После официального объявления о выходе Потанина из Облсовета и публикации его заявления 1 января к нему для переговоров отправилась уже целая делегация в составе – Дербера, Шатилова, Новосёлова, Захарова и Патушинского. Таким образом, явился фактически весь Сибирский областной совет, за исключением Ермекова, который в знак солидарности с Потаниным также покинул этот исполнительный орган*. Во время состоявшейся беседы Григорий Патушинский высказал предположение о том, что официальное письмо, опубликованное в «Сибирской жизни» и подписанное именем Потанина, как совершенно чуждое ему по духу, не могло принадлежать перу самого Григория Николаевича**.

_______________

*Место Ермекова в Областном совете, однако, только лишь с совещательным голосом, занял его заместитель по национальному совету, близкий к большевикам левый эсер, украинец Дмитрий Сулим.

**За такое нетактичное поведение, в отношении основателя сибирского областнического движения, Вс. М. Крутовский (родной брат Вл. М. Крутовского) на собрании красноярских областников предложил принять, а потом и опубликовать в печати резолюцию, резко осуждающую поступок Патушинского, а также направить запрос о сложении Патушинским своих полномочий, как члена Областного совета. Однако вскоре политические события набрали такой крутой оборот, что всем стало уже не до обсуждения

В ответ Потанин не стал опровергать высказанное Патушинским предположение, однако заметил, что лично он написал бы ещё резче.

Также Григорий Николаевич поведал посетившим его членам Совета, что последней каплей, побудившей его все-таки подписать заявление об отставке, послужило обращение Областного совета к советской власти, в котором он усмотрел «устремление в сторону большевизма». Мало того, именно данное обращение, заявил Потанин, вынудило его, вопреки прежним своим намерениям, публично объявить в печати о выходе из состава Совета, указав при этом и определённо негативное отношение к направлению его деятельности.

Вернувшись после беседы с Потаниным в «правительственную» резиденцию, размещавшуюся в здании Духовной семинарии, члены Областного совета решили составить своё особое мнение по поводу произошедшего. В нём они указали, что решение об устранении цензовых элементов от власти в Сибири и привлечение к ней всех социалистических партий, включая, в том числе, и большевиков, принял чрезвычайный Сибирский областной съезд. А что касается Потанина, то он, хотя и высказал сразу же протест по этому поводу, однако отказываться от вхождения в Областной совет тогда не стал, а значит, посчитал коалицию с крайне левыми политическими силами вполне допустимой. Но что-то изменилось во мнении Григория Николаевича буквально за считанные дни после окончания съезда. Видимо, в данном случае, констатировали далее члены Совета, не обошлось без негативного влияния тех сил, которые по-прежнему крайне враждебно настроены по отношению к социалистической идеологии, а равно и к её выразителям, причём не только к большевикам, но даже и к эсерам, в том числе и из Временного Сибирского областного совета.

В отношении своего обращения к Советам депутатов Областной совет подчеркнул, что он опять-таки ни на шаг не отошел от духа основных решений декабрьского съезда, призвавшего к объединению всего демократического фронта во имя Всероссийского Учредительного собрания и автономии Сибири. При этом члены Областного совета в очередной раз, успокаивая, видимо, главным образом самих лишь себя, сделали акцент на том, что Советы депутатов трудящихся являются-де, по сути, ни в коем случае не партийной, а по преимуществу – классовой организацией. Составленное таким образом особое мнение члены Совета также _______________

поведения действующих лиц произошедшего конфликта, а сам инцидент как-то сам собой незаметно канул в Лету.

решили опубликовать в печати, и потом отдельным вопросом повестки дня обязательно довести его ещё и до сведения членов Сибирской областной думы.

После выхода Потанина из Областного совета, естественно, авторитет данного органа в глазах сибирской общественности заметно понизился, а для некоторых Областной совет без Потанина стал по большому счёту просто лопнувшим мыльным пузырём (хотя это конечно же было не так). Часть политических деятелей, оказавшихся таким образом в непримиримой оппозиции к Областному совету, вскоре в противовес левым областникам создали так называемый Потанинский кружок, своего рода объединение правых сил в среде сибирских автономистов. В феврале 1918 г. Потанинский кружок обнародовал собственную политическую платформу, главной целью которой он провозгласил защиту, в первую очередь, всего Отечества, то есть всей России, от большевистского засилья.

4. Миссия майора Пишона в Томск

Узнав о столь масштабных планах сибирских автономистов, в конце декабря 1917 г. в Томск со специальной миссией прибыл французский дипломатический представитель, а точнее агент военной разведки, майор Пишон. Официально его миссия, по сообщениям газет, заключалась в том, чтобы «осведомиться о задачах Сибирского областного совета». Но на самом деле французский военный разведчик собирал материалы об антибольшевистских политических группировках в Сибири.

Протокол №2 заседания Сибирского областного совета свидетельствует о том, что Дерберу и Захарову было поручено встретиться с Ф. Пишоном, для того чтобы «дать ему разъяснения» по поводу политического и экономического положения в Сибири. 28 декабря майора пригласили в здание Духовной семинарии, где он имел беседу с членами Областного совета. Эта аудиенция оказалась весьма полезна для «сибирского правительства», так как через Пишона члены Областного совета надеялись установить контакт с союзническими иностранными державами. По версии некоторых советских историков, во время той встречи Пишон, якобы, передал Дерберу какую-то совершенно невероятную сумму денег – в 15 мил-лионов тогдашних рублей (более 2 миллиардов по нынешнему курсу) – на нужды сибирского оппозиционного движения.

После Томска Пишон посетил также Иркутск и ещё несколько сибирских городов, в результате чего составил подробный отчёт о своём вояже, который 4 апреля 1918 г. лёг на стол французского посла в Пекине. В нём майор, в частности, отмечал, что единственной реальной силой, способной противостоять большевикам, является эсеровская партия. Кадеты и их союзники – торгово-промышленники, – по мнению французского разведчика, были весьма немногочисленны и не пользовались должным авторитетом среди населения, а казаки, как военная опора правых сил, стремительно разлагались, поддаваясь социалистической агитации. Подпольные офицерские группы Пишон охарактеризовал также как незначительные и вообще отзывался о них в крайне ироническом тоне. Говоря о большевиках, он отмечал, что в среде его руководства достаточно много евреев, и они опираются в проводимой ими политике главным образом на рабочее городское население, игнорируя интересы других сословий и классов. В этом Пишон видел определённую слабость большевизма, считая, что при помощи денег и военной силы вполне возможно в ближайшее время низвергнуть в Сибири советский строй*.

О сибирских областниках как таковых французский майор в своём докладе вообще не упомянул, ошибочно принимая их, по всей видимости, лишь за малозначительный местный антураж, за некую политическую декорацию и не более того.

Итак, единственной реальной силой, с которой в известном смысле можно было иметь дело, с точки зрения Пишона, являлись правые эсеры, с их многочисленными и разветвлёнными по всей Сибири партийными организациями, пользовавшимися несомненной популярностью среди широких кругов сибирского населения, особенно в среде крестьянства, а также трудовой интеллигенции. Вместе с тем в докладе отмечалось, что руководители эсеровского движения являются в основной своей массе неисправимыми доктринёрами, а никак не людьми дела. Так, во время пребывания в Томске, как сообщал Пишон, он не раз слышал от эсеровских деятелей следующие заявления: «Мы не опираемся на силу, мы не хотим пользоваться силой и насилием. Всякая власть, установленная при помощи штыков, – это нарушение воли и прав народа. Мы опираемся исключительно на волю народа, которая сильнее оружия». На что французский майор вполне резонно резюмировал: «Теории, до наивности смешные… когда большевики систематически прибегают к резким актам насилия для того, чтобы утвердить свою диктаторскую власть». Вместе с тем, как отмечал майор, во взглядах правых социалистов-революционеров