинить меня за доставленное беспокойство и принять уверение в совершенном уважении и преданности.
Лев Толстой.
Печатается по копировальной книге № 2, лл. 10 и 11. Основания датировки те же, что и в письме № 333.
Владимир Николаевич Скрипицын (р. 1848 — ум. после 1928) — в 1892—1903 гг. якутский губернатор; после Октябрьской революции белоэмигрант.
1 Подстроки в копировальной книге не оттиснулось. О содействии Скрипицына женам духоборов сведений нет.
* 335. Д. А. Хилкову.
1898 г. Декабря 5? Москва.
Дорогой Дмитрий Александрович,
Только что нынче ночью думал о вас и хорошо, любя думал — думал о том, как жаль, что наше, мое с вами, — духовное сближение стало менее тесно, думал о том, как хорошо и много вы потрудились и трудитесь для братьев духобор[ов], и как раз в это же утро — нынче — получил ваше хорошее, обстоятельное письмо из Монреаля от 25 нояб[ря] (очевидно, старого стиля)1. Число недавнее, а сведения как будто старые. Вы пишете, что едете с Моодом к министру, а я имею от него письма из Нью-Йорка и думаю, что он теперь уже на пути в Европу или уже приехал. Сведения ваши о месте поселения и всем деле так обстоятельны, что я вполне понял характер места и положение дела и пожалел, что не могу уехать туда, где они селятся. Письмо ваше я переписываю в 2-х экз[емплярах] и посылаю один — на Кавказ, другой — в Сибирь к Якутским и к Веригину, если дойдет.2 Ваш план я вполне одобряю и в том, чтобы приобрести орудия труда, и в том, чтобы как можно меньше иметь дело с деньгами. Веригин пишет мне (я был очень рад получить, наконец, от него письмо), что он почти против переселения, что всё дело в том, чтобы самим быть тверже в братской жизни, а это можно и в России, а и в Канаду можно перевезти свои греховные свойства.
