Олег вздохнул и посмотрел на мигающий красный огонек камеры перед его лицом. По нижней грани матового черного пластика тянулась надпись: собственность корпорации Виктим. В круглой линзе объектива он видел свое отражение. В глазах не было страха, он уже давно все решил и сейчас не боялся. Но там было что-то еще. Говоря все эти слова, вспоминая прошлое, уже ставшее частью истории, Олег недоверчиво мотал головой, будто не веря, что такое могло случиться. Он словно пересказывал фантастический рассказ, один из многих в тех книгах, что, как и денежные купюры валялись повсюду на тротуарах. Читать почти не осталось времени, да и какой в этом мог быть смысл, когда самые страшные из давно высказанных в этих самых книгах опасений стали реальностью.
И все же, как бы там ни было, пути назад уже не осталось.
Олег поправил воротник куртки, размял шею и, приблизившись к камере, тихо прошептал.
- Если ты увидишь это, знай, я люблю тебя.
Встав на ноги, он подошел ко второй двери в небольшой белой комнате, где кроме камеры на треноге и металлического стула ничего не было, и смело открыл ее, потянув на себя.
За ней оказалась площадка подъемника два на три метра, посередине которой был закреплен поблескивающий никелем штырь с большой зеленой кнопкой на нем. На заградительном каркасе висели сразу две камеры, направленные на человека.
Олег усмехнулся, подумав об излишней театральщине и, стараясь отогнать от себя эти мысли, сделал несколько шагов вперед, надавив рукой на кнопку.
Часть I. Снаружи
Глава 1.
За 11 часов до записи.
За окном быстро светало. Ранняя осень только холодком в воздухе напоминала о себе. Даже гроза была всего одна, да и та слишком короткой, совсем не пугающей. Вряд ли еще остались те, кто боялся подобного. Слишком много было других страхов, куда сильнее давящих своим незримым присутствием, чем удары грома и вспышки молний над головой.
Страхи были повсюду. На оживленной улице, в подземке, в темном чулане с толстыми стенами. Порой, люди сами пугают себя своими мыслями и вырастающими из них поступками. Будущее стало слишком осязаемым из-за того, что вариантов для его развития осталось не так много. Тот, кто не брал в руки оружие или пытался думать иначе, чем все остальные, был обречен. Остаться одному в новом мире было куда страшнее, чем пытаться сломать то, что еще отзывалось эхом прошлых дней.
Таких напоминаний было немного, но они часто попадались на глаза, специально оставленные на виду, чтобы постоянно показывать всем и каждому, что ничего уже не будет, как прежде. Лучше всего это получалось у сгоревших развалин останкинской башни. Некогда величественное сооружение телецентра теперь лежало в руинах. Лишь длинный шпиль еще пытался тянуться к небу, но его загнутый край безвольно нависал над землей. Новая ретрансляторная вышка была построена на территории Кремля и поблескивала над Москвой солнечными батареями.
Теперь они высились повсюду. В один день оказалось, что у правительства были подготовлены целые склады этих пластин, которые нужно было только закрепить на заранее оборудованных площадках и крышах домов. Несколько десятков ветрогенераторов были установлены на территории мегаполиса в первые полгода после краха мировой экономики и сотни за следующий год.
Люди теряли работу и тут же обретали ее, только цена за нее сильно изменилась. Деньги были упразднены, а карточки гражданина мгновенно переведены в режим электронной кредитной системы. Рабочая сила подешевела примерно в двадцать раз, мгновенно уравняв почти все слои населения в один большой ком. Остались только власть, военная полиция и рабочие. Все те, кто занимался инженерной разработкой и программированием были приписаны к конструкторским бюро, находящимся в собственности армии. Все остальные были вынуждены смириться с тем, что теперь они работают только на благо государства или частных корпораций.
Мятежники и недовольные новым строем были полностью истреблены к концу две тысячи девятнадцатого. Так говорилось по радио, так писали газеты. Но все они работали на власть, так что истинного положения вещей не знал никто.
Наверняка где-то в сибирских лесах и уральских горах жили те, кого прозвали отшельниками, но это могло быть реальностью ровно настолько же, как и сказки про добрых фей и волшебниц.
Нам никто не помогал. Крах золото-валютной системы был неминуем, но никто не предполагал, что он случится так внезапно и уж тем более не мог предсказать все эти кровавые последствия. Согласно официальной переписи прошлого года население в Новой России составляло чуть больше ста миллионов человек.
Прижавшись лбом к давно не мытому оконному стеклу, Олег медленно выдохнул. На запотевшем участке он нарисовал пальцем круглый лабиринт и с силой надавил в его центр. От тепла по стеклу покатилась капля воды, размывая границы рисунка.
- Ты опять не спал?
За его спиной раздался сонный женский голос. Олег с улыбкой повернулся.
Небольшая комната под крышей. Через дыры в потолке можно было увидеть чердачные перекрытия, покрытые жутковатой синей плесенью. Дыры не заделывались потому что через них тоже лился свет и его всегда было достаточно, даже поздним вечером, когда общедомовой генератор уже отключали для экономии энергии. Небольшой шкаф у стены, наполовину заполненной одеждой, наполовину обувью, столик с ютящимися на нем глиняными чашками и тарелками, часы с маятником на стене. Они не ходили, а стрелки замерли на цифрах восемь и двенадцать. То самое время, когда фондовые биржи начали отключаться, а банки лопаться один за другим. Небольшой телевизор ютился в углу, среди скрученных черных проводов.
На кровати, больше похожей на огромную гору одеял и подушек, приподнималась на локте девушка с бледно-рыжими прямыми волосами, сильно растрепанными после беспокойного сна. Красноватые белки глаз, побледневшая радужка карего цвета, желтоватая кожа и впалые щеки. Только губы еще ярко алели на ее лице. Она выглядела гораздо старше, чем была на самом деле.
- Прости, я разбудил тебя?
Олег подошел к ней и прикоснулся губами к ее лбу, вдохнул запах ее волос, напоминающий ему аромат скошенной летней травы, обнял за плечи, прижимая к себе ее слабое тело.
- Дышать тяжело, - виновато улыбаясь, ответила девушка.
- На перекрестке горит старый джип и ветер в нашу сторону, потерпи немного.
Он встал и прошел на кухню. Ванной в квартире не было. Если вообще можно было назвать квартирой это жилище под самой крышей на седьмом этаже разваливающегося дома. Раньше он был красивой кирпичной постройкой неподалеку от Краснохолмской набережной, а теперь являлся тенью былого великолепия. Как и сам район, в котором находился дом: теперь здесь обитали только те, кто едва сводил концы с концами. Даже уличные банды редко совались сюда, зная, что поживиться здесь нечем.
Смочив холодной водой небольшую тряпку, Олег вернулся в комнату и протянул ее девушке. Она благодарно кивнула и закрыла ей свой рот, шумно вдохнув.
- Тебя опять мучили кошмары?
- С чего ты взял?
Ее приглушенный голос звучал еще слабее. Синяки под глазами выдавали недостаток сна, а дрожащие пальцы нервно мяли тряпку.
- Ты кричала, почти задыхалась, - Олег со вздохом опустился на одну из подушек, - значит, лекарства не помогли?
- Сначала было лучше, но теперь опять... - девушка громко всхлипнула, - Вижу того мужчину и его дьявольскую усмешку. Он смотрит на меня и облизывается, как волк, пока под мостом шумит прибой. А потом он бросается на меня, и все, что остается, это падать в воду...
Она зарыдала, спрятавшись в объятиях Олега. Ее тело вздрагивало и дергалось, будто все описанное происходило на самом деле прямо сейчас.
- Марго, тебе нужен врач. Боюсь, что один я не смогу тебе помочь.
- Мы не можем себе этого позволить. Ты пропадаешь на работе, а я схожу с ума здесь. Мне... Мне жаль...
