Да, предположения его не обманули.

О море гигантских размеров, находящемся, по мнению гидрогеологов, не только под бывшей столицей и ее пригородами, но и под рядом областей Центральной России, знали давно. Еще в тридцатые годы ХХ века академики решили бурить скважины на нефть, мол, девонские пласты перспективные, а под Москвой они залегают неглубоко. Не больше километра, и вот уже породы триста-четырестамиллионолетней давности. Ну, вот и решили искать «черное золото» в девонских пластах под Москвой.

Нефти не нашли, а обнаружили подземные воды. Целое море девонского периода. Некогда это море простиралось на поверхности земли, там, где ныне расположены Москва и Подмосковье. Воды его ушли в недра и были остановлены твердой кристаллической платформой, которая стала дном этого нового подземного моря. Сверху оно было пресным, снизу соленым, были там озера с минеральной водой и заполненные густым крепким рассолом каверны.

Только представить, что их от подземной морской бездны отделяет слой земли толщиной всего лишь в полкилометра, самое большее семь-восемь сотен метров! А ведь все эти факты достаточно широко известны. Задолго до «харма» газеты и телевидение регулярно возвращались к этой теме и обеспокоенно заявляли, что, дескать, из-за больших глубинных подвижек слоев земли город может провалиться. Даже, как прочитал Антон, водой из подземных скважин пользовались в Московском олимпийском центре водного спорта – был там бассейн с морской водой, где тренировались будущие чемпионы. М-да, а теперь, как он припомнил, там крупнейшее гнездо гиенозубов.

Так, выходит, это могла оказаться древняя тварь, выжившая с тех баснословных эпох. Как выжили в обычных морях допотопные кальмары и медузы с гребневиками? Или все же мутант?

Да и что, интересно, с такими существами может сотворить мутация? У них-то, конечно, крайне устойчивый генотип, но против чужеродных энергий и невероятных сил Зоны вряд ли устоит.

Ладно, это все, несомненно, важно! Но доклад будем писать завтра, а сейчас отдыхать! Два чудища в день – это слишком даже для него!

Но отдохнуть не удалось.

Быстрые тяжелые шаги в коридоре, мат вполголоса, и вот уже от удара ногой распахивается дверь.

– Какого черта? – уставился на ворвавшегося Шестопалова Антон. – Вас, капитан, что, не учили стучаться? Вы мне работать мешаете!

– А не пошел бы ты в жопу, майор недоделанный! – в ответ заорал комендант базы, чье раскрасневшееся лицо выражало крайнюю злость. – Думаешь, если погоны навесили, так уже и большой начальник! Крыса ты ученая! Ну, ничего, трибунал тебе объяснит!

На какое-то мгновение у начлаба промелькнуло, а не дать ли по морде наглому «коменданте», но тут же подумалось, что, возможно, этой попытки от него и ждут?

– Потрудитесь объясниться, господин Шестопалов, – как можно более спокойно произнес Арсеньев, вставая.

– Нет, это ты… вы объясните, куда вы деваете казенные артефакты?! – завопил капитан. – Вы с вашим Драконом! Решили, что раз Москва медным тазом накрылась, то теперь и закона нету?

– Я вас не понимаю, господин капитан! – Антон и в самом деле ничего не понимал.

Какие, к дьяволу, артефакты, если его лаборатория занимается живыми существами? Ах да, помнится, Гоша что-то говорил. И он вроде даже велел ему рапорт на имя Долгова написать.

– А вот пойдемте, посмотрим какие! Только вчера вечером пересчитывал, и вот сегодня уже обнесли! Нате вам!

Спустя несколько минут они стояли перед дверью той самой особой кладовой, где уже переминались с ноги на ногу несколько человек. Среди них он узнал и Гошу – старлей был чем-то раздражен и испуган.

– Открывайте, – распорядился капитан, обратившись к Антону.

– Во-первых, я его с собой не ношу… – начал было Арсеньев и тут же понял, что это была простая и примитивная ловушка.

«Блин! Ну и шерлоки холмсы у нас тут развелись!»

Пусть Шестопалов подозревает его в чем угодно, но держать его за идиота – это уж слишком! Он не давал повода, в конце концов! Или Гоша проболтался насчет рапорта? Так было бы чего, сколько таких бумажек каждый день приходится писать.

Кипя гневом, комендант достал связку ключей.

Замок заело, и пришлось повторить попытку несколько раз.

– Сколько раз говорил уже! – цедил Шестопалов сквозь зубы. – Ну, наладьте сигнализацию! Так нет же, спецов у них не имеется! Замок гвоздем открыть можно!

За дверью в длинном полутемном помещении их встретила настоящая выставка даров Зоны.

Антон тут, надо сказать, не бывал, да и зачем? Все добытые во время вылазок артефакты он сдавал под расписку Шестопалову.

И теперь глаза его разбегались по рядам разложенных на стеллажах и за стеклом шкафов порождений чуждых миру сил.

Какие-то он узнавал по скверно вызубренному «Определителю аномальных объектов».

Иные были не знакомы, впрочем, в Новой Зоне почти каждый день находили что-то новенькое.

«Волчье сердце», «выворотень», «черная звезда», «разрыв-яблоко», «железное мыло»…

Глаза разбегались.

– Итак, – обратился Шестопалов к присутствующим, – вот тут список вчерашней инвентаризации, проведенной мной в их присутствии.

Он указал на заместителя начальника группы химиков Морина и заведующего измерительными приборами Кузовлева.

– Я бы мог начать пересчет, долгий и нудный, но я просто сообщу, чего нету. И каждый из вас сможет в этом убедиться.

«Коменданте» вытащил пухлый блокнот и начал скучным голосом читать:

– Первый стеллаж, полка три, «близнецы», пять штук – проверьте?

Все убедились, что указанный артефакт – два желтых тяжелых шарика, сросшихся вместе (увеличение мощности любого двигателя внутреннего сгорания на пятнадцать процентов и тысяча евро), отсутствовали. Пластиковый контейнер демонстрировал полную пустоту.

– Пойдем дальше. – Капитан и в самом деле прошел несколько шагов и остановился возле застекленного шкафа. – «Гиря Геракла» – одна штука.

Все опять-таки могли убедиться, что означенная – небольшой цилиндр с петлей на торце, способный при подаче слабого тока резко набирать массу, а при высоковольтном локально изменять гравитацию, увеличивая тяготение, – отсутствует.

Минус две тысячи евро как минимум…

Еще минут десять капитан скучно зачитывал список, и выходило, что обнесли сокровищницу института тысяч на триста в европейской валюте минимум. Это при том, что почти половина названий Антону ничего не говорила. Впрочем, это-то как раз понятно – в Москве скастовалась совсем другая Зона, и со старыми очень мало общего. Другие аномалии, другие артефакты, и что главное – чем дальше, тем новее и непонятнее.

– А вот теперь перехожу к главному. Как вы уже поняли, – обратился он к доселе молча внимавшей аудитории, – этот список был составлен не далее как вчера. Значит, кража произошла сегодня ночью или днем. Сейчас имеется пять ключей от кладовой на руках, не считая моего. И заведующего лабораторией гидрогеологии Михаила Борисовича Горкина – с позавчерашнего дня, как все вы знаете, он и его сотрудники отсутствуют, они на «Пятой точке»…

Все дружно закивали. Гидрогеологи вообще часто пропадали на той самой «Пятой», что-то там измеряя.

– Второй – у химиков, – продолжил Шестопалов. – Но ихний завлаб как раз вчера уехал в Калугу и застрял там, принимают новые фильтры. Я уже связывался, ключ при нем. Третий – у лаборатории изучения аномальных объектов, и я бы, может, и заподозрил их, если б не знал Маргариту Федоровну, – он уважительно воздел глаза, назвав по имени отчеству главу «артефактщиков», – как кристально честного человека и истинного ученого. Четвертый – у начальника разведывательно-дозорной службы. О нем пока говорить не будем, но отмечу, что он работает в нашей системе десять лет и ни разу ни в чем не был замечен. Да и зачем бы капитану Радимову воровать артефакты, которые он сам и его люди, собственно, в основном и приносят? – саркастически рассмеялся капитан, потрясая увесистым брюшком. – Пожелай он что-то присвоить, куда проще спрятать это в тайнике за территорией базы или еще где! Ну и наконец, наши аквабиологи.