А вот жемчужинки – в «соцветиях» раковин. Сотни, если не тысячи. Окажись тут генерал Лазненко, отстраненно подумал Антон, присвоил бы ему без разговоров полковника за выполнение особо важного задания.

В нише притаилась здоровенная раковина-крылатка с чуть приоткрытыми зубастыми створками, за оскалом которых была видна жемчужина размером с человеческую голову.

А еще тут был алтарь – прямо перед моллюском.

Антон напрягся, но его талисман, как ни странно, промолчал. Может, тоже замер в удивлении.

– Как тебе? Это Ятаган придумал, самое то для кормления Их, – хохотнула Марина. – Ты небось думал, что у нас одна плантация?

Арсеньев смотрел сверху вниз и не мог понять, что это. Алтарь напоминал то ли творение безумного скульптора-авангардиста, то ли какую-то магическую машину из скверного голливудского фэнтези или аниме.

Стальное кольцо, медная луженая воронка, на прилавке из ударопрочного стекла, от нее трубки, под которыми стояли разнокалиберные стаканчики. Рядом с алтарем торчала обычная мясницкая колода, как на каком-нибудь Черемушкинском рынке или в захолустном райцентре на базаре. Старая, порубленная, в которую был воткнут, впрочем, не вульгарный топор, а тяжелый двуручный меч, угрюмо блестевший бритвенной кромкой лезвия.

Острый железистый запах витал в воздухе, и Антон внезапно понял, что это за запах, и осознал, для чего все это сооружение и стаканчики. Вот, значит, тут и кончится его жизнь…

– Испугался, коллега? – опять хохотнула Марина, так что куртка разошлась, но девушка не обратила внимания на почти вылезшие наружу сиськи (уже не торчащие и налитые, как казалось начлабу совсем недавно, а обвисшие). – Нет, это не для тебя, по крайней мере пока… Мои ассасины приготовили для Них другое лакомство.

Двое одетых в черное «ассасинов» выволокли из-за двери связанного человека. Судя по всему, пойманного снаружи горожанина-одиночку. Видимо, его тут держали именно для этого случая. Облаченный в лохмотья пленник напоминал бомжа, может, и был бомжем, хотя с равным успехом до «харма» мог быть и каким-нибудь финдиректором или антикризисным менеджером… Сейчас это уже не имело значения.

Один из палачей деловито зафиксировал жертву, вставив шею в кольцо и защелкнув. Несчастный лишь дернулся и тихонько завыл.

– Гордись, ничтожество, твоя жизнь пойдет на пользу существам куда более совершенным, чем ты! – надменно изрекла Марина, ткнув пальцем во что-то бормочущего бродягу.

Затем второй палач, пока первый с какой-то даже деликатностью придержал бомжа за ноги, вытянул из колоды двуручник, махнул, примеряясь, и занес над головой жертвы. В последний миг Антон зажмурился…

Тупой глухой удар, стук покатившейся головы и шипящее журчание, разбивавшееся на звон множества струек.

– Открывай глаза, трус! – прикрикнула Темная принцесса. – А то прикажу врезать по яйцам…

Арсеньев поневоле повиновался. Один палач уже оттаскивал обезглавленное тело к техническому тоннелю, второй занимался тем, что пристраивал голову, – веки на ней, как почудилось начлабу, еще вздрагивали – на штырь сбоку от алтаря. Кровь заполнила многочисленные стаканчики.

Повинуясь команде Марины, стоявшие у стены истуканами сектанты, подходя один за другим, разобрали стаканы, в то время как сама атаманша взяла большую чашу, напоминающую церковный потир для причастия (наверное, прежде она и была таковым).

– Соблаговолите же, о Дети Матери-Тьмы, принять наш скромный дар! – возгласила она. – М’рон-шарги’ро’ха’сха’рааад’укорри! Ао-тхану’скалфтага! Нгл’утр.

После чего прочие принялись поливать жемчуг кровью, выливая ее в жадно распахнутые створки раковин. Серова же, что-то протяжно завыв, оросила кровью самую большую, Царь-Жемчужину. Постепенно ее фигуру окутывало сияние, а вокруг Царь-Жемчужины возник ареал бледно-радужного света. Затем участники сатанинской мистерии буднично сполоснули стаканчики в кадке и вернули их на место.

Все это время Антон простоял на коленях, тупо взирая на происходящее. Почему-то в глаза бросилась надпись на одной посудине, согласно коей из стаканчика полагалось пить ром «Кэптэн Морган» – видимо, из подарочного набора, что прилагался к дорогим напиткам в элитных винных магазинах.

Потом его снова отволокли на дрезину и, швырнув, как неодушевленный предмет, повезли обратно. Арсеньев уже почти ничего не соображал, им овладело тупое безразличие.

На базе сектантов пленника вновь водворили в ту же камеру и оставили под присмотром двух охранников, приковав наручниками к стулу.

Сколько прошло, полчаса или час, он не помнил, но вдруг у входа кто-то настойчиво поскребся. Брюнет в дредах осторожно заглянул за дверь и тут же, взвизгнув, отпрыгнул назад, схватившись за плечо. Из-под пальцев сочилось что-то красное, заливая защитную ткань.

– Ай-ай-ай! Там кто-то есть. – Сектант задрожал, испуганно уставившись на товарища. – Он меня укусил. Больно! Кажется, оно…

Договорить он не успел. Это «что-то» пожаловало к ним, резко распахнув одним ударом дверь. Охранник попятился. Увидев странного «посетителя», его напарник тоже вскочил с пола.

– Это еще что такое?! – выпучил он глаза.

– Да я-то откуда знаю?! – жалобно простонал укушенный.

Что-то слабо фосфоресцировало в темноте, но что именно, разобрать было невозможно. А еще через секунду помещение наполнил отчаянный крик.

Нападавших было двое. Всего двое, или, вернее, целых двое. Бурая слизистая шкура в темных пятнах, сегментно поделенные тела, блестящий хитин панцирей, множество тускло сияющих глаз, наотмашь хлещущие щупальца с крючьями-когтями…

Толком рассмотреть тварей не удавалось. Дикие крики ужаса сменились визгом и воем.

«Кто же эти чудовища? Жертвы Зоны или очередная древняя живность допотопного подземного моря? И откуда они здесь взялись?» – все это очередью промелькнуло в голове биолога.

Он рванулся изо всех сил, однако оковывавшие его путы не поддались. Первый охранник орал и размахивал руками, разбрызгивая на пол и стены брызги крови.

– Стой! – опомнившись, закричал его напарник. – Назад!

Но сектант то ли не слышал, то ли не понимал приятеля. Размахивая руками, на которых уже недоставало пальцев, он кинулся к двери, пытаясь выскочить из комнаты. Однако что-то ему помешало, и он застрял в дверях, громко вереща, а от него отлетали какие-то бурые ошметки…

Антону захотелось ущипнуть себя, зажмуриться, лишь бы побыстрее проснуться. Но ни первого, ни второго он не сделал, да и не мог, ибо был надежно прикован к стулу. Так что оставалось просто смотреть на происходящее и ждать своей очереди.

Между тем парень с дредами, дергавшийся в дверях, как под током, с влажным чваканьем лопнул, развалившись на куски – руки, ноги, ошметки туловища. Съеденная утром тушенка рванула вверх по пищеводу, и начлаб согнулся в три погибели на стуле, извиваясь и извергая ее из себя.

Второй сектант выпустил очередь в чудищ, но за расстрелянными появились новые, причем вопли, доносившиеся из коридора, говорили, что не одно только узилище Арсеньева подверглось атаке. Потом перезаряжавший трясущимися руками автомат охранник громко и коротко вскрикнул и мешком опустился на пол – затылок украсило маленькое красное пятнышко.

Что-то лязгнуло, и по полу запрыгала вентиляционная решетка.

– Эй, дружище! Ты, часом, не помер там со страха?!

Обернувшись, насколько позволяла цепь, Арсеньев обнаружил, что из продуха высунулась голова Дракона.

На капюшоне сталкера грязной вуалью лежала паутина, лицо перепачкано ржавчиной и копотью. Он ловко выпрыгнул из люка, парой выстрелов разбил цепь наручников Антона и, ничего не объясняя, запихнул ученого в люк.

Это был какой-то технологический тоннель. Узкий, так что на четвереньках не протиснешься, темный, насквозь пропахший горелой резиной.

Антон перебирал руками и ногами, ползя, подталкиваемый спасителем, как и положено в блокбастерах, явившимся в самый последний момент. Перед глазами все стояло искромсанное, наполовину превратившееся в кровавую кашу тело сектанта. Ему приходилось видеть мертвых, как и всякому, кто связал жизнь с Зоной, такая уж профессия, ничего не поделаешь. Но такую смерть, тем более настолько жуткую, – никогда…