Становилось всё холоднее и холоднее, а в ветвях деревьев спускался туман. В лесу начинало темнеть, но до полной темени было ещё ни много ни мало три-четыре часика. Замечалось то, как птички отходили ко сну, насекомые уползали в свои заранее укомплектованные убежища, лесные добрые звери замолкали, а хищники наверняка выходили на ночную охоту. Данди это беспокоило больше всего, но остановить оно его уже не смогло бы. Слишком далеко утопал он в лес…Слишком далеко увёл лес его за собой...Ведь половинa странствующего пути уже наверняка позади, а значит и не за горами сам Закулисный заповедник, от которого рукой подать до Мира теней, где рос совершенный цветок, который требовалось по приходу сорвать, и тем самым выпустить на волю к полному небесному спокойствию падшие души принцев и принцесс, что задержались здесь по всяким причинам. А они в свою очередь в знак благодарности по заверениям старой Мамбы должны были поделиться с ним всем чем ведают и знают, что не спроси у них, и даже сумеют указать местонахождение бедного, заколоченного в кандалы землянина Раина. И шансы равнялись сто ко стам. Они же призраки ! Так об этом сказала болотная старуха прожившая на белом всекоролевском свете не одну сотню лет, и посему верить ей стоило. Не зря же говорят, чем больше ты живёшь на белом свете, тем больше знаешь. Так как вера малыша подкреплялась необходимостью, а она уже неимоверным желанием, многое под меткой "если" обсуждению не поддавалось. Он был обязан жизнью своему родненькому дедушке, которого мир уже не знал, и желал во что бы то ни стало в случае удачного освобождения Раина довершить начатое, удачно вернувшись в скором времени в мир реальности и там, на месте, постараться доказать благодаря неким достоверным фактам а может показаниям определённых личностей, если повезёт, настаивая на защиту чести, на полной невиновности бедного Рональда, в им якобы совершённом давным-давно убийстве бывшего одноклассника. У малыша существовала надежда, хоть и в комариный укус, на справедливый исход всего задуманного. Ведь дедушка всегда жил внучком, а тот в свою очередь им, и не дай Бог сейчас взять и сдаться на пол пути, как бы страшно и сложно не было. Со стороны сей поступок бы расценивался слишком низко, и соотносился бы к предательству. А так как предателей род Фростов не растил тема была наспех им закрыта, а затем для уверенности мысленно зарыта в земле. Спустя где-то час, пришло время подкрепиться, и сев на первый замеченный им старый пенёк, он увлёкся трапезой. В милом своём рюкзачке странник быстро отыскал острую длинную морковь, а ещё кочан малюсенькой капусты ; всё это ему досталось от кроликообразного существа по имени Пиплбегс за проявленное дружелюбие малыша по отношению к последнему, с которым они топали по лесным тропам, днём ранее. Но откусив разок хрустящую морковь, он наморщился и смело откинул её за спину в зелёную чащу, где сейчас кружила армия противной мошкары. Овощи напрочь не лезли в рот, сейчас ему хотелось чего-то по существенней, и повкуснее. И тогда странник полез поглубже, в самое днище родного ему, и до дыр затасканного по белу свету рюкзачка. И вдруг, удача, ему свезло, так как удалось правой рыскающей рукой наткнуться на пару серых вафелек, которые до этого заметить здесь не посчастливилось, потому, как они каким-то образом протиснулись в порванную матерчатую брешь в одном из кармашек, и там покоились до теперешнего их случайного обнаружения. От вида их зарадовалось милое сердечко путника, и вдруг вспомнилось ему, кто дал их, ранним утром тем. ”О Сантра-радость ты моя !” И следом...“Аурела — сердце моё — тебе во век веков теперь подчиненo.”, — так думал он на радостях. За этим лопая ауреловскую вафельку и всматриваясь в вечернее небо и представляя образ славной Аурелы-Сантропэ. Полакомившись, малыш прилёг подремать на пару часиков. Хотелось перед полной лесной тьмой, находиться в полном бодрствование, ну словом, во всеоружии. Но не тут то было...Час, два, три...за ними четыре...пять. Дремучий лес в раз убаюкал малыша, закутав спящего дитя в свои паучьи сети сонного царства (в какой раз уже, хе-хе) нагло, без спросу заманив в свой сладкий, завораживающий танец, и теперь не отпуская из своих когтей столь затянувшийся под небом сон — будто бы под дудочку кого-то — подвергал Данди на множество опасностей, отовсюду к нему в сей миг подкрадывающихся. И во спасенье (а может быть и нет), всё таки из сна вырвал его дикий вой волка, плачущего на жёлтый ночной месяц. Вскочив и подобрав ноги под себя, он вздрогнул, и тут как тут по телу понеслись эти убийственные мурашки,не к месту  рвота подступила к горлу, и не по детски затрясло. Волки рядом ?! Первая мысль, и ясный день насколько обоснованная. Ни теряя ни секунды малыш вскочил на трясущиеся детские ножки и побежал к первому попавшемуся высоченному деревцу, разрывая тьму руками тощими, где поймал первую толстую ветку, взобрался на неё и полез на самый верх. Ему ох как бы не хотелось оказаться в пасти хищников здешних, злостных…Хватая воздух ртом, и заодно ветку за веткой трясущимися руками,прям как Маугли в той сказке, он старался своё младенческое тельце поднять как можно выше, подальше от серых голодных взглядов. И когда взбираться уже было некуда, пришлось остановиться и вслед за этим крепко-накрепко прижаться к древнему деревцу Старого леса и дрожа глянуть в самый низ, туда в сущую тьму, в то место где ему недавно приходилось отходить ко сну....О Боже !...подумалось ему…а таааам...Мама Мия ! Два, хитро зауженных в темноте сверкающих глаза...нет уже четыре...вон ещё, шесть..их три, три злостных лесных волка. И они видят меня, следят за мной, сходил с ума от страху Данди, пребывая сейчас в бешеном, неподконтрольном волнение. Увиденное заставило его ещё сильнее прижаться к спасительному деревцу, и если бы не оно...то подумать страшно, что его ждало бы…Малыш немного даже прослезился. И в голову полезли слова без которых не представляет себя ни одно дитя в мире. Мама, мама, мама, папа. Но быстро избавившись от них и успокоившись чуток, ему стало легче, и думать в таком контексте о родителях не захотелось больше. Ох, как же я всё таки вовремя проснулся, а потом не теряясь догадался полезть на самый верх этого высоченного деревца, туда, ближе к поднебесью, — думал он, не решаясь даже пискнуть, чтобы лишний раз не привлечь к себе внимание волков...Tуда, ближе к ярким звёздам, cейчас в небе их было с миллиард. Озлобленные хищники ходили вокруг да около, нарезая круги. Наблюдать за их горящими в темени глазам, свысока, получалось без напрягу. Страннику даже подумалось что если сравнивать допустим того Малуньи тронутого надзирателя и этих бешеных собак, нет хуже, волков, то первый им в пупок не дышит. Серые обитатели хвойного сказочного леса считались на голову страшнее, опаснее, ненасытнее. Тут пришло время всё тех же спасительных молитв. И так ему пришлось тут проторчать аж до самого утра, глаз не смыкая.И чтож, время пошло, но очень медленно, слегка быстрее хода черепахи. А так всегда бывало именно тогда, когда тебе хотелось чтоб оно летело…В тот час светивших в чёрном небе ярких звёзд, луны,созвездия медведицы, ему хотелось сильно отойти ко сну, но не на малой высоте, вцепившись крепко в дерево это, ему такое и не снилось. Он лишь дрожал, следил за ходом зубастых хищников внизу, и думал о хорошем. По крайней мере заставлял себя о маме с папой думать. Иногда, чтож, да получалось. А вот когда уже малыш всем подсознанием своим нырнул в кромешный свет, найти тепло, забыться хоть на миг в мгновенных добрых ощущениях, уйти при этом от преследующего зла, тут под собою, лес уснул во мгле. А волки ? Казалось волки потерялись, и след простыл их. Но возможно только лишь на время, после которого они придут пастись под деревце опять. Данди не думал вовсе испытывать судьбу, когда спустя короткое время очнулся и не увидел снизу никого. А точнее тех, чьи глаза полыхают цветом крови всякий раз когда добычу перед собой учуют. На этом, забредший в дремучий лес странник успокоил себя и постарался дождаться первых утренних лучей. С милой мыслью — “сказка на двоих”, малыш понёсся всей возвышенной душой (находясь сейчас на приличной высоте ему как никогда стоило считать свою душу возвышенной, ха ) в страну детских воображений, о которых как-то его предупреждала книга Скомканных страниц, группa умерших детишек из богатой той домины с номером 133…