– Пусть проваливают, – сказал эльф.
– Что? – девушка растерянно заморгала.
– Я не хочу, чтобы эти уроды сидели со мной, – раздельно проговорил Головешка. – Понимаешь? Пусть поищут себе место среди тех псов, что дерутся за кости под столами.
– Ты сумасшедший? – спросил самый высокий из троих, блондин с холодными голубыми глазами.
– А какая разница? – пожал широкими плечами второй, рыжий, как пламя костра. – Выкинем его, и вся недолга.
Третий не стал тратить время на слова, он просто ударил Головешку в ухо.
Если бы эльф не ждал именно такой атаки, его бы снесло со стула и шарахнуло о стену. А так он пригнулся, так что кулак лишь зацепил капюшон, и врезал в ответ, целясь противнику в живот.
Попал, и один из обладателей кожаных курток согнулся, утробно кашляя.
Рыжий и голубоглазый двинулись вперед, но Головешка уже вскочил на столешницу. Пнул в голову того, что подходил справа, но промахнулся, только задел светлые волосы, с трудом удержал равновесие.
А в следующий момент его так дернули за лодыжку, что земля вылетела из-под ног эльфа. Перед глазами мелькнул потолок, и он спиной хрястнулся о стол. На пол полетели осколки кувшина.
– Ну все, ты труп! – рявкнул, судя по голосу, рыжий, и тут же тон его изменился: – Кто это?..
Головешка сообразил, что в пылу драки с него слетел капюшон.
От удара голова зазвенела, точно пустой котел, по которому врезали поварешкой. Попытался перекатиться вбок, но его держали крепко, и от нового тычка хрустнули ребра, боль отдалась в спину.
– Во имя Тайны Воскрешения, остановитесь! – рявкнул кто-то так мощно, что под потолком колыхнулось тележное колесо, усаженное свечными огарками. – Немедленно!
– Да кто ты такой?.. – начал было голубоглазый, разворачиваясь. – Да ты…
– Это заблудшее дитя Света находится под моей опекой! – прогромыхали совсем рядом, так что башка Головешки зазвенела вновь.
Решив проморгаться, тот обнаружил, что глаза заливает непонятно откуда взявшаяся кровь. Сумев поднять руку и вытерев лицо, увидел, что раскатистый бас принадлежит тому самому могучему храмовнику, что отважно сражался со свиной ногой.
Величественный и грозный в своей рясе, с пылающими глазами и воинственно торчащей бородой, он вздымал над головой символ веры в жертву Тенсеса – вырезанную из дерева свечу, символическое изображение «искры», истинной сущности любого разумного существа.
И кончик ее светился белым огнем.
В «Канийской доблести» царила тишина, посетители хлопали глазами, наслаждаясь бесплатным развлечением.
– Я повторяю! – взревел служитель церкви. – Это дитя Света под моей опекой! Повелеваю вам оставить его в покое, иначе рискуете вы тем, что я вынужден буду обратить против вас всю мощь той силы, что дарована мне вышней силой…
– Потише, дядя, – сказал Головешка. – У меня от твоих воплей голова болит.
– А ты заткнись, исчадие! – рыкнул храмовник.
– Ладно, пошли, парни, – сказал рыжий, бросив на эльфа полный ненависти взгляд. – Встретимся если еще, вот тогда…
– Как пошли? – выдавил тот, которому досталось в живот. – Да я его!
– Уходим, – голубоглазый ухватил товарища за плечи, фактически потащил к двери. – Поужинаем в другом месте.
Храмовник опустил свечу, протянул руку и с такой легкостью сдернул Головешку со стола, будто тот вообще ничего не весил. Эльф покачнулся, но устоял, на пол шлепнулось блюдо с раздавленными в лепешку остатками жареной рыбы.
– Он за все заплатит, и за беспокойство тоже, – пообещал служитель церкви, обращаясь к служанке, что стояла, открыв рот и выпучив глаза, и к тощему мужику в фартуке, что выскочил из ведущей на кухню двери. – Но сначала мы с ним побеседуем! По душам!
Головешка хотел было намекнуть храмовнику, что тот много берет на себя, но ему не дали шанса даже открыть рот. Могучая пятерня вцепилась в рукав и поволокла за собой – в дальний конец зала, туда, где пряталась лестница, ведущая на второй этаж, к комнатам для постояльцев.
Под ногами заскрипели ступеньки, громыхнули одна за другой две двери, и они очутились в просторной, но скудно обставленной комнате – два больших сундука, две кровати, колченогий стол, три табуретки, бадья для умывания, а на стене дешевая икона с изображением изможденного старика в рясе, державшего в ладонях крошечный шарик света.
Похоже, это был Великий Маг Тенсес.
– Меня зовут Велигор, – мрачно сказал храмовник, усаживаясь на одну из кроватей. – Твое имя мне неведомо, но я знаю, что ты тот, кто должен отправиться со мной на Святую Землю.
– Вот это ничего себе… – протянул Головешка.
Меньше всего ожидал, что одним из спутников окажется воинственный святоша, принадлежащий к церкви Света.
– И думается мне, что ты не из тех эльфов, что приняли истинную веру, – продолжил храмовник. – Как можешь ты жить, зная, что Тенсес, да святится имя его, принес себя в жертву ради всего живущего, и тем самым обрек себя на мучения истинные, нескончаемые? Как можешь ты дышать, не испытывая угрызений совести, что подобна…
– Вот только проповедей не надо, – буркнул Головешка. – Ты не в храме, приятель.
Велигор засопел, сжал кулаки, вполне достойные орка.
– Хоть бы спасибо сказал, что я тебя выручил! – рявкнул он.
– А я тебя о помощи не просил! – огрызнулся эльф.
– Ах так? – храмовник поднялся, бороденка его воинственно встопорщилась. – Пусть сие и не будет достойно истинного отпрыска Света, я сейчас отделаю тебя, исчадие, так, что ты собственного имени не вспомнишь…
– А ну попробуй! – Головешка тоже вскочил. – Спаситель хренов!
Как ни странно, оба услышали, что распахнулась вроде бы закрытая дверь, и одновременно повернули головы.
– Это еще что? – пробормотал эльф, когда в комнату один за другим протиснулись три гибберлинга.
Один, покрупнее, с черными подпалинами в белом меху, вроде бы был женщиной, которая выглядела весьма решительно. Двое других носили кинжалы, что для представителей низкорослого народца сходили за мечи, один мог похвастаться шрамом на груди, второй – потерянным где-то ухом.
– Не смейте сражаться друг с другом! – заявила гибберлингша, бесстрашно шагая вперед. – Ибо Нити ваши соплетены друг с другом, а также с нашими, и причиняя вред другому, вы наносите его себе же!
– Ага! – подтвердил тот ее сородич, что обходился без уха. – Ульфа дело говорит!
Третий просто засопел и закивал так истово, что мохнатая голова не отвалилась только чудом.
– Это что, провалиться мне в астрал? – пробормотал Головешка. – Еще и вы?
Отправиться на Святую Землю, в край вечной войны, напичканный опасностями, будто медведь клещами, в компании полоумного святоши и троицы гибберлингов, которые, как известно, все не в себе?
Ну, нет, это точно чья-то злая шутка. Гость, посетивший дом эльфа-отшельника десять дней назад, сейчас должен помирать со смеху.
– Всякое существо, искрой наделенное, равно дорого и ценно перед ликом Тенсеса, – заявил Велигор.
– Так вот пусть Тенсес с ними в Асээ-Тэпх и отправляется! – буркнул Головешка.
– Тише, – сказала гибберлингша, которую, похоже, звали Ульфой. – У стен есть уши. Стоит наш разговор услышать тому, кому не положено, и мы рискуем влипнуть в крупные неприятности. Истинно.
Откуда она это знает, можно было не спрашивать. Все гибберлинги в той или иной степени обладали даром предсказания будущего. Но эта троица, судя по их виду и ощущениям Головешки, могла заглядывать в грядущее с такой же легкостью, с какой обычный человек проверяет содержимое собственных карманов.
– Значит, мне от вас не отделаться, – пробормотал он, даже не пытаясь убрать неприязнь из голоса. – Интересно, что такого вам пообещал тот тип? А тебе, сын Света? – И перевел взгляд на Велигора.
– Ну… – тот неожиданно покраснел. – Укрепление истинной веры дозволяет… Многое разрешено ради того, чтобы обрести частицы святой плоти…
Ясно – храмовникам посулили добыть мощи Тенсеса.
Ну что можно пообещать гибберлингам?
