Мэри подошла ближе, и Клей похлопал рукой по постели рядом с собой.

– Садись!

Женщина присела на край постели, глядя в лицо капитану. Он протянул руку, взял ее за предплечье и притянул к себе. Мужчина поцеловал Мэри теплыми от сна губами. Потом он раздвинул языком ее губы, и поцелуй стал более страстным.

Когда он, наконец, отпустил ее, Мэри выпрямилась.

Клей посмотрел ей в глаза и взял ее руку в свою. Он медленно провел ее рукой по своей груди, по животу, вниз, к своей пульсирующей мужской плоти. Там он отпустил ее руку.

– Люби меня! – попросил он и потянулся, чтобы расстегнуть корсаж ее платья.

– Да, – ответила она словно в трансе.

Ее изящная ручка ласково и осторожно погладила набухшую плоть вверх и вниз, поиграла с дергающейся головкой. Мэри облизала указательный палец и нарисовала влажный кружок вокруг открытого кончика.

– Ох, детка! Господи! Детка… – простонал капитан, тяжело дыша.

В конце концов, он приказал:

– Прекрати! Пожалуйста, Мэри, перестань!

– Тсс! – прошептала она и продолжала ласкать и дразнить его, доведя Клея до такого состояния, что он был уже вне себя от желания.

На смуглом лбу мужчины забилась жилка. Мгновенным движением он отбросил ее руку и уложил Мэри на постель.

Клей был слишком возбужден. Он не стал тратить драгоценное время и раздевать ее, он откинул до талии ее пышные юбки, быстро снял кружевные панталоны и погрузился в желанное тепло меж ее прелестных ножек.

Он глубоко вошел в ее лоно. Мэри удовлетворенно вздохнула, и на ее лице появилась виноватая улыбка. Она выгнулась ему навстречу и крепко притянула его к себе. Ее ногти впились в плечи Клея. Потом ее руки соскользнули ниже, и она прижала к себе его грудь.

Капитан еще глубже погрузился в нее, потом подался назад, оставив в ней лишь один кончик. Мэри посмотрела в его красивое лицо.

– Нет! – возмутилась она, и ее ногти впились в кожу его спины.

– Что «нет»? – хрипло спросил он, оставаясь в том же положении, когда женщина не могла получить то, чего она сейчас больше всего хотела. – Скажи мне, чего ты хочешь?

– Вы… вы… знаете… – выдохнула она, крепче прижимаясь к нему и изо всех сил прижимая к себе его бедра, призывая его снова погрузиться в нее.

– Скажи прямо, чего ты хочешь! – бесстыдно заявил он. – Скажи, и ты его получишь!

Возбужденная и в то же время негодующая, Мэри нахмурилась. Она жаждала, чтобы он вернулся в нее, но не хотела облекать свое желание в слова.

Клей понял это по ее темным глазам. Она была вся во власти желания, но не решалась произнести то, что от нее требовали. А он вознамерился это услышать. Капитан наклонился и страстно поцеловал Мэри. Потом он языком проделал влажную дорожку к ее ушку и прошептал ей то, что хотел от нее услышать.

– Нет! Я не могу! – возразила она, когда он опять навис над ней.

– Можешь! Я же знаю, что можешь! – ласково уговаривал он. – Ну, ради меня! Сделай это для меня!

Объятая огнем желания, Мэри, в конце концов, уступила и прошептала требуемое, глядя в его пылающие, как древесный уголь, глаза.

И получила то, что хотела. Получила все, что ей было нужно.

И блаженно вздохнула.

И пока они возбужденно двигались, Мэри удивлялась себе и ему. Ее поражало их взаимное бесстыдство, изумляла владевшая ими обоими бурная страсть и то, что их поведение напоминало скорее поведение диких животных, а не цивилизованных человеческих существ. Удивляло ее и то, что она оказалась способна произнести вслух то, что в принципе не могла произнести не только в присутствии мужчины, но даже наедине сама с собой.

И вот теперь она, полностью одетая – на ней были даже чулки и туфли, то есть все, кроме панталон, – как сумасшедшая занималась любовью с полностью обнаженным капитаном-янки, лежавшим на ее белом кружевном постельном белье в ее девичьей спальне, при свете лампы и при незапертой двери.

И это было просто божественно.

В тот же день, поздно вечером, когда лампа была потушена, а дверь заперта, Мэри лежала рядом с капитаном в кромешной тьме своей спальни, свернувшись калачиком. Она лежала на боку, спиной к нему. Мэри чувствовала, как жесткие волосы у него на груди приятно щекочут ей спину, как крепкие бедра мужчины обнимают ее обнаженные ягодицы, а перекинутая через ее бок длинная рука ласково держится за ее грудь.

Мэри слышала его глубокое ровное дыхание и понимала, что капитан спит.

Она отдавала себе отчет в том, что ей нравится лежать в его объятиях, когда он спит. Он спал так глубоко и спокойно и так ласково прижимал ее к себе, что она почти забыла о том, что это был тот самый человек, который хладнокровно и жестоко использовал ее для удовлетворения собственных сексуальных потребностей.

Мэри вспомнила о том, каким милым и добрым мальчиком он был в детстве, и слезы навернулись ей на глаза. Клей Найт никогда и никому преднамеренно не причинял боли. А если же ему нечаянно случалось кого-то обидеть, он мучился больше, чем пострадавший.

Из глаз Мэри закапали слезы. Они падали на ее обнаженное плечо.

Сколько она ни перебирала в уме прошлое, сколько ни убеждала себя в том, что ей следует считаться с фактами, молодая женщина так и не смогла поверить в то, что человек, которого она так любила в юности, никогда не любил ее.

А теперь он вернулся. Он в ее постели, занимается с ней любовью и доставляет ей огромное удовольствие.

И все же не любит ее.

Мэри поморгала, чтобы прогнать слезы.

Она не станет притворяться, что никогда не любила его. Любила. Она любила его всем сердцем. Никогда не любила никого другого. И никогда не полюбит. Но его она больше не любит. Она никого не любит. Не только у капитана ледяное сердце. Она может быть такой же безразличной, как и он.

Для нее совершенно не важно, что, занимаясь любовью, капитан отдает ей только свое тело, но не свое сердце. Она делает то же самое.

Эти размышления успокоили ее. Она сказала себе, что, хотя они и занимаются любовью, это обстоятельство не накладывает на них никаких обязательств. С этой мыслью Мэри заснула.

Она проснулась вскоре после восхода солнца и с удивлением увидела, что капитан по-прежнему лежит в ее постели.

Мэри подумала, что он еще спит, и осторожно убрала обнимавшую ее руку.

– Иди сюда, – раздался голос капитана, и он обнял ее за талию, потянул вниз и снова уложил на бок.

– Солнце уже встало, весь дом просыпается, – предупредила его Мэри.

– Пусть себе просыпается! – сказал он полусонным голосом, лаская ее загорелой рукой.

Его ладонь скользнула к животу Мэри, а от него – к треугольничку светлых волос, чтобы, лаская, дразнить и возбуждать крохотный островок, средоточие ее желания.

Мэри вздохнула и начала двигаться, когда почувствовала, как пульсирует зажатая меж ее ягодицами мощная мужская плоть.

– О-о-ох! – пробормотала она, невольно раздвигая ноги и выгибаясь, чтобы помочь ему войти. – О-о-ох! – вздохнула Мэри еще раз, когда почувствовала твердую плоть меж своих ног и ощутила, как эта плоть стала осторожно продвигаться в нее.

– Тебе не больно? – спросил он.

Она чувствовала у себя на затылке его горячее и прерывистое дыхание.

– Н-нет! – простонала она. – Но я не знаю как… Я никогда…

– Я покажу тебе, детка, – прошептал капитан, рассыпая жаркие поцелуи по ее плечам. – Расслабься и прижмись ко мне. Я все сделаю сам. Не волнуйся, я осторожно, я не буду спешить…

Клей вошел в нее чуть глубже. Мэри вздохнула и прижалась к нему.

Его сильные и нежные руки направляли ее движения. Он потянул ее бедра вниз, на себя, стараясь глубже проникнуть в нежное лоно. Как и обещал, он делал это не спеша, продвигаясь потихоньку – дюйм за дюймом, до тех пор, пока его мощная пульсирующая плоть не погрузилась в нее на всю длину.

– Как ты, Мэри? – заботливо спросил он.

– Да… – прошептала она. – Я… да… – Она дрожала в его объятиях.

Клей подождал некоторое время – лежал не двигаясь, давая ей возможность привыкнуть к новому для нее положению.