Томские правые эсеры, в значительном большинстве являвшиеся сторонниками интернационалистской партийной группировки Виктора Чернова и симпатизировавшие первое время большевикам, после разгона Учредительного собрания сразу же перешли в лагерь непримиримой антибольшевистской оппозиции. И в рамках этого движения после непродолжительного обсуждения уже в конце января было принято решение приступить к организации вооруженной борьбы с советской властью. В субботу, 13 января, в 7 часов вечера по данному вопросу состоялось первое собрание военного отдела томской организации эсеров. Объявления о совещаниях подобного рода, что возможно, видимо, только в революционную пору, открыто публиковались тогда на страницах газеты «Путь народа». Здесь же сообщалось, что «в воскресенье, 14 января в 2 часа дня в клубе эсеров – общее собрание членов Томской организации», «16 января в 6 часов вечера – собрание членов эсеровского клуба томской городской организации» и т. п.
Кроме того, при Томской губернской организации партии социалистов-революционеров была создана и военная комиссия, которая развернула активную деятельность по подготовке собственных вооруженных формирований. Так, на своё очередное заседание 25 января военная комиссия пригласила 84 человека, а на следующий день – ещё 24. В то же время военная комиссия призвала всех членов партии приобретать оружие, а если оно уже имелось у кого-то – ни в коем случае не сдавать его большевистским властям.
Почти сразу же вышеупомянутая комиссия установила связь с так называемым советом представителей бывших офицеров, где имелось своё собственное бюро труда, посредством которого не только устраивались на работу желающие, но и вербовались кадры для нелегальной антисоветской деятельности среди офицеров. Эти две организации (эсеровская военная комиссия и офицерское бюро труда) после январских событий 1918 г. довольно быстро нашли между собой общий язык и даже создали единую подпольную структуру. У эсеров имелись финансовые средства, а в среде офицеров нашлось немало желающих заниматься нелегальной деятельностью. Значительная часть офицеров, однако, не разделяла идеологию эсеров и оказалась в их боевых организациях, как любила отмечать советская историография, чисто случайно или по необходимости, в условиях жесточайшей безработицы получить хоть какие-то средства к существованию. Вместе с тем были, конечно, и такие, кто записался в боевые дружины эсеров по идейным соображениям, нацеливаясь на непримиримую борьбу с большевиками именно под знамёнами социалистов-революционеров.
4. Сотниковский мятеж
Одним из самых значимых протестных мероприятий в Сибири, связанных с разгоном Учредительного собрания, стал в январе 1918 г. так называемый сотниковский мятеж, организованный силами казачьего дивизиона, размещённого на территории города Красноярска.
Ещё в декабре 1917 г. войсковой совет Енисейского казачьего войска заявил протест против захвата власти большевистскими советами и призвал население города к поддержке «единственного и полноправного хозяина земли русской – Учредительного собрания». Надо заметить, что казачий дивизион являлся той воинской частью, в которой влияние большевиков оказалось не столь заметно, как в других войсковых подразделениях Красноярского гарнизона. Вместе с тем с самого начала господства красных в городе казаки вели себя вполне мирно, стараясь ничем не провоцировать советскую власть, заявляя лишь о том, что не одобряют её решений. А это была разрешенная революционной демократией свобода политического мнения. Но однако…
На основании декрета ВЦИК и СНК от 10 ноября 1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» Енисейский губисполком 18 декабря принял решение о демобилизации казаков, роспуске их войскового совета и разоружении командного состава. С
1 января 1918 г. власти прекратили выплату заработной платы казачьим офицерам, а на следующий день 2 января пришёл приказ по Иркутскому военному округу о частичной демобилизации и разоружении казаков Красноярского дивизиона, а вскоре поступило распоряжение из Петрограда уже о полной сдаче ими оружия. Предвидя разрастание конфликта с казаками, большевики сразу же увеличили численный состав городского красногвардейского отряда, а также вызвали на помощь несколько вооруженных групп (главным образом составленных из числа бывших военнопленных, а теперь воинов-интернационалистов) из близлежащих Канска и Ачинска.
В связи с обострением ситуации вокруг дивизиона его командир и одновременно атаман Енисейского казачьего войска, член Сибирского областного совета Александр Сотников 15 января был срочно вызван из Томска в Красноярск. А двумя днями ранее в Красноярск из Иркутска вернулся председатель Красноярского губернского совдепа большевик Григорий Вейнбаум, исполнявший в тот период ещё и обязанности народного комиссара по иностранным делам Центросибири. Обстановка накалялась…
17 января красноярские большевики предъявили ультиматум казачьему дивизиону: к утру 18-го числа полностью сдать оружие и расформироваться как воинской части. Данное требование было подкреплено угрозой, что, если казаки не согласятся, к ним будет применена сила.
В ответ на это в тот же день, 17 января, состоялось общее собрание военнослужащих казачьего дивизиона, получившее статус малого казачьего круга. Войсковой сход, проходивший под председательством командира дивизиона, принял категорическое и смелое решение о непризнании советской власти, «как не выражающей воли всего народа», а также потребовал от неё невмешательства во внутренние дела казачьей общины. Сам Александр Сотников в марте 1920 г., давая показания в иркутской ЧК, так объяснял поведение казаков во время тех январских событий: недовольство было обусловлено, прежде всего, принципами казачьей автономии, которую признавали не только революционные власти с февраля по октябрь 1917 г., но и романовское самодержавие на протяжении 300 лет своего царствования. По словам Сотникова, казаки вполне справедливо полагали, что их дальнейшую судьбу могло определить только Учредительное собрание, защиту которого они тогда также посчитали делом праведным и вполне для себя уместным.
Поэтому малый круг, сочтя местный губисполком и даже столичный комиссариат по демобилизации некомпетентными решать вопрос о разоружении и расформировании дивизиона, принял решение оружия не сдавать, казачьи сотни не расформировывать, а на ультиматум большевиков выдвинуть собственные условия: к 12 часам 21 января предоставить им гарантии о полном невмешательстве советской власти в жизнь казачества, о неприкосновенности личной свободы и имущества жителей Красноярска, а также о выводе из города иногородних красногвардейских отрядов. В противном случае круг пригрозил объявить всеобщую мобилизацию Енисейского казачьего войска. Однако во избежание жертв среди мирного населения в возможном вооруженном столкновении с большевиками казаки приняли решение покинуть на время Красноярск и ждать ответа на выдвинутый ультиматум где-нибудь неподалёку от города.
В ночь на 18 января советы привели все свои вооруженные силы в полную боевую готовность. Срочно мобилизованные отряды красной гвардии взяли под усиленную охрану важнейшие городские объекты. По всему Красноярску были расклеены объявления о том, что в городе вводится осадное положение, в связи с чем запрещаются любые митинги и собрания, а также объявляется комендантский час с 6 вечера до 8 часов утра.
Английский и шведский консулы, узнав о назревающем вооружённом конфликте и памятуя трагические итоги недавних весьма похожих событий в Иркутске, тут же потребовали от Красноярского совета гарантий неприкосновенности личности и имущества иностранных граждан, а также предложили свои услуги в качестве посредников в ведении мирных переговоров между противоборствующими сторонами. В ответ городской голова, большевик Дубровинский, заверил консулов, что им беспокоиться не о чем, что исполком организует в ближайшее же время вооруженную охрану как консульств, так и иностранных подданных.