На следующий день нагрянула Элисон со своим семейством. Услышав шум и крики в детской, Эвелин пошла узнать, в чем дело. И обнаружила там Джейкоба лежащим на полу. Два разъяренных индейца, лет трех-четырех от роду, пытались снять с него скальп. Все это сопровождалось шумной возней и дикими криками.

Через минуту в комнату вошла встревоженная Элисон, которая сидела с графом. Но Джейкоб к этому времени, заметив присутствие сестры, уже освободился от нападавших и приглаживал встрепанные вихры. На леди Элисон он взглянул с виноватым видом.

Кузина Алекса рассеянно оглядела комнату и, обращаясь непонятно к кому, спросила:

— А няню мы, что, в дороге обронили?

Эвелин не могла сдержать улыбки. Тут к ней подбежал младший сын Элисон, карапуз, которому только исполнилось два годика, и протянул руки. Она нагнулась и подняла его. Не тратя времени, следопыт решил, что бант с волос новой тети ему очень пригодится, и потянул за него.

— Может быть, она ушла куда-то с учителем Джейкоба? — ответила Эвелин, освобождаясь от банта.

— Остается надеяться, — раздалось сзади басовито и гулко. Эвелин так резко обернулась, что малыш на руках взвизгнул от удовольствия.

А наследный граф просто замер от восхищения при виде своей жены, с рассыпавшимися по плечам волосами и с ребенком на руках. Жадный взгляд скользил по ее лицу, по влажным, чуть приоткрытым губам. Он готов был смотреть на нее вечно, но в это время подвергся стремительной атаке старшего племянника. Алекс нагнулся, подхватил малыша на руки и поднял над головой. Тот издал воинственный вопль, вполне достойный бесстрашного шотландца и почти оглушивший дядю. Элисон смотрела на обоих со счастливым лицом. Алекс, рассмеявшись, усадил племянника на руку и пощекотал малыша под расстегнувшейся рубашкой.

— Сознайся, Джейкоб, как тебе удалось отделаться от твоих стражей? — спросил он, усаживая карапуза себе на плечо.

Джейкоб усмехнулся, соображая, что на этот раз нотаций от сестры не будет. Алекс лучше понимал в таких вещах, и Джейкоб сказал вполне откровенно:

— Я делал уроки, а потом Милли сказала, что малышей нужно покормить, и они ушли с мистером Харрисоном, сказали, что и мне принесут сэндвич, если я побуду с детьми.

— Господи, эта Милли! Совсем девчонка… Нужно отправить ее обратно к матери! — воскликнула Элисон и, взмахнув кружевами и лентами, выпорхнула из комнаты.

Алекс проводил ее взглядом и повернулся к жене, пытаясь успокоить завоевателя у себя на плече.

— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, говоря о вопящем выводке у себя на руках? — Он опять поддернул племянника, который пытался соскользнуть с его руки.

Эвелин посмотрела на него очень серьезно.

— Да, сейчас их не выведешь в свет. И боюсь, так будет до самого Оксфорда. Но и тогда их не оставишь на попечение гувернантки…

— Это точно, — отозвался Алекс, опять вздергивая непоседу. — Тогда мороки с ними будет еще больше, чем сейчас… Как ты думаешь, повар даст сэндвичей и нам, если мы пошлем за ними Джейкоба?

Алекс лукаво взглянул на мальчика, прекрасно понимая, что для вечно голодного подростка кухня была самым обетованным местом во всем доме. Не дожидаясь согласия Эвелин, Джейкоб тут же отправился туда.

Эвелин хотела что-то сказать вслед, но тут малыш у нее на руках таким отчаянным рывком устремился за Джейкобом, что едва не обрел свободу. Ей пришлось опустить его на пол.

Алекс рассмеялся и водрузил своего наследного Маклина на комод, где тот мог выбрать игрушку на свой вкус.

— Ну как, дорогая жена? Прибавляется опыта в обращении с детьми?..

— Я никогда и не думала, что они целыми днями будут сидеть на коврике и играть в тихие игры…

Алекс достал для младшего племянника большого деревянного солдата, а старшего посадил на расписную лошадку с мочальной гривой. Младшему немедленно захотелось туда же.

Алекс отступил и сложил руки на груди, предлагая Эвелин разрешить проблему. Она огляделась, взяла с другой полки большой яркий мяч и положила на пол перед плачущим малышом. Слезы у него тотчас высохли, в глазенках вспыхнул интерес.

— Тактика уступок? Очень эффективно… А не боишься, что потом придется уступать и увиливать всю жизнь?

На щеках у Эвелин вспыхнул румянец, она отвела взгляд. Старший Маклин соскочил с лошади и тоже кинулся к мячу.

Оба с воплями принялись толкать мяч по полу, и тут в комнату вбежала няня, спасая Эвелин от необходимости отвечать.

Когда следом за ней вернулись Элисон и Джейкоб и все сэндвичи были распределены, Алекс откланялся:

— Мне жаль, но меня ждет Фарнли. С удовольствием помог бы вам размазывать джем по щекам, но… дела.

Он слегка поклонился и, держась очень прямо, широкими шагами вышел из комнаты.

Эвелин проводила его таким влюбленным взглядом, что Элисон не удержалась:

— Да, иногда он просто великолепен. Всегда придумывает для мальчиков какие-то ужасные прозвища, делает вид, что дети его вообще не слишком интересуют, но они его обожают. А детей не обманешь. Они прекрасно чувствуют, когда их любят. И обрати внимание, как быстро он появился, когда отсюда донеслись крики. Человек, который не любит детей, и не подумал бы прийти.

Эвелин посмотрела на карапуза у себя на коленях, который вдруг решил, что откусывать сразу от двух сэндвичей гораздо лучше, чем от одного.

— Я и сама это понимаю, но услышать от других так приятно… Своей напускной холодностью он защищается от боли. На самом деле он добрый и заботливый, только не хочет показать.

— Вот и прекрасно, что понимаешь. — Элисон стерла джем с подбородка сына. — Я просто беспокоилась. Иногда с Алексом очень нелегко…

Эвелин рассмеялась, когда ее подопечный попытался слизнуть ускользающий джем у себя с подбородка. Может, ей и не суждено наслаждаться такими моментами долгие годы вместе с Алексом. Но сейчас она была счастлива.

Когда с джемом справились, она опять обратилась к Элисон:

— Он мне рассказывал, что вы… не совсем, как другие. Теперь я понимаю, что он имел в виду. На самом деле он очень гордится, что у него есть вы.

— А, мои лунные мечты, — рассеянно отозвалась Элисон. — Алекс полагает, что о том, чего не может быть, не стоит и мечтать. Так думают почти все мужчины. И все же все мечтают… Иначе невозможно жить… Вот почему он думает, что я тронутая. А я — просто мечтательница…

— В таком случае я, наверное, тоже — Эвелин передала няньке своего непоседу, которого явно пора было умыть, и поднялась из-за стола. — Как ты думаешь, твой муж и ваш семейный адвокат согласятся выслушать меня?

Элисон не казалась особенно удивленной. Отирая руки сына влажным полотенцем, она без колебаний ответила:

— Я передам ему твою просьбу. Мне жаль, что отец болен и не сможет сам помочь, но Рори возьмется за это с удовольствием.

Эвелин стоило немалых душевных сил решиться на этот вопрос. До самого момента, когда были произнесены слова, она не знала, стоит ли это делать. Невозмутимость Элисон несколько смутила ее. Но слов было уже не вернуть.

Да и откладывать дольше не имело смысла.