— Третій домъ отселѣ, сказала мнѣ вдова, указывая вдоль улицы. Кирпичная изба, а рядомъ ихъ домъ.

Какъ ни²¹⁹ жалки по деревнямъ дома бѣдныхъ людей, такого заваливающагося дома, какъ домъ солдатки, я давно не видалъ. Не только вся крыша, но и стѣны перекосились, такъ что окна были кривыя.

Внутренность была не лучше внѣшности. Маленькая²²⁰ избушка съ печкой, занимавшей треть ея, вся была перекошена, черна, грязна и,²²¹ къ удивленію моему, полна народа. Я²²² думалъ найти одну солдатку съ ея дѣтьми, но тутъ была ея золовка, молодая баба съ дѣтьми, и ея старуха свекровь.²²³ На серединѣ избы висѣла люлька, и золовка качала ее. Солдатка же сама была на печкѣ. Пока она слѣзала, свекровь мнѣ все разсказала. Оказывается, какъ я понялъ, что они раздѣлились только на словахъ и, такъ какъ другого жилья не б[ыло],²²⁴ да и раздѣлились то они только на время, пока сердились другъ ка друга, а потомъ помирились и продолжали жить вмѣстѣ. Такъ что волостное правленіе б[ыло] совершенно право, не признавъ Павла одинокимъ. Но то, что они жили вмѣстѣ, не уменьшало ихъ страшную бѣдность. Ни лошади, ни коровы ничего не было кромѣ заработка оставшагося брата, который работалъ²²⁵ на сторонѣ²²⁶ и, хотя и былъ пьяница, кормилъ не только свою семью, но и солдатку съ ея дѣтенышами. Солдатка слѣзла съ печи и подтвердила то, что мнѣ говорила свекровь. Но все таки просила меня хлопотать о выручкѣ ея мужа, такъ какъ она считала невозможнымъ продолжать жить съ деверемъ. Я сказалъ, что попробую хлопотать,²²⁷ но едва ли что выйдетъ. Подождемъ, что²²⁸ отпишетъ отецъ. Тогда видно будетъ. На этомъ простились, и я пошолъ по обѣщанію къ вдовѣ на краю, чтобы посмотрѣть, какъ она просила, ее телку, которую кормить нечѣмъ. Телка стоитъ въ сѣняхъ. Телка какъ телка, смотрѣть на нее нечего. Иду въ домъ. Изба чистая, прибранная, мальчикъ здоровен[ькій], одѣтъ²²⁹ по деревенски хорошо. Вдова по обычаю начинаетъ причитать со слезами о своей бѣдности, ѣсть нечего,²³⁰ телку кормить нечѣмъ, вынимаетъ изъ за пазухи лоскутъ бумаги и съ громкимъ плачемъ подаетъ мнѣ.

— Что это? говорю.

— Да вотъ шаль залòжила за трешницу.

Читаю, расписка въ томъ, что взята подъ залогъ шаль;

— Ну, а старуха что? спрашиваю.

— Да вонъ на печи.

Я подхожу къ печи, окликаю. Отзывается слабо старческій голосъ.²³¹

— Охъ тяжело, о охъ горе мое.

— Что, старушка? Что болитъ?

— Все болитъ. Всю ломитъ.

— Старая она, говоритъ вдова.

— А сколько ей?²³² Не старше меня.

— Старше много, ей годовъ 90.

— Такъ что же намъ съ тобой,²³³ говорю, старушка, помирать nоpa.

— Пора, пора.... батюшка., объ одномъ прошу Бога. Да не принимаетъ душу. За грѣхи видно. О господи.

Отдѣлавшись здѣсь, ѣдемъ съ Докторомъ на послѣднее его посѣщеніе въ деревнѣ, которое намъ на дорогѣ и²³⁴ откуда²³⁵ его пріѣзжали звать къ больному. Пріѣзжаемъ и идемъ внизъ въ избушку. Небольшая, но²³⁶ чистая горница, въ серединѣ люлька, и женщина качаетъ, за столомъ дѣвочка съ удивленіемъ²³⁷ смотритъ на насъ.

— Гдѣ же больной? спрашиваетъ докторъ.²³⁸

— На печкѣ вонъ, говоритъ женщина, сильно качая люльку съ ребенкомъ.

Докторъ влѣзаетъ на приступку печки и окликаетъ больного. Больной не отвѣчаетъ. Я влѣзаю тоже на лавку, такъ что стою рядомъ съ Докторомъ.²³⁹ И вижу въ полутьмѣ²⁴⁰ человѣка въ рубахѣ, лежащаго головой на камнѣ печи безъ постели, не совсѣмъ навзничь, такъ что обѣ руки на просторѣ. Докторъ держитъ одну за пульсъ.

— Ну что? спрашиваю я.

— Агонія, говоритъ Докторъ и обращается къ хозяйкѣ. Запали лампу.

Хозяйка зоветъ дѣвченку и велитъ ей качать люльку, а сама зажигает лампу и подаетъ Доктору.

— Кончено, говоритъ Докторъ, спускается, и я за нимъ.

Очень странно мнѣ послѣ этого садиться за нашъ обѣдъ съ 12 серебряными приборами, двумя слугами, полуторарублевыми розами, стоящими на столѣ, и разговорами о превосходствѣ той или другой музыки, о²⁴¹ умѣстности или неумѣстности рѣчи министра и члена Думы, о страшной невралгіи Гр. А. и горести кн[ягини] Б., о смерти своего отца и о преимуществѣ гимназическаго воспитанія передъ институтскимъ.

Странно и скучно и возмутительно и стыдно.

Ѣдемъ домой съ Докторомъ и дорогой молчимъ. Думаю, что оба испытываемъ одинаковое чувство.

— Какъ же онъ лежалъ? Ничего подстелено не было?

— Ничего, коротко отвѣчалъ Д[окторъ], понимая, о чемъ я спрашиваю и почему.

Опять ѣдемъ молча довольно долго.

И опять очевидно зная, о чемъ я думаю, докторъ говоритъ:

— Да, очень есть бѣдные. Вчера я былъ въ Крутомъ послѣ родовъ. Чтобы изслѣдовать, надо было положить такъ, чтобы вытянулась во весь ростъ. Не было такого мѣста.

— Неужели?

— Да, такая плохая изба.

Подъѣзжаемъ къ дому. У крыльца стоитъ великолѣпная пара коней цугомъ въ ковровых саняхъ. Кучеръ красавецъ въ тулупѣ и мохнатой шапкѣ. Это сынъ пріѣхалъ изъ своего имѣнія.

За обѣдомъ изъ 5 блюдъ съ двумя сортами вина, двумя служащими лакеями и стоящими на столѣ цвѣтами, идутъ разговоры.

Сынъ, глядя на цвѣты, десятка два свѣжихъ розановъ, спрашиваетъ, откуда эти чудесные розаны. Жена разсказываетъ, что это уже во второй разъ присылаетъ намъ какая то дама изъ Петербурга, не открывающая своего имени.

— Такіе розаны по 1¹/₂ рубля за штуку, говоритъ сынъ. И онъ разсказываетъ, какъ на какомъ то концертѣ или представленіи закидали всю сцену такими цвѣтами.

Разговоръ переходитъ на Гофмана и его игру.

— Техника изумительная, но нѣтъ настроенія, говоритъ кто то.

— Послѣдній разъ я встрѣтила въ его концертѣ — называютъ имя и фамилію. Онъ почти годъ никуда не выѣзжаетъ, а на Гофмана пріѣхалъ и остался вполнѣ доволенъ. А онъ кажется знаетъ толкъ.

— А что, какъ его здоровье?

— Да все нехорошо. Докторъ посылаетъ его въ Алжиръ, но онъ не хочетъ. Говоритъ, что всё можетъ переносить, только не скуку.

— А для меня на[шъ] противный Петербургъ самое скучное мѣсто на свѣтѣ. Особенно теперь съ Думой и все одними и тѣми же разговорами...

Обѣдъ кончается, подаютъ кофе. Я ухожу къ себѣ и мнѣ на душѣ странно и мучительно стыдно.

Подати.

Кромѣ обычныхъ посѣтителей и просителей нынче 20 Дек[абря]²⁴² еще особенные: это²⁴³ знакомый мнѣ бездѣтный, доживающій въ большой бѣдности свой вѣкъ старикъ крестьянинъ <на маломъ надѣлѣ> и оч[ень] бѣдная женщина изъ нашей деревни и то[же] изъ нашей деревни крестьянинъ, сколько я знаю достаточный. Всѣ трое по одному и тому же дѣлу. Собираютъ подати, и у старика описали самоваръ, у бабы овцу и у достаточнаго крестьянина²⁴⁴ корову. Я забылъ да и не зналъ всѣ эти порядки и потому распрашиваю, что такое, какъ, отчего?