Литмир - Электронная Библиотека
A
A

1.

Панфурик

Рассказ

Ведерников С. И.

Могила была выкопана кладбищенской конторой не по случаю, а загодя, на запас, поэтому поднятая наверх земля, ещё не промёрзшая по целику, смёрзлась в куче на её бровке, и, кое-как разрыхлённая, теперь глухо стучала по крышке гроба комками, бросаемыми вниз «прощальной горстью» присутствующими на похоронах людьми. Взяв в руки лопату, Алексей подумал, что хорошо бы земля, и впрямь, была покойному «пухом», но не этими мёрзлыми комьями, поскольку, похоже, и жизнь не была к нему ласковой; впрочем, кто мог судить об этом, кроме самого покойника.

- Алексей Григорьевич, дайте мне, - потянулся к лопате один из рабочих.

- Потом, - отвечал Алексей.

Засыпали могилу группами по нескольку человек, сменяя друг друга, спешили: было морозно и ветрено, хотя снега ещё не было. Сформировав могильный холмик, установили на него простенький памятник с именем и датами рождения и смерти, посетовали, что весной, когда земля оттает, некому будет поправить могилу, поскольку организация покинет этот рабочий объект. Когда устанавливали могильную оградку, Алексей обратил внимание на дату, тиснённую на памятнике, и только сейчас узнал, что покойный был моложе его на два года.

Погрузившись в автобус и две вахтовки, все направились на поминки, организованные профкомом в поселковой столовой, арендованной по этому проводу у местного ОРСа. Столы в её зале располагались двумя рядами и были накрыты соответствующим случаю образом, где рядом с обязательными блинами и кутьёй стояли горячие блюда.

- Иван Семёнович сам распорядился устроить поминки, - говорил, усаживаясь рядом с Алексеем, Женя Соколов, бригадир той бригады, где работал умерший, подразумевая начальника управления. Алексей кивнул согласно.

- Как получилось, что он умер? – спросил он Евгения.

- Как получилось?.. – неохотно отвечал тот. – Недоглядели! Ты, наверное, знаешь, что этой весной он нырял в ледяную воду, чтоб зацепить трос за трактор, что провалился под лёд? Так, даже тогда Витя ни разу не чихнул после этого.

- А что сейчас?

- Да не сейчас, а месяц уж. Как я понимаю, с похмелья он был.

- А когда он не был с похмелья?

- Да… - не стал противоречить Евгений. – Ну, так вот… Анкера мы закручивали, а тут с вращателем что-то случилось. Мы пока хомуты к анкерам приваривали, он ремонтировал. Этот участок трубопровода надо было засыпать ночью. Торопился, видимо вспотел, разделся, ну и просквозило. Недели три кашлял. Я сначала не обращал внимания, думал – обычная простуда, пройдёт, а потом сказал, чтоб он ехал в больницу. Витя вроде бы согласился, но, оказывается, не съездил, сам принимал антибиотики. Меня, как назло, на другую работу перекинули. Потом уж поздно было. Начал харкать кровью. Я когда заметил, что у него губы синие, почти насильно отвёз его в больницу. На третий день он умер. Двустороннее воспаление. Абсцессы – говорят врачи.

2.

- Загубили мужика, - с горечью сказал Алексей.

- Тебе легко говорить! – обиделся Евгений. – Как будто не знаешь, он какой.

- Извини, я не о тебе конкретно говорю.

- Товарищи дорогие! – поднялся из-за стола начальник участка. – Давайте помянем нашего незабвенного Плотникова Виктора Петровича! Пусть земля ему будет пухом!

«А я, ведь, даже не знал, что он Петрович», - подумал с досадой Алексей.

- Вот и не стало нашего Панфурика! – грустно сказал Евгений, передавая ему блин.

- Какого Панфурика? – поинтересовался, закусывая, прикомандированный на участок новый контролёр.

- Кличка у Вити была такая, - отвечал Евгений.

- Почему - Панфурик?

- Потому что пил, потому что пил что попало, и одеколон, и не только… Потому что ростом маленький. Языки-то злые. А вообще – золотой был мужик.

Присутствующие на поминках неспешно выпивали, вспоминая, каким беззлобным, порядочным человеком был умерший, каким отличным добросовестным специалистом, за что его и ценило начальство, несмотря на пристрастие к выпивке; а когда уже все собирались расходиться, Алексей, не вставая, громко сказал:

- Давайте выпьем за нашу общую память.

Послышались одобрительные возгласы, все выпили, не чокаясь.

А память эта для Алексея была долгая, и началась она со строительства первых газопроводов в Тюменской области, куда он приехал спустя два года после окончания службы; а ещё через год их, троих механизаторов, отправили в Воркуту перевозить трактора на самолётах, поскольку другого пути на север области ещё не было, не считая, конечно, водного.

Двухсоткилометровое ответвление дороги на Салехард от Воркутинской ветки поезд проходил едва ли не за десять часов, медленно тащась по унылой заснеженной тундре и небольшому участку гор Полярного Урала, останавливаясь около каждого столба, как говорили пассажиры. Алексей встречал людей, рассказывавших, что ещё в пятидесятые годы, перемещаясь на этом поезде, они, временами, шли рядом с ним, собирая грибы и успевая их высушить до прибытия на станцию разъезда. Вот и сейчас пассажиры ели, пили, спали, коротая время, разговаривали, временами затевали скандалы, тут же пресекаемые проводниками, хотя скандалы эти вспыхивали, больше, среди молодёжи, а на этот раз кроме Алексея с попутчиками, молодых парней в вагоне не было.

Они сидели за столиком в купе общего вагона, неспешно и умеренно выпивая, обсуждая предстоящую работу, с которой никто из них ранее не сталкивался; впрочем, дело это было новое не только для них, вряд ли когда ещё раньше перевозили строительную технику для газопроводов на «Антеях», самых больших самолётах в Союзе. При том, они понимали, что для них, молодых специалистов, это задание сложное, потому что Алексей со своим другом Володей Пастушенко лишь два месяца назад окончили курсы механизаторов, и ещё не имели какого-либо опыта работы, а Виктор Плотников только что устроился на работу после демобилизации со службы, которую проходил в местной воинской части, охранявшей колонию заключённых. Витя был тихим парнем, никогда не повышавшим голоса, а в соседнем купе, как назло, голоса становились всё громче. Из разговора соседей вскоре стало понятно, что тон компании задаёт освободившийся

3.

заключённый, успевший изрядно отметить это событие. Проходя мимо их купе, он проявлял повышенный интерес к соседям, и, в конце концов, в очередной раз возвращаясь из тамбура, где курили, завернул к ним, уверенно опустившись на сидение рядом с Алексеем, а затем также уверенно, не сказав ни слова, протянул руку к стакану, наполовину наполненному водкой.

- Дядя, ты не оборзел?! – возмутился было Пастушенко, но Алексей остановил его.

- Оставь, пусть выпьет! Хотя везде принято спрашивать разрешения, но тебе я разрешаю: у тебя праздник.

Тот выпил, Алексей дал ему солёный огурец.

- Что? Пожалел? – в упор глядя на Владимира, говорил мужчина.

- Ты сейчас сам не пожалей, - ещё пока спокойно отвечал тот.

- Тебя как звать? – спрашивал Алексей.

- Толик.

- Ты, Толик, успокойся. Тебе надо успокоиться.

Внимание гостя, между тем, привлёк Виктор.

- Слушай, где я тебя видел? – пристально рассматривал он его.

Виктор был, явно, смущён и заметно напрягся.

- Да ты – вертухай! – неожиданно воскликнул Толик и схватил Витю за свитер. – Я ж тебя знаю: ты мент! Ах ты, сука! – он замахнулся, намереваясь ударить парня.

- Руки!.. – громко и твёрдо произнёс Алексей. – Руки прибери!

- Чё ты лезешь?! Ты кто?! – оглянулся Толик.

- Я – человек, а ты? Тебя кто сюда привёл? Ты сам норовил попасть в зону. Ты знал, на что идёшь! А он?! Ты думаешь, он хотел тебя охранять? Его не спрашивали. Не тронь его!

- Да ты знаешь, кто я?! Я – в законе!

- Нет! – поднялся Пастушенко. – Ты – сявка мелкая! – взяв за грудки, он выволок его в проход и потащил к купе проводников.

- Володя, только не бей, - говорил идущий не спеша следом Алексей.

1
{"b":"228175","o":1}