Различіе это подобно тому, какое было бы между двумя артелями работниковъ, приставленныхъ хозяиномъ къ одному и тому же дѣлу — положимъ къ землянымъ работамъ для проведенія дороги. Работникамъ даны орудія для работы и приказано равнять по проложеннымъ линіямъ землю, но не сказано, для чего именно предназначена работа. Одна изъ двухъ артелей, составленная изъ людей горячихъ, легкомысленныхъ и потому самоувѣренныхъ, не будучи въ состояніи понять, для чего предназначена работа, находитъ, что указанія, данныя хозяиномъ, неясны, неопредѣленны и едва ли къ чему-нибудь пригодны, и для того, чтобы придать смыслъ своей работѣ, люди этой артели придумываютъ болѣе опредѣленную цѣль. Одни рѣшаютъ, что вместо того, чтобы равнять безъ всякой видимой имъ цѣли землю, разумнѣе будетъ копать гряды для посадки капусты, другіе же, что еще лучше будетъ копать землю въ глубину для отъисканія клада или золота, третьи же предполагаютъ, что полезнее было бы копаніе пруда или колодца и на это направляютъ свои силы. Дѣлая же не то, что предписано хозяиномъ, а сами придумывая цѣли для своей дѣятельности, работники ссорятся между собой, мѣшаютъ другъ другу и не только не дѣлаютъ того, что могли бы сдѣлать и что нужно для ихъ же блага, но еще и портятъ свою жизнь тѣми раздорами, которые неизбежно возникаютъ между ними. Такъ поступаютъ люди, предрѣшающіе кажущіяся имъ наилучшія формы общественной, политической, экономической жизни и полагающіе свои силы на осуществленіе этихъ формъ жизни. Люди же, следующіе религіозно-нравственному закону, подобны тѣмъ разумнымъ работникамъ, которые, дѣлая то, что предписано имъ хозяиномъ, вполнѣ увѣрены, что изъ исполненія ими воли хозяина ничего кроме добра во всѣхъ отношеніяхъ для нихъ не можетъ выдти.
Казалось бы такъ просто, такъ естественно, такъ свойственно разумному существу — человѣку руководиться въ своей короткой, всякую минуту могущей быть оборванной жизни тѣмъ общимъ религіозно-нравственнымъ закономъ, который живетъ въ душѣ каждаго человѣка и который выраженъ и признается всѣми великими религіями человечества, а никакъ не тѣми взаимно противурѣчивыми требованіями осуществленія признаваемыхъ людьми наилучшими формъ жизни, достигаемыхъ всегда только нарушеніями требованій нравственнаго закона. А между тѣмъ съ древнѣйшихъ временъ совершалось, совершается и теперь и считается необходимымъ это самое нарушеніе религіозно-нравственнаго закона для осуществленія и поддeржанiя того или иного устройства жизни, считаемого тѣми или другими людьми наилучшимъ. Всѣ правительства, отъ самыхъ деспотическихъ до самыхъ либеральныхъ, всѣ революционныя партіи, всѣ комунисты, соціалисты, всѣхъ возможныхъ оттѣнковъ проповѣдаютъ и дѣлаютъ это. Отчего это? А отъ той общей причины тѣхъ бѣдствій, которыя сами себѣ наносятъ люди, отъ суевѣрія. Подчиняясь этому суевѣрію, люди придумываютъ себѣ какія кому болѣе нравятся цѣли — то государственныя, то патріотическія, то соціалистическія, то комунистическія, то анархическія, и вмѣсто исполнения своего истиннаго назначенія и пріобрѣтенія предназначеннаго всѣмъ блага, направляютъ всѣ силы свои на устроеніе жизни другихъ людей и, какъ и не можетъ быть иначе, достигаютъ не только не ожидаемаго блага, но все большаго и большаго упадка нравственности и все большаго и большаго ухудшенія своей жизни. Всѣ войны, всѣ казни, всѣ революціи, все ограбленiе трудящихся нетрудящимися, всѣ общественныя бѣдствія зиждутся только на этомъ суевѣріи. Въ сущности вѣдь это не можетъ быть иначе. Вѣдь какъ только я вѣрю, что могу знать то лучшее устройство жизни, въ которое могутъ сложиться люди, и не имѣю никакой другой кромѣ личной эгоистической цѣли въ жизни.
Укажу хоть на одинъ примѣръ. Соціалистическое ученіе требуетъ, чтобы произведеніями труда пользовались трудящіеся. Но кто же отнимаетъ у трудящегося его трудъ? Капиталисты. Кто же даетъ капиталистамъ возможность отнимать у трудящегося его трудъ? Власть. Власть же это полиція, войско. Войско же и полиція составлены изъ тѣхъ самыхъ людей, у которыхъ капиталисты отнимаютъ ихъ трудъ. Зачѣмъ же эти люди дѣлаютъ это, сами у себя отнимаютъ произведете своего труда? Затѣмъ, что они обмануты. Стало быть, все дѣло въ обманѣ. Что же проповѣдуютъ соціалистическія ученія для того, чтобы избавиться отъ этого обмана? Всякаго рода соединенія во имя выгодъ рабочихъ: коопераціи, стачки, распространеніе соціалистическихъ ученій. Но развѣ всѣ эти мѣры могутъ уничтожить тотъ обманъ, посредствомъ котораго одни люди находятъ нужнымъ обманывать другихъ, a другіе подчиняться этому обману. Допустимъ, что одни устроители общества, пускай это будутъ соцiалисты, будутъ въ состояніи предписывать законы, которымъ должны будутъ подчиняться капиталисты и всякіе собственники. Но вѣдь никогда не было и не можетъ быть, да и не будетъ того, чтобы устроители общества пришли бы всѣ къ одному признаваемому всѣми наилучшему устройству общества. А какъ скоро не будетъ такого согласія, необходимо будетъ (какъ оно всегда и было, есть и теперь) употребленіе власти, т.-е. насилія однихъ людей надъ другими. Для того же, чтобы было насиліе, необходимо, чтобы продолжался тотъ самый обманъ, вслѣдствіе котораго люди насилуютъ самихъ себя по полѣ тѣхъ людей, какіе въ данное время имѣютъ власть.
Власть же для того, чтобы быть властью, должна поддерживать этотъ обманъ всякаго рода обманами и жестокостями, направленными противъ обманутаго народа: она должна имѣть тюрьмы, даже казни, должна имѣть полицію, войско, т.-е. людей, безъ разсужденія обязанныхъ исполнять приказанное до убійства включительно. A развѣ возможно предположить, чтобы при обязательности, conditio sine qua non443 такой дѣятельности, какая бы то ни была власть могла содѣйствовать благу народа.
Что же нужно сдѣлать для того, чтобы люди перестали подчиняться этому обману, перестали бы насиловать самихъ себя? Очевидно, есть только одно средство: соединеніе всѣхъ людей въ одномъ общемъ всѣмъ законѣ жизни, изъ котораго вытекало бы и устройство общественной жизни. И законъ этотъ есть и сразу уничтожаетъ ту главную причину существующего зла, заключающегося въ обманѣ, вслѣдствіе котораго люди насилуютъ самихъ себя и даютъ возможность капиталистамъ отнимать у работниковъ произведенія ихъ труда. Только слѣдуй человѣкъ религіозно-нравственному закону, не допускающему насилія человѣка надъ человѣкомъ, ни какого бы то ни было участія въ такомъ насиліи, и насиліе, главная причина несправедливаго экономическаго устройства жизни, само собой уничтожается.
«Да, но вѣдь это было бы такъ, если бы всѣ люди отказались отъ участія въ насиліи. То же, что одинъ человѣкъ откажется отъ уплаты податей, отъ солдатства, что жъ изъ этого», скажутъ на это. Но вѣдь онъ отказался не потому, что ему это выгодно или невыгодно. Отказался онъ отъ участія въ насиліи надъ людьми — плата ли податей или военная служба — не потому, что онъ хочетъ достигнуть этимъ какой либо цѣли, а только потому, что не можетъ поступить иначе, а не можетъ поступить иначе потому, что онъ сдѣлалъ тотъ выводъ, который не можетъ не сдѣлать ни одинъ человѣкъ изъ того, если не религіознаго, то нравственнаго закона, который каждый исповѣдуетъ и безъ признанія котораго жизнь человѣка станетъ жизнью ниже животной.
И потому важно не количество отказавшихся отъ участія въ насиліи людей, а важно то, во имя чего отказываются люди. И потому одинъ отказавшійся несравненно могущественнѣе всѣхъ тѣхъ милліоновъ людей, которые будутъ мучать, держать въ тюрьмѣ, казнить этого одного отказавшагося.
И поступокъ его значительнѣе, богаче послѣдствіями всѣхъ возможныхъ парламентскихъ рѣчей, конгресовъ мира, соціализма и всѣхъ этихъ забавъ и средствъ скрыванія отъ себя истины. И правительства и капиталисты очень хорошо знаютъ это. Знаютъ это чувствомъ самосохраненія и вездѣ, въ Японіи даже, запрещаютъ книги, провозглашающія эту простую, всѣмъ извѣстную правду и сажаютъ въ тюрьмы тѣхъ людей, которые въ жизни своей исповѣдуютъ ее. Правительства и капиталисты знаютъ, гдѣ угрожающая имъ опасность. Не могутъ не знать, потому что въ этомъ для нихъ вопросъ жизни и смерти. Вопросъ жизни или смерти для нихъ въ провозглашеніи или непровозглашеніи той простой правды, что всякому человѣку, такому же, какъ всѣ другіе, обладающему разумомъ и способностью любви, нѣтъ никакой надобности отдаться на года въ рабство чуждымъ ему людямъ и подъ ихъ руководствомъ учиться убивать и убивать тѣхъ людей, которыхъ ему велятъ убивать, и не только нѣтъ никакой надобности, что дѣло это самое преступное, противное самой не чуткой совѣсти и кромѣ того самое вредное для того, кто соглашается его дѣлать, а также и для всѣхъ его братьевъ.
