Шесть министерских портфелей получили в свои руки представители от фракции областников. Ими оказались: Пётр Васильевич Вологодский (почётный гражданин Сибири, поэтому пишем и называем из особого уважения только по имени и отчеству), Владимир Крутовский, Михаил Колобов, Иван Серебренников, Иван Михайлов и Григорий Патушинский. Последние двое являлись областниками лишь, как говорится, постольку – поскольку. Патушинский, хотя родился и всю жизнь прожил в Сибири, занимался до Февральской революции преимущественно чисто адвокатской практикой, ничего общего не имевшей с автономистским движением. И лишь в конце 1917 г., назначенный на должность прокурора Красноярского окружного суда и переехавший из Иркутска в Красноярск, он сблизился там с кружком енисейских областников во главе с Владимиром Крутовским.
Иван Михайлов, и того паче, имел отношение к Сибири лишь в том плане, что родился в Забайкалье, в семье каторжанина, известного революционера-народника. Здесь же он окончил Читинскую гимназию, но потом уехал в Петербург да так там и остался. К областникам он, как и Патушинский, примкнул, собственно, лишь в конце 1917 года. Потеряв работу в составе экономического отдела правительства Керенского, разогнанного большевиками, Михайлов в декабре занял на некоторое время должность заместителя председателя Петроградского союза сибиряков-областников. В январе он переехал в Омск и точно также, как и Георгий Гинс, кстати, устроился на работу в одно из крупнейших сибирских кооперативных объединений под названием «Союз кооперативных объединений Западной Сибири и Степного края» (по-другому «Центросибирь»). Областническое досье Михайлова, как мы видим, умещается буквально в несколько предложений. Не смутил никого и возраст кандидата в министры – неполных 27 лет. Однако за него, как за «правоверного» эсера, поручились весьма влиятельные люди, и его кандидатура прошла. Впоследствии выяснилось, что Иван Михайлов был такой же эсер, как и областник, то есть – никакой*. Таким образом, по большому счёту интересы непосредственно сибирских автономистов в правительстве представляли лишь четверо: Вологодский, Крутовский, Серебренников и Колобов. Патушинский и Михайлов были, что называется, чужими среди своих. Тогда как своим (то есть областником) среди чужих выступал, на наш взгляд, представитель фракции эсеров в Сибирском правительстве Михаил Шатилов.
От фракции социал-демократов (меньшевиков) в правительство вошли два человека (и оба как бы ещё раз) – алтаец Виктор Тибер-Петров и бурят Элбек Ринчино**.
_______________
*Поскольку восемь месяцев спустя окончательно перешедший к тому времени в лагерь кадетов Михайлов сыграет ключевую роль в событиях, связанных с борьбой правых и левых сил в Сибирском правительстве, то необходимо отметить, что его кандидатуру на пост министра выдвинула в январе именно фракция областников во главе с Александром Адриановым. (Ею же был предложен и близкий к политикам правого толка Устругов на пост министра путей сообщения.) Адрианов, таким образом, тогда, в январе 1918 г., перехитрил Дербера, подсунув в правительство как бы «областника» и одновременно «эсера» – Ивана Михайлова. Осенью того же года Иван Михайлов («Ванька Каин») станет одной из ключевых фигур в кампании по «зачистке» Сибирского правительства от социалистов, а потом – в свержении правительства Директории и передаче верховной власти в руки адмирала Колчака. Вот как далеко, оказывается, забрасывались сети в ту холодную январскую ночь. И вот почему в 1920 г. в череде расправ над приверженцами колчаковского режима видный сибирский областник писатель и журналист Александр Адрианов был расстрелян большевиками в числе первых.
**Некоторые исследователи ошибочно полагают, что представителями партии меньшевиков в правительстве Сибирской думы являлись Юдин и Колобов. Так, например, считает новосибирский учёный В. В. Журавлёв (Рождение Временного Сибирского правительства //Сибирская заимка, №2 за 2002 г.), совершенно неверно ссылаясь на делегатские карточки участников декабрьского Сибирского областного съезда, видимо, по недогляду, путая народного социалиста Михаила Колобова с малоизвестным меньшевиком из г. Камня Николаем Колобовым (внимательнее см.: ГАТО. Ф.578, оп.1, д.1, лл.59 и 60). А левого эсера Ивана Степановича Юдина (см. всё те же делегатские карточки декабрьского Областного съезда), вошедшего в Сибирское правительство, ошибочно когда-то приняли и до сих пор принимают, видимо, за депутата
Ну и, наконец, наибольшее представительство во Временном правительстве автономной Сибири получили члены эсеровской фракции Сибирской областной думы. Ими оказались: Пётр Дербер, Аркадий Краковецкий, Александр Новосёлов, Николай Жернаков, Евгений Захаров, Сергей Кудрявцев, Михаил Шатилов, Иван Юдин и Валериан Моравский. Итого – 9 человек.
Это что касается партийной и национальной ориентации членов правительства. Теперь определимся – кто из данного состава являлся уроженцем Сибири, а кто – нет. 13 человек – то есть большая часть – совершенно точно родились в Сибири*, шестеро были из числа приезжих**, место рождения одного – Юдина – нам, к сожалению, выяснить не удалось.
Последнее, что необходимо ещё отметить в связи с выборами 27—29 января, – это немного расширенный состав министерств Сибирского правительства. И дело не только в том, что четыре человека получили министерские должности без постов (без портфелей), но и в том, что сибирские думцы учредили сразу три новых министерства, в сравнении с теми, которые имелись, например, в последнем Российском правительстве. В реалиях совершенно особых исторических обстоятельств однозначно необходимыми министерствами оказались: министерство туземных дел и министерство экстерриториальных народностей, а также министерство народного здравия, в Российском Временном правительстве входившие в качестве комитетов по делам национальностей и здравоохранения в министерство внутренних дел.
Причиной таких новшеств, по всей видимости, стали, в первую очередь, конечно же социальные веяния времени. С другой стороны, создание в обязательном порядке двух дополнительных министерств по делам национальностей призвано было обеспечить поддержку правительства со стороны многочисленных малых народностей Сибири***. Что же касается министерства народного здравия, то тут, на наш взгляд, также имелась своя особая подоплёка, состоявшая в том, что на пост министра здравоохранения нашлась одна очень _______________
II Государственной думы меньшевика Ивана Корниловича Юдина, никакого отношения к Сибирской думе и к её правительству не имевшего.
*Вологодский, Жернаков, Захаров, Колобов, Крутовский, Михайлов, Неометуллов, Новосёлов, Патушинский, Ринчино, Серебренников, Тибер-Петров, Шатилов.
**Дербер, Краковецкий, Кудрявцев, Моравский, Сулим, Устругов.
***Cм., например: Журавлёв В. В. Органы государственной власти сибирской контрреволюции. Сибирская заимка. 2000 г. №1.
достойная и стопроцентно подходящая для столь высокой должности кандидатура. Всё сошлось в этом человеке – и достоинства истинного сибирского областника, и богатый опыт долго практикующего врача, а потом директора фельдшерского училища, вдобавок ко всему у него имелся довольно значительный идейный багаж народного социалиста с дореволюционным стажем. Все вышеперечисленные качества, прямо как на заказ, органично сочетались в одном только человеке по всей необъятной Сибири – во Владимире Михайлове Крутовском. Так что, вполне возможно будет предположить, что именно под него и создали и ему как бы преподнесли в награду за его заслуги (или чтобы не претендовал на большее!) пост министра народного здравия*.
И ещё на два решения того исторического заседания (или заседаний) «охвостья» (прямо как во времена английской буржуазной революции) депутатов Сибирской думы следует обратить внимание. В довершение ко всему всё-таки был утверждён в должности председателя Областной думы Иван Якушев. Но поскольку он к тому времени уже находился в заключении, ему для ведения неотложных текущих дел подобрали трёх заместителей из состава членов Областной думы (Сергея Никонова, С. Романовского и Лазебник-Лазбенко) и ещё троих человек назначили секретарями Думы (Войтенко, Иванова-Мартынова и Зиновия Шкундина).
