А на вопрос «откуда ты все это знаешь?» собеседник не ответит, не стоит даже и пытаться. Интересоваться «кто ты такой?» тоже смысла нет, вряд ли услышишь что-то похожее на правду.

Так что же делать?

Есть, конечно, шанс, что чужак выдумывает насчет Комитета, тогда можно смело отказаться. С другой стороны, имеется вероятность, что он говорит правду, но честно говоря, не очень большая.

В любом случае Расин сам, без чьей-либо помощи водит преследователей за нос вот уже пять лет – он сумел уцелеть во время похода, позже названного Великим Астральным; выжил в гражданской войне, в последней, решающей битве у столицы, когда войско Гурлусхора потерпело страшное поражение; смог уйти из лап врага, что охотился и до сих пор охотится за сторонниками мятежного мага.

Справится и сейчас.

– Спасибо, но нет, – сказал Расин, и поднял руку, сгоняя птичку с плеча.

Та возмущенно засвиристела, поднялась в воздух, но улетать не пожелала.

– Дело твое, – вопреки ожиданиям, незнакомец воспринял отказ равнодушно, не стал ни угрожать, ни уговаривать. – Но если передумаешь, то в течение суток приходи на это самое место… ну а доказательство, – он указал на кружившее в вышине крылатое существо, – все это время побудет рядом с тобой.

Расин посмотрел, как чужак удаляется в ту сторону, где необитаемая пустыня тянется на сотни километров, до самых лагерей для новобранцев имперской армии, и когда тот скрылся из виду, вернулся к работе.

Паука нужно разделать быстро, иначе придется драться за останки с падальщиками. Замешкаешься, и у тебя на пути окажется стая гиен, явившийся на запах смерти баньши или еще кто похуже.

Закончив дело, хадаганец вытер лезвие разделочного ножа, и тут обнаружил, что крохотная черная птичка, красные пятна на крыльях которой напоминают капли крови, сидит на валуне и наблюдает за ним.

– А ты что, еще тут? – спросил он.

– Фьюють, – отозвалось «доказательство», поднимаясь в воздух.

Расин потянулся к метательному ножу, но сначала задержал, а затем убрал руку – ладно, пусть порхает, вреда от нее никакого, да и выглядит, честно говоря, симпатичнее, чем та же пустынная гадюка.

Лишь бы только не превратилась обратно.

***

Знаменитый черный рынок Суслангера прятался в ложбине у подножия группы бурых скал, напоминавших слегка подгнившие зубы. Именно к ним приезжали некроманты, алхимики и маги всех мастей, когда им требовалась какая-нибудь редкость из тех, что можно добыть лишь на пустынном аллоде.

Расин добрался сюда, как обычно, ближе к закату, когда жара начинает спадать, но еще достаточно светло, чтобы обходиться без факелов.

Чужак легко бы заблудился в этом лабиринте из спрятанных под тентами столов и разномастных палаток, кривых переулков между ними, похожих друг на друга будто песчинки, вонючих тупиков, где справляли малую нужду все кому ни лень, и редких деревянных строений.

Расин окунулся в привычную для этого места толчею, не вызвав особого интереса – худощавый невысокий человек в пропыленном, обычном для этих мест одеянии, с лицом, что с помощью шейного платка спрятано от пыли и солнечного света.

Заглянул к продавцу воды, где наполнил бурдючок – после того, как завершит дела здесь, еще идти домой, а это пусть даже не в жару, но не один километр, и колодцев, а также рек с ручьями по дороге не будет.

Обогнул постоялый двор «Веселая вдова», где останавливались денежные гости, и оказался перед большой палаткой в красную и оранжевую полоску. Стоявший у входа орк в безрукавке нахмурился, на ручищах толщиной в ляжку мужчины заиграли мускулы, так что Расину пришлось открыть лицо.

– А, это ты… – проворчал орк, откидывая полог. – Заходи.

Кого попало сюда не пускали, гоблин по прозвищу Ириска вел дела только с проверенными людьми… ну и с нелюдями тоже, если они могли оплатить его товары или принести из пустыни что-нибудь интересное.

Из палатки повеяло вином, пряностями и еще чем-то вроде духов.

Шагнув внутрь, Расин едва не уткнулся в украшенную крыльями спину высокого эльфа.

– Ха, кто это тут? – спросил тот, поворачиваясь.

– А, один из поставщиков, – отозвался Ириска, черный и маленький, точно конфета, давшая ему прозвище, и с приторно-сладкой улыбочкой, что вязла обычно в чужих зубах. – Заходи, Игш, мы уже заканчиваем…

Расин назвал себя так в честь столичного аллода Империи, едва появившись на Суслангере, и пользовался этим именем много лет, даже привык к нему.

– Итак, за все про все, – продолжил гоблин, потирая руки. – Шесть сотен ровно.

Эльф торговаться не стал – то ли знал, что это бесполезно, то ли для него эта сумма не составляла проблемы, хотя тот же Расин на подобные деньги жил бы полгода, а то и больше.

Мешочек с приятно звякнувшими монетами перешел из рук в руки, Ириска небрежно взвесил его и радостно осклабился. Покупатель забрал с прилавка ларец из черного дерева, достаточно большой, чтобы в нем поместился взрослый кот, и неспешно удалился.

Хлопнул опустившийся полог, буркнул что-то орк-охранник.

– Ну, что принес? – спросил Ириска, лыбясь умильно-умильно, словно в гости к нему явился любимый внук.

– Ничего особенного, – сказал Расин, выкладывая на стойку заплечный мешок. – Смотри.

Гигантский паук – не самая редкая добыча, но кое-что за него можно получить.

– Неплохо-неплохо, – пробормотал гоблин. – Кое-что я продам прямо сегодня, ага… Давненько тебя видно не было… где шлялся?

Расин только плечами пожал:

– В пустыне.

– Ну да, ну да… – Ириска подмигнул – мол, все знаю про тебя. – А у нас новости…

И начал трепаться, пересказывая сплетни, до которых был большой охотник – и про заявившегося сегодня на рынок богатого эльфа из дома ди Ардер, и про то, что в борделе у Матушки Илли появились новые девочки, и про то, что в «Веселой вдове» остановился странный тип… ничего не покупает, хотя ходит и приценивается, и еще вопросы задает.

Тут Расин прислушался – не тот ли это чужак, что разговаривал с ним в пустыне?

Но из слов гоблина выходило, что незнакомец выглядит совсем иначе, что он невысок, толст, круглолиц и вовсе лишен магических способностей, по крайней мере никто из завсегдатаев рынка таких не обнаружил.

– Все хочет знать, кто и где тут живет, и часто ли у нас новые люди появляются, именно люди, ага? – рассказывал Ириска, продолжая сортировать принесенный товар. – Получается всего… двадцать пять динаров.

Расин покачал головой:

– Сорок.

У него, в отличие от того же эльфа, есть шанс выбить что-то у жадюги-гоблина… давненько не был у той же Матушки Илли, а уж если у нее появились новые девочки, то тем более стоит заглянуть, размяться.

– Тридцать… – проворчал тот, и неожиданно добавил: – И оружие у него странное. Сам не показывает, но Косой Фахрел видел, когда тот пиво покупал, и плащ распахнулся… Арбалет, только маленький, с ладошку величиной, прямо как игрушка, ага.

– Тридцать пять… – сказал Расин, хотя в один момент ему стало не до денег и не до Матушки Илли с ее барышнями.

Подобное оружие носят люди из Комитета.

Неужели одна из ищеек добралась до этих мест и разыскивает тут именно его?

Но почему одна?

Скорее всего, у круглолицего толстячка есть напарник, вот только прибыли они по отдельности, и второй держится в тени, ведет себя более естественно и собирает сведения не столь прямыми путями.

Интересно, что они успели выяснить?

И… выходит, что тот чужак в пустыне, умеющий превращать змей в птиц, говорил правду!

– Тридцать две! – Ириска сжал кулачки, точно собрался ринуться в драку. – Ага?

– Ладно, уговорил, – Расин постарался, чтобы голос его звучал как обычно.

Поход в бордель отменяется, и вообще, нужно исчезнуть с черного рынка как можно быстрее. Вернуться в пещерный поселок, где у него припрятаны кое-какие вещи, а потом двинуться прочь… вот только куда?

Надо покинуть Суслангер, это ясно, но каким путем?

Где можно укрыться от длинных рук Комитета?