— То, что ты предлагаешь… совершенно невозможно! — воскликнула Белла.

— Возможно. Если веришь — получится, дорогая моя!

Девушка грустно потупилась.

— Я не могу спасти его. Да и времени совсем не осталось…

— Ты можешь ему помочь. Сосредоточься и думай.

— Если бы я знала, кто именно собирается убить его, тогда бы появился шанс. Но пока что у меня нет ни единого ключа к разгадке.

— Ну так попробуй найти!

Белла задумчиво сдвинула брови.

— В мое прошлое появление здесь я читала о профессоре Говарде Пибоди, который написал книгу о Жаке и его гибели. Пибоди живет в Новом Орлеане и способен пролить новый свет на эту тайну. Вчера я пробовала ему дозвониться, но без толку. А завтра столетняя годовщина убийства Жака Лефевра. И после этого… — Она горестно тряхнула головой.

— Звони профессору Пибоди снова и снова, дорогая. Быстро беги к телефону. Нельзя терять ни минуты!

На следующее утро Белла припарковала свою машину перед особняком на Шартрез-стрит. У нее было странное предчувствие, и сердце колотилось от волнения, пока девушка шла по дорожке к парадной двери дома профессора Говарда Пибоди. Адрес он дал ей вчера поздно вечером, когда она наконец дозвонилась до него.

Профессор только что вернулся из отпуска, который провел в Атланте. В разговоре с Беллой он рассыпался в извинениях за то, что сразу не перезвонил. Она рассказала о своем живом интересе к фигуре Жака Лефевра, и Пибоди оказался так любезен, что пригласил ее приехать следующим утром на чашку кофе. Очевидно, ему польстило, что незнакомка с приятным голосом горячо интересуется его работой.

Сейчас, перед особняком профессора, Белла испытала сильнейшее потрясение. Там, в прошлом, она никогда не обращала внимания на номер дома, принадлежавшего Жаку Лефевру. Но теперь она стояла, несомненно, перед его домом! Да, стены бежевого цвета, а не бледно-желтые, как прежде, изменился сад, дорожки… Однако это именно то место, где они с Жаком провели столько упоительных часов! Вон и балкон, на котором они любили сидеть!.. Правда, теперь с улицы доносится не цокот копыт по булыжной мостовой, а шум проносящихся мимо автомобилей.

У Беллы голова кругом шла от ирреальности происходящего. Дрожащим пальцем она нажала на кнопку звонка возле чугунных ворот со знакомым кованым узором…

Через минуту к ней вышел немолодой высокий худой мужчина. На нем была белая водолазка и темные брюки, вид самый, что ни на есть профессорский: лысина, бородка, умные пытливые глаза с искоркой юмора.

— Профессор Пибоди?

— Верно, — дружелюбно отозвался он.

— Я — Белла де ла Роза.

— Добро пожаловать, мисс де ла Роза, — сказал профессор, открывая ворота.

В саду чувство ирреальности лишь усилилось. Все было знакомое — и чуточку иное. Словно она попала в то место, которое когда-то снилось ей. Или сейчас ей снится знакомый сад? Вот фонтан с обнаженной нимфой, лишь бронза больше позеленела. А вон внешняя лестница, ведущая в спальню, которая видела безумство их страсти. Белла чуть не покраснела, увидев закуток в каменном заборе под навесом крыши, где они с Жаком занимались любовью под проливным дождем…

— Мисс де ла Роза, с вами все в порядке? — донесся участливый голос.

Девушка вздрогнула и виновато улыбнулась.

— Простите, — сказала она и протянула руку. — Очень приятно познакомиться.

Профессор пожал ей руку и произнес:

— Вы побледнели. У вас такой вид, будто вы увидели привидение.

— В определенном смысле — да.

Он испытующе прищурился.

— Стало быть, вы знаете, что этот особняк не когда принадлежал Жаку Лефевру?

Она удивилась его проницательности и рассмеялась.

— Да, знаю.

Пибоди огляделся, явно гордый своей собственностью.

— Купив этот дом, — сказал он, — я поневоле заинтересовался Жаком Лефевром. Эти стены многое видели — отчаянные драмы, страстную любовь и разбитые сердца.

— Вне сомнения, — тихо подтвердила Белла.

— Вы читали мою книгу? — спросил он, пристально глядя на молоденькую посетительницу.

— Нет.

Пибоди удивленно поднял брови и почти рассерженно спросил:

— Тогда откуда же вам известна история этого дома?

— Долго рассказывать, — сухо промолвила Белла. — Но я читала развернутую рецензию на вашу книгу.

Он кивнул.

— Простите, если я обидел вас своей резкостью, — извинился профессор и махнул рукой в сторону столика, на котором стоял поднос с кофе и булочками. — Я еще не завтракал — ждал вас. Присаживайтесь, составьте мне компанию.

Поблагодарив, девушка села за столик. Наливая ей кофе и придвигая кувшинчик со сливками, профессор Пибоди улыбнулся:

— Похоже, юная леди, вы и без меня довольно много знаете о Жаке Лефевре. Я в некоторой растерянности — смогу ли я рассказать вам что-то новое?

— Да, кое-что мне про него известно, — промолвила Белла и предательски залилась краской.

— И вы, конечно же, знаете, что сегодня — сто лет со дня его смерти?

Она издала долгий грустный вздох.

— Да, знаю.

Размешивая кофе, Пибоди осведомился:

— Так чем же я могу помочь вам?

— Как я вам уже сказала по телефону, я работаю в хоре «Сент-Чарлз-опера», и мы восстановили постановку «Калейдоскопа»…

— Ту самую, во время которой был убит Жак Лефевр?

— Да.

В глазах Пибоди засветился неподдельный интерес.

— Я читал об этом проекте в «Геральд» и даже хотел заказать билет, но, как я вам уже говорил, последние недели провел у родственников в Атланте.

— Надеюсь, вы непременно посетите наше представление, — сказала Белла. — Именно работа в «Сент-Чарлз-опера» пробудила во мне интерес к Жаку Лефевру.

— Надо полагать, вы встретились с его призраком? — рассмеялся Пибоди.

— Да, — призналась Белла.

— Старый греховодник Жак, разумеется, не мог пропустить такое хорошенькое личико!

Белла почувствовала, что опять краснеет.

Отставив чашку с кофе, профессор пристально посмотрел на нее.

— Да вы, никак, покраснели! Я вас обидел?

— Нет, нет, что вы… — От смущения девушка откусила половину пирожка и проглотила, почти не пережевывая.

Пибоди огляделся и с видом заговорщика тихонько прошептал гостье:

— Но здесь я его, знаете ли, никогда не видел.

— Привидение не посещает этот дом? — спросила заинтригованная Белла.

— Нет, он живет безвыездно в оперном театре. А впрочем, что ему за радость наблюдать здесь за таким старым хрычом, как я. То ли дело в театре, где столько смазливых певиц и танцовщиц!

Белла улыбнулась.

— Профессор Пибоди, вам известно, кто именно убил Жака Лефевра?

— Ну, прочтите книгу — все узнаете, — весело подмигнул профессор.

— Непременно прочитаю, — кивнула Белла. — Но вы ведь и сами знаете, купить ее сейчас невозможно. Разве что долго-долго искать у букинистов. Вы не могли бы продать мне экземпляр?

Он рассмеялся и замахал руками.

— Юная леди, в моем чулане пылится по меньшей мере пятьдесят экземпляров — и это после того, как я навязал по книге всем своим коллегам и знакомым. Так что буду только рад освободить чулан еще от одного экземпляра. Не часто старого холостяка вроде меня посещают столь юные и прелестные особы.

Белла тоже засмеялась.

— Спасибо, вы очень добры. Но позвольте мне все-таки заплатить. А что касается того, кто убил Жака… мне бы хотелось знать… Я… я интересуюсь его жизнью. — Она задыхалась от волнения.

— Мне его жизнь также весьма любопытна, — сказал Пибоди, задумчиво поглаживая бородку. — Такая трагедия — блестящий тенор убит в расцвете сил. Я полагаю, он бы превзошел Карузо, если бы прожил дольше.

— Вполне возможно, — горячо согласилась Белла.

Ее горячность не прошла незамеченной. Профессор озадаченно покосился на девушку, однако воздержался от прямого комментария.

— Конечно, кое-кто утверждает, — со вздохом сказал Пибоди, — что Лефевр сам напросился на нож, потому как большего волокиты, чем он, свет не видал. Полагаю, вам известно, что подозрения падали на нескольких лиц. Многие в то время считали, что в Жака влюблена вся женская часть труппы — включая и замужних дам, как, например, Мария Форчун. Таким образом, пылающих лютой ревностью мужчин хватало и в театре, и вне его. Известен случай, когда некий одуревший от ревности болван вломился на репетицию с кастетом и послал Жака в нокаут прямо на сцене. В другой раз в него стреляли из-за кулис.