66
С огорчениями связано различного рода лицемерие. В одном случае, оплакивая кончину дорогого нам лица, мы оплакиваем себя: сожалеем об утрате с покойником того доброго мнения, которое он имел о нас, плачем об уменьшении наших средств к жизни, наших удовольствий или нашего значения в обществе. Так что мертвый чествуется слезами, проливаемыми о живых. Мы обманываем при этом самих себя, почему я и называю это своего рода лицемерием. Но бывает лицемерие уже не столь невинное, так как оно внушает всем уважение. Это — огорчения некоторых личностей, желающих прославиться красивой, нескончаемой скорбью. После того, как всё изглаживающее время уничтожило их действительное горе, они упорно продолжают плакать, жаловаться и вздыхать, принимают траурный вид и стараются убедить других всеми своими действиями, что печаль их прекратится лишь вместе с жизнью их. Такое жалкое и утомительное тщеславие встречается обыкновенно у честолюбивых женщин. Так как пол их преграждает им все пути к славе, то они стараются достигнуть известности, показывая людям безутешную скорбь. Есть еще и иного рода слезы, источник которых очень мелкий, легко текущие и легко иссякающие: плачут, чтобы приобрести репутацию чувствительности; плачут, чтобы пожалели их, плачущих; плачут, чтобы над ними поплакали; наконец, плачут, чтобы избегнуть стыда не плакать.
67
Мы легко утешаемся в несчастиях наших друзей, когда эти несчастия дают нам возможность выказать им нашу нежность.
68
Для достижения желаемого нам не хватает скорее настойчивости, чем средств.
69
То, что кажется великодушием, часто не что иное, как тайное честолюбие, пренебрегающее небольшими выгодами для достижения больших.
70
Истинное красноречие заключается в том, чтобы сказать всё, что нужно, и только то, что нужно.
71
Смирение нередко бывает только притворной покорностью, которой пользуются, чтобы подчинить себе других. Это — уловка гордости, принижающейся, чтобы возвыситься, и хотя превращения гордости бесчисленны, но она никогда не бывает лучше скрыта и более способна обмануть, чем в тех случаях, когда принимает вид смирения.
72
Воспитание, которое обыкновенно дается молодым людям, только усиливает их себялюбие.
73
Так называемая щедрость — чаще всего только тщеславие, в удовлетворении которого мы больше нуждаемся, чем в тех вещах, которые отдаем другому.
74
Ограниченность ума создает упорство, и мы не легко верим тому, что находится за пределами видимого нами.
75
Поспешность, с которой люди верят дурному, недостаточно расследовав его, происходит от гордости и лени: хочется найти виновных, но не хочется потрудиться разобрать преступление.
76
Нет на свете человека, который был бы настолько сообразителен, чтобы мог постичь всё зло, которое он делает.
77
Юность — непрерывное опьянение, это лихорадка разума.
78
Мы всегда любим тех людей, которые восхищаются нами, и не всегда любим тех, которыми сами восхищаемся.
79
Трудно любить тех людей, которых мы совсем не уважаем; но не менее трудно любить и тех, которых уважаем более, чем самих себя.
80
Благодарность большинства людей — только тайное желание еще больших благодеяний.
81
Довольно много людей, презирающих богатство, но мало — отдающих его.
82
Мы нередко прощаем тому, кто надоел нам, но не можем простить тому, кому сами надоели.
83
Почему мы помним даже мелкие подробности случившегося с нами, а не помним, сколько раз рассказывали их одному и тому же лицу.
84
Чрезвычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно бы вызывать в нас опасение, что мы доставляем мало удовольствия слушающим нас.
85
Не столько недоверие к друзьям препятствует нам открывать им глубину нашего сердца, сколько недоверие к самим себе.
86
Хвалить королей за добродетели, которых нет у них, значит безнаказанно говорить им дерзости.
87
Мы скорее можем полюбить ненавидящих, нежели любящих нас больше, чем мы того желаем.
88
В ревности больше себялюбия, чем любви.
89
Мы признаемся только в небольших недостатках, чтобы убедить в отсутствии у нас больших.
90
Зависть непримиримее ненависти.
91
Иные думают, что не любят лести, но они не любят только известной манеры ее.
92
Слишком пылкая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
93
Случаи дают возможность другим узнавать нас и еще более нам самим узнавать себя.
94
Только людей, согласных с нашими мнениями, мы признаем людьми со здравым смыслом.
95
Люди, хитрящие с нами, в особенности раздражают нас тем, что считают себя умнее нас.
96
От всей души мы хвалим обыкновенно только тех, кто восхищается нами.
97
Истинное доказательство христианских добродетелей — смирение: без него мы сохраняем все наши недостатки, и они только прикрываются нашей гордостью, которая прячет их от других, а часто и от нас самих.
98
Ревность всегда родится с любовью, но не всегда умирает с нею.
99
Бывают слезы, обманывающие нас самих после того, как мы обманули ими других.
100
Посредственность обыкновенно осуждает всё, что превышает ее понимание.
101
Зависть побеждается истинной дружбой, а кокетство — истинной любовью.
102
Счастье делает видимыми наши пороки и добродетели, как свет — предметы.
103
Главная доля нашей искренности происходит от желания говорить о себе и показывать с выгодной стороны свои недостатки.
104
Если тщеславие и не разрушает вполне добродетелей, то по крайней мере все их колеблет.
