5 Василий Николаевич Бестужев-Рюмин (1835—1910), генерал-лейтенант, в 1876—1889 гг. был начальником оружейного завода в Туле. Бывал в Ясной Поляне.

* 69. Эльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1898 г. Марта 12—13? Москва.

Посылаю вам, надеюсь, что последний раз, корректуры Искусства]. Я отчеркнул красным карандашом поправки, кот[орых] не было у вас, чтобы вам не трудиться читать всё.1 Поправки на полях сами собой обратят ваше внимание. Поправки, сделанные Гротом ввиду цензуры, вы, разумеется, оставите без внимания.2

Ваш

Л. Т.

Есть у вас приложения (appendix)? И сколько?3

Печатается по фотокопии. Отрывок письма впервые опубликован в книге: «Aylmer Maude. The Life of Tolstoy», II, London 1910, стр. 540. Датируется на основании ответного письма Моода от 29 марта нов. ст. 1898 г.

1 Толстой послал Мооду сверстанную корректуру пятнадцатой части Собрания сочинений Толстого в изд. С. А. Толстой, стр. 81—237. Корректура эта сохранилась в АТ. См. т. 30, стр. 535.

2 Николай Яковлевич Грот (1852—1899), профессор Московского университета, с 1889 г. редактор журнала «Вопросы философии и психологии», в котором печатался трактат Толстого об искусстве. См. т. 70. О цензурных препятствиях в печатании трактата об искусстве и об участии Грота в этом деле см. в т. 30, стр. 533—553.

3 Моод ответил письмом от 29 марта нов. ст. См. т. 30, стр. 553.

В АТ имеется фотокопия второго письма от того же числа, как и публикуемое, с аналогичным содержанием. Толстой, сомневаясь в отправке первого письма, написал взамен его другое. Ввиду того, что текст почти целиком совпадает с публикуемым, оно не печатается.

70. Альберту Шкарвану (Albert Škarwan).

1898 г. Марта 15. Москва.

Милый друг Шкарван,

Спасибо вам за ваше письмо. Я предполагал то самое, что вы пишете о Шмитте. Страшный соблазн этот славы людской. Он тем ужасен, что претворяет добрые чувства в дурные, как будто не изменяя их. Мы все знаем это чувство, и, вероятно, каждому из нас приходилось бороться с ним. Для борьбы с этим чувством драгоценна мысль о смерти. Я, по крайней мере, всегда для этой цели вызываю ее в себе, и мне это легко по моему возрасту. Ваша болезнь1 тоже и вам должна помогать в этом. Хотя мне кажется, что, несмотря на вашу молодость, у вас было мало этого греха. Я теперь, с тех пор как узнал о вашей болезни, часто думаю о вас и вспоминаю и ценю больше, чем прежде. Сколько я знаю, болезнь может не помешать вам жить еще долго, особенно если вы будете жить в хорошем климате. А то, что она может унести вас всякий день, то это общий удел всех людей. Ваше положение только вызывает более серьезное и, как я слышу, кроткое настроение в вас и большую любовь в окружающих вас и всех нас, удаленных от вас друзьях. Мы недавно так хорошо говорили про вас с Дунаевым, кот[орый] горячо любит вас. —

Два вопроса о вас, нет три, на кот[орые] я желал бы знать ответы: 1) Страдаете ли вы? и как? 2) Что ваша мать? что она знает и как смотрит, и какое общение ваше с ней теперь, и какое предвидится? 3) Какое ваше душевное состояние большую часть времени, или скорее, в лучшие самые светлые минуты? На все эти вопросы мне, вероятно, ответит Галя.2

Прощайте, милый друг. Всегда чувствовал, а теперь особенно чувствую полное единение с вами, единение, кот[орое] меня радует и ничем не может быть нарушено.

Целую вас.

Лев Толстой.

15/27 марта.

Письма, кот[орые] хочу прислать Черткову, не переписаны еще, но не хочу задерживать это письмо. Пришлю тотчас, когда будут готовы.3

Л. Т.

Печатается по фотокопии. Впервые опубликовано со многими ошибками в книге: «Письма Л. И. Толстого», собранные и редактированные И. А. Сергеенко, к-во «Книга», М. 1911, т. II, стр. 184. Год в дате определяется по содержанию письма.

Альберт Шкарван (Albert Šcarwan, 1870—1926) — словак, бывший военный врач; с 1897 г. жил в Англии, помогая Черткову по издательству. См. т. 70.

Ответ на письмо Шкарвана без даты, вложенное в письмо А. К. и В. Г. Чертковых от 16 марта нов. ст., в котором Шкарван писал о Е. Шмите и его деятельности. Сообщал, что Шмит «потерпел фиаско», и друзья оставили его. Причину этого Шкарван видел в том, что люди перестали преклоняться перед ним.

1 Шкарван был болен туберкулезом.

2 А. К. Черткова.

3 Толстой имеет в виду свои письма: к Гибсону (см. № 67), в редакцию «С.-Петербургских ведомостей»(см.№ 71) и в иностранные газеты (см. № 81). Об этом Толстой писал Черткову 17 марта (см. т. 88).

* 71. В редакцию газеты «С.-Петербургские ведомости».

Черновое.

1898 г. Марта 17. Москва.

Кавказские духоборы большой партии или так называемые постники, население более 10 000 душ, находятся в настоящее время в очень затруднительном положении.

Вот что они пишут мне:

«Извещаем вас, что мы подавали прошение на имя ее императорского величества государыни Марии Федоровны. Она его передала в сенат. Сенат решил и передал на распоряжение князя Голицына. Справку при сем предлагаю вам».

Справка эта следующая:

«По поводу ходатайства, принесенного на августейшее ее императорского величества государыни императрицы Марии Феодоровны имя духоборами[-постниками, выселенными в 1895 г. из Ахалкалакского в другие уезды Тифлисской губернии, о сгруппировании означенных духоборов-постников на жительстве в одном поселении с освобождением от воинской повинности или же о разрешении всем им выселиться за границу, последовало распоряжение:

1) Освобождение их от воинской повинности не удовлетворено и 2) духоборы-постники, за исключением, конечно, находящихся в призывном возрасте и не исполнивших воинской повинности, могут быть увольняемы за границу при условии: а) получения заграничного паспорта в установленном порядке, б) выезда из пределов России на собственный счет и в) выдачи при выезде подписки о невозвращении впредь в пределы «империи»,]1 имея в виду, что в случае неисполнения сего последнего пункта, виновный подвергается высылке в отдаленные местности.

Ходатайство же их о сгруппировании на жительство в одном селении не уважено.

Настоящая справка по приказанию г. тифлисского губернатора выдается одному из подавших упомянутое ходатайство духоборов-постников, Василию Потапову, вследствие личной о том просьбы, заявленной губернатору.

Февраля 21 дня 1898 года, город Тифлис.

Подлинную подписали: Правитель канцелярии тифлисского губернатора, и. д. старшего помощника его Михайлов».

Далее тот самый Потапов, которому выдана справка, пишет:

«Я 10-го февраля ездил в город Тифлис и виделся там [с братом Синджоном, но свидание наше было очень краткое, — сейчас же арестовали меня и его. Меня посадили в тюрьму, а его сейчас же отправили обратно в Англию.

Я заявил полицмейстеру, что я приехал по делу к губернатору. Он сказал: «Пока посадим в тюрьму, а потом доложим губернатору». 12-го заключили меня в тюрьму, а 18-го меня водили под конвоем из двух солдат к губернатору.

Правитель канцелярии спросил меня:

— За что тебя арестовали?

Я сказал: «Не могу знать».

— Ты ведь на днях был в Сигнахе?

— Да, был.

— А сюда зачем приехал?

— Намерен видеть губернатора. Мы летом подавали прошение на имя императрицы Марии Феодоровны в Абастумане; я получил через сигнахского уездного начальника ответ на прошение, я просил копию, а он мне отказал, говоря, что без губернатора не может, — поэтому я и приехал.

Он доложил губернатору, губернатор позвал меня; я разъяснил ему всё, как было дело. Он сказал: «Ты вместо меня скорее свиделся с англичанином». Я сказал: «Англичанин тоже наш брат».

Губернатор со мною хорошо разговаривал и советовал нам переходить в самом коротком времени за границу и сказал: «Все можете переходить, только те не могут, которые прина]длежат2 к нынешнему призыву, т. е. лобовые». —

А меня приказал освободить от ареста и отправить обратно в Сигнах».

Присутствие духоборов в России нежелательно для русского правительства, и им разрешено выселиться за границу. Сами духоборы желают этого.