— Къ вамъ вѣрно, говорю я доктору.
— Нѣтъ, я къ вашей милости.
— Что нужно. Отъ кого ты?
— Да я сама отъ себя. Научите, что намъ дѣлать. Мать померла, остались мы одни. Что намъ дѣлать? Что намъ дѣлать? Какъ кормиться, сидимъ не ѣмши…
— Откуда ты?
Дѣвочка указываетъ домъ кирпичный, довольно хорошій. — Вотъ нашъ домъ. Да зайдите, посмотрите.206
Выхожу изъ саней, иду къ дому. Изъ дома выходитъ женщина и приглашаетъ войти. Женщина эта тетка дѣвочки. Вхожу. Такъ, какъ и сказала дѣвочка. Четверо дѣтей кромѣ нея, два мальч[ика], одна дѣвочка и меньшой207 опять мальчикъ двухъ лѣтній. Тетка разсказываетъ мнѣ всё. Отца задавило въ208 рудокопной шахтѣ 2 года тому назадъ. Хлопотали вознагражденье, ничего не вышло. Осталась209 вдова съ 3 дѣтьми,210 4-го родила безъ него. Кое какъ кормилась на своей малой землѣ. Работала немного, пропала211 лошадь, потомъ корова, осталось двѣ овцы. Съ мѣсяцъ тому назадъ сама заболѣла, померла. Остались пять человѣкъ дѣтей, старшей 12. Кормись, какъ хочешь. Тетка помогаетъ по силамъ, да сила малая. Не знаетъ, что дѣлать. Хоть бы въ пріютъ куда опредѣлить дѣтей, хоть не всѣхъ. Старшая милая умная дѣвочка,212 хозяйка дома, теперь очевидно все понимаетъ, вникаетъ въ нашъ разговоръ съ теткой.
— Хоть бы этого вонъ Миколашку куда предѣлить, указываетъ она на меньшого, а то съ нимъ бѣда, никуда отойти нельзя.
Я дѣлаю, что могу, и обѣщаюсь хлопотать о пріютѣ. Дѣвочка старшая благодаритъ и спрашиваетъ, когда притти ко мнѣ за отвѣтомъ,213 Глаза всѣхъ остальныхъ дѣтей, кромѣ Миколашки, устремлены на меня, какъ на какое то волшебное существо, которое все можетъ сдѣлать для нихъ.
Выйдя изъ дома, не доходя до саней, встрѣчаю старика. Старикъ здоровывается и тотчасъ же начинаетъ говорить о сиротахъ.214
— Бяяда, говоритъ онъ,215 жалость смотрѣть на нихъ. И дѣвчонка старшенька какъ хлопочетъ. Ровно мать имъ. И какъ имъ только Богъ даетъ. Спасибо люди не покидаютъ,216 а то какъ есть голодомъ бы померли, сердешные. Вотъ уже такимъ и не грѣхъ помочь, говоритъ онъ, очевидно совѣтуя мнѣ сдѣлать, что я могу.
Прощаемся съ старикомъ, съ теткой, съ дѣвочкой. Всѣ они провожаютъ меня, и ѣдемъ217 въ другую деревню, къ утренней солдаткѣ. — Въ деревнѣ этой на самомъ краю женщина вдова съ сынишкой и старухой матерью. Они давно уже живутъ милосердіемъ людей. Изба ихъ одно время совсѣмъ угрожала задавить ихъ. Добрый человѣкъ поставилъ имъ всю новую избу. Живутъ они въ новой избѣ, но нужда все та же и живутъ милостыней. Я остановился у первой избы, но зная, чья же изба, чтобы спросить, гдѣ живетъ солдатка. Изъ двери вышла знакомая вдова. И тотчасъ же начала просить помочь прокормить, телушку, прося зайти посмотрѣть телушку. Я обѣщалъ зайти, но рѣшилъ прежде пойти къ солдаткѣ.218
— Третій домъ отселѣ, сказала мнѣ вдова, указывая вдоль улицы. Кирпичная изба, а рядомъ ихъ домъ.
Какъ ни219 жалки по деревнямъ дома бѣдныхъ людей, такого заваливающагося дома, какъ домъ солдатки, я давно не видалъ. Не только вся крыша, но и стѣны перекосились, такъ что окна были кривыя.
Внутренность была не лучше внѣшности. Маленькая220 избушка съ печкой, занимавшей треть ея, вся была перекошена, черна, грязна и,221 къ удивленію моему, полна народа. Я222 думалъ найти одну солдатку съ ея дѣтьми, но тутъ была ея золовка, молодая баба съ дѣтьми, и ея старуха свекровь.223 На серединѣ избы висѣла люлька, и золовка качала ее. Солдатка же сама была на печкѣ. Пока она слѣзала, свекровь мнѣ все разсказала. Оказывается, какъ я понялъ, что они раздѣлились только на словахъ и, такъ какъ другого жилья не б[ыло],224 да и раздѣлились то они только на время, пока сердились другъ ка друга, а потомъ помирились и продолжали жить вмѣстѣ. Такъ что волостное правленіе б[ыло] совершенно право, не признавъ Павла одинокимъ. Но то, что они жили вмѣстѣ, не уменьшало ихъ страшную бѣдность. Ни лошади, ни коровы ничего не было кромѣ заработка оставшагося брата, который работалъ225 на сторонѣ226 и, хотя и былъ пьяница, кормилъ не только свою семью, но и солдатку съ ея дѣтенышами. Солдатка слѣзла съ печи и подтвердила то, что мнѣ говорила свекровь. Но все таки просила меня хлопотать о выручкѣ ея мужа, такъ какъ она считала невозможнымъ продолжать жить съ деверемъ. Я сказалъ, что попробую хлопотать,227 но едва ли что выйдетъ. Подождемъ, что228 отпишетъ отецъ. Тогда видно будетъ. На этомъ простились, и я пошолъ по обѣщанію къ вдовѣ на краю, чтобы посмотрѣть, какъ она просила, ее телку, которую кормить нечѣмъ. Телка стоитъ въ сѣняхъ. Телка какъ телка, смотрѣть на нее нечего. Иду въ домъ. Изба чистая, прибранная, мальчикъ здоровен[ькій], одѣтъ229 по деревенски хорошо. Вдова по обычаю начинаетъ причитать со слезами о своей бѣдности, ѣсть нечего,230 телку кормить нечѣмъ, вынимаетъ изъ за пазухи лоскутъ бумаги и съ громкимъ плачемъ подаетъ мнѣ.
— Что это? говорю.
— Да вотъ шаль залòжила за трешницу.
Читаю, расписка въ томъ, что взята подъ залогъ шаль;
— Ну, а старуха что? спрашиваю.
— Да вонъ на печи.
Я подхожу къ печи, окликаю. Отзывается слабо старческій голосъ.231
— Охъ тяжело, о охъ горе мое.
— Что, старушка? Что болитъ?
— Все болитъ. Всю ломитъ.
— Старая она, говоритъ вдова.
— А сколько ей?232 Не старше меня.
— Старше много, ей годовъ 90.
— Такъ что же намъ съ тобой,233 говорю, старушка, помирать nоpa.
— Пора, пора…. батюшка., объ одномъ прошу Бога. Да не принимаетъ душу. За грѣхи видно. О господи.
Отдѣлавшись здѣсь, ѣдемъ съ Докторомъ на послѣднее его посѣщеніе въ деревнѣ, которое намъ на дорогѣ и234 откуда235 его пріѣзжали звать къ больному. Пріѣзжаемъ и идемъ внизъ въ избушку. Небольшая, но236 чистая горница, въ серединѣ люлька, и женщина качаетъ, за столомъ дѣвочка съ удивленіемъ237 смотритъ на насъ.
— Гдѣ же больной? спрашиваетъ докторъ.238
— На печкѣ вонъ, говоритъ женщина, сильно качая люльку съ ребенкомъ.
Докторъ влѣзаетъ на приступку печки и окликаетъ больного. Больной не отвѣчаетъ. Я влѣзаю тоже на лавку, такъ что стою рядомъ съ Докторомъ.239 И вижу въ полутьмѣ240 человѣка въ рубахѣ, лежащаго головой на камнѣ печи безъ постели, не совсѣмъ навзничь, такъ что обѣ руки на просторѣ. Докторъ держитъ одну за пульсъ.
— Ну что? спрашиваю я.
— Агонія, говоритъ Докторъ и обращается къ хозяйкѣ. Запали лампу.
Хозяйка зоветъ дѣвченку и велитъ ей качать люльку, а сама зажигает лампу и подаетъ Доктору.
— Кончено, говоритъ Докторъ, спускается, и я за нимъ.
Очень странно мнѣ послѣ этого садиться за нашъ обѣдъ съ 12 серебряными приборами, двумя слугами, полуторарублевыми розами, стоящими на столѣ, и разговорами о превосходствѣ той или другой музыки, о241 умѣстности или неумѣстности рѣчи министра и члена Думы, о страшной невралгіи Гр. А. и горести кн[ягини] Б., о смерти своего отца и о преимуществѣ гимназическаго воспитанія передъ институтскимъ.
Странно и скучно и возмутительно и стыдно.
№ 5.
Ѣдемъ домой съ Докторомъ и дорогой молчимъ. Думаю, что оба испытываемъ одинаковое чувство.
— Какъ же онъ лежалъ? Ничего подстелено не было?
— Ничего, коротко отвѣчалъ Д[окторъ], понимая, о чемъ я спрашиваю и почему.
Опять ѣдемъ молча довольно долго.
И опять очевидно зная, о чемъ я думаю, докторъ говоритъ:
— Да, очень есть бѣдные. Вчера я былъ въ Крутомъ послѣ родовъ. Чтобы изслѣдовать, надо было положить такъ, чтобы вытянулась во весь ростъ. Не было такого мѣста.
— Неужели?
— Да, такая плохая изба.
Подъѣзжаемъ къ дому. У крыльца стоитъ великолѣпная пара коней цугомъ въ ковровых саняхъ. Кучеръ красавецъ въ тулупѣ и мохнатой шапкѣ. Это сынъ пріѣхалъ изъ своего имѣнія.
За обѣдомъ изъ 5 блюдъ съ двумя сортами вина, двумя служащими лакеями и стоящими на столѣ цвѣтами, идутъ разговоры.
Сынъ, глядя на цвѣты, десятка два свѣжихъ розановъ, спрашиваетъ, откуда эти чудесные розаны. Жена разсказываетъ, что это уже во второй разъ присылаетъ намъ какая то дама изъ Петербурга, не открывающая своего имени.
